Олег Ивик - История разводов Страница 4

Особо оговаривал Хаммурапи права жен, заболевших проказой. Развод с ними разрешался только с обоюдного согласия, причем муж должен был вернуть жене ее приданое. Если же прокаженная не хотела покинуть мужа, то он, даже вступив во второй брак, должен был содержать ее до конца дней.

Законы Хаммурапи содержат 282 статьи, четверть из них посвящены семейному законодательству. Вавилоняне очень серьезно относились к институту брака.

Примерно через пятьсот лет после Хаммурапи в Ассирийском царстве, возникшем вокруг города Ашшур в Северном Двуречье, были изданы законы, вошедшие в историю как «среднеассирийские». Их создатели творчески подошли к проблеме развода, предварив соответствующие статьи законами о неверных женах и их соблазнителях.

Законодатели отдельно рассматривают измену с предварительным умыслом и измену без такового, а также случай, когда преступная жена заигрывала с посторонним мужчиной, но самому грехопадению противилась, хотя и безрезультатно. Различаются казусы, при которых изменница сообщала соблазнителю, что она замужем, или же выдавала себя за незамужнюю. Но наказание при этом варьируется только для мужчины. Что же касается женщины, то, согрешила ли она с умыслом, без такового, или еще как-нибудь, – «Муж может покарать свою жену, как ему угодно». Впрочем, чтобы мужу было легче выбрать вид казни, законодатели подсказывают ему два варианта, которые, видимо, считались на берегах Тигра и Евфрата самыми удачными: предлагалось либо убить грешную жену, либо отрезать ей нос. Поводом для развода измена жены не являлась по той простой причине, что ассирийцам таковой повод был не нужен вообще. Муж и без него был вправе отвергнуть свою жену.

«Если человек отвергает свою жену, то, если он пожелает, он может дать ей что-нибудь; если не пожелает, может не давать ей ничего, она уйдет ни с чем.

Если женщина живет еще в доме своего отца, а ее муж отвергает ее, то украшения, которые он надел на нее, он может забрать. Брачный дар, который он принес, он не может потребовать обратно, он сохраняется за женщиной».

Что же касается женщины, то она не могла не только требовать развода, но и убегать из дома и даже отлучаться на несколько дней без ведома мужа:

«Если замужняя женщина самовольно ушла от своего мужа и вошла в дом ашшурца в том же поселении, либо в другом, где ей предоставили жилье, поселилась с хозяйкой дома и переночевала там три-четыре раза, но хозяин дома не знал, что в его доме живет замужняя женщина, то, после того, как она была обнаружена, хозяин дома, чья жена самовольно его покинула, может ее изрезать и не забирать обратно к себе. Замужней же женщине, у которой жила его жена, должно отрезать уши».

Муж беглянки был вправе потребовать от хозяина дома, в котором приютили его жену, компенсацию: 3 таланта 30 мин олова либо жену самого хозяина (если он готов был взять женщину, у которой отрезаны уши). Если же хозяин знал о том, что в его доме скрывается замужняя женщина, «он должен уплатить втройне…». Впрочем, дело могло решиться и миром:

«Но если человек, чья жена самовольно ушла, свою жену не изуродовал, а забрал обратно к себе, то не будет никакого наказания и для прочих».

К беглым мужьям ассирийцы относились значительно лояльнее. Женщина должна была ждать своего мужа пять лет, если он «удалился и не оставил ей ни масла, ни шерсти, ни одежды, ни пищи, ни чего бы то ни было, и она не получает никакой пищи». Как прожить пять лет, не получая «никакой пищи», закон не разъясняет. Но по истечении этого срока изголодавшаяся жена «может уйти жить с мужем, который ей угоден». Однако, если у нее есть сыновья, которые ее кормят, то соломенная вдова обречена оставаться таковой всю жизнь, она «не может жить с другим мужем». То же самое касалось и женщин, чьи мужья были отправлены в долгосрочные командировки:

«А если это царь послал его в другую страну, и он задержался сверх пяти лет, его жена должна его ждать, она не может жить с другим мужем».

Если же супруг отсутствовал самовольно и брошенная женщина, поголодавши пять лет, вышла замуж, то первый муж, вернувшись, мог потребовать ее обратно в том случае, если он отсутствовал по уважительной причине: «болезнь ли его поразила, или он вынужден был задержаться, или его ошибочно схватили как вора…». Интересы нового мужа в этой ситуации тоже соблюдались: первый муж должен был дать ему «взамен своей жены другую женщину». Если же преступная жена не выдержала назначенный законом пятилетний срок, то никакого обмена не происходило:

«Муж по возвращении может, поскольку она не ждала его согласно договору, но была взята замуж, забрать ее вместе с ее приплодом».

Срок соломенного вдовства сокращался до двух лет для тех, чьи мужья попали в плен.

«Если женщина отдана замуж, но ее мужа забрал враг, а свекра или сына у нее нет, она должна два года оставаться верной своему мужу. Если в течение этих двух лет у нее не окажется еды, она должна пойти и объявить об этом…»

Объявлять о своем бедственном положении женщина должна была различным официальным лицам, в соответствии с ее социальным статусом. А те обязаны были на два года обеспечить жену пленника работой.

«…По истечении двух лет она может поселиться с новым мужем по своему желанию, и ей должны написать табличку, как вдове. Если затем ее отсутствовавший муж возвратился в страну, он может забрать свою жену, которая вновь вышла замуж. Он не может потребовать детей, которых она родила новому мужу, но лишь новый муж может их забрать».

Хетты

В отличие от законодателей Двуречья, владыки хеттской державы не баловали своих подданных возможностью расторжения брака. Найденные археологами в государственных архивах Хаттусы (столицы хеттов) глиняные таблички со сводами законов, относящихся к рубежу XV—XIV веков до н. э., содержат почти три сотни параграфов – и лишь три из них говорят о разводе.

Браки у хеттов не считались личным делом супругов – семья жениха платила выкуп за невесту, а родственники невесты давали ей приданое, которое становилось собственностью семьи мужа. Для того чтобы пресечь передел имущества, у хеттов существовал закрепленный законом обычай левирата: после смерти мужа жена должна была достаться его брату, а после смерти брата – свекру, хотя бы в качестве второй жены. Если же свекор умирал, женщина должна была выйти за его брата. И ни о каких разводах и браках по любви она мечтать не могла, как, впрочем, и ее очередной муж.

Интересно, что хеттское законодательство строго регламентировало не только брачные, но и внебрачные связи. Например, с собственной мачехой можно было в таковую связь вступать только после смерти отца. Но делить с собственным отцом ложе одной и той же рабыни или блудницы хетту дозволялось. Зато закон под страхом смерти запрещал ему вступать в половую связь с быком. Если же «бык вскочит на человека, то бык должен умереть, а человек не должен умереть; в замену человека должна быть пригнана 1 овца и ее должны убить». При этом «если кабан вскочит на человека, то это не преступление». Как ни странно, кабан оказывался в привилегированном положении по сравнению с самими хеттами: «если кто-нибудь провинится со свиньей или с собакой, то он должен умереть». Но запрет на любовь со свиньями можно было компенсировать другими способами: «если человек провинится с лошадью или с мулом, то это не преступление».

Таким образом, свободный хетт, хотя и не мог развестись со своей свободнорожденной женой, имел немало возможностей для удовлетворения своих страстей. Что же касается женщин, то вступать во внебрачные связи могли преимущественно рабыни, вдовы и блудницы. Замужнюю женщину, застигнутую на месте преступления, муж имел право убить (как, впрочем, и ее любовника).

Положение женщины у хеттов вообще было достаточно бесправным. Например, побои, нанесенные свободной беременной женщине и приведшие к выкидышу, карались штрафом: полусикль серебра (цена одной овцы) за месяц беременности. А выкидыш, причиненный жеребой кобыле, карался двумя полусиклями. Супоросая свинья ценилась выше, чем женщина и чем кобыла: пойманный вор должен был заплатить шесть полусиклей за саму свинью и отдельный штраф за каждого поросенка. Если же кто-нибудь «покалечит ухо свободному человеку», то он должен заплатить двенадцать полусиклей – значительно больше максимального штрафа за выкидыш. Правда, в тринадцатом веке до н. э. штраф за побои беременной женщины увеличился до двадцати полусиклей.

За выкидыш, причиненный рабыне, штраф был в два раза ниже. Зато рабыни (как, впрочем, и рабы) пользовались завидным правом не только вступать в брак по любви, но расходиться с надоевшим супругом:

«Если свободный мужчина и рабыня полюбовно сойдутся, и он возьмет ее в жены, и они заведут себе дом и детей, а затем они поссорятся и согласятся разойтись, то они должны поделить между собой дом пополам; мужчина может взять детей, а женщина может взять 1 сына.