Наталия Басовская - Человек в зеркале истории. Отравители. Безумцы. Короли Страница 4

Протест зрел постепенно. Еще в 34 году II века до нашей эры мудрые и достойные люди — братья Тиберий и Гай Гракхи — предупреждали, что лучше дать италикам — жителям Италии — гражданские права, включить их в какие-либо комиции — один из видов Народного собрания. Гракхи призывали также поддержать римское крестьянство, понимая, что его разорение разрушает основы войска. Гракхи — последние в римской истории люди, у которых слова о демократизации республики соответствовали истинным намерениям.

Они были убиты, а предложенные ими законы отвергнуты. Можно сказать, что это стало прелюдией будущих гражданских войн. В дальнейшем все продолжали говорить об отечестве, о его спасении от тиранов. И сами тираны особенно усердствовали, потому что это уже была ложь, полезная в борьбе за власть.

В тяжелейшей Союзнической войне 91–88 годов Рим, напрягая последние силы, победил в военном отношении. Но политически он уступил и отдал союзникам все, чего они хотели.

Во время этой войны Сулла решительно выдвинулся на первый план. Именно он со своей частью войска победил самых воинственных, самых опасных из италиков — самнитов. Это очень не понравилось консулу Марию, который хотел любой ценой сохранить свое лидирующее положение.

А Сулле продолжало везти. Уже разбогатев, он к тому же удачно женился (в первый раз из пяти) на дочери верховного жреца. Его положение окончательно укрепилось. Он получил консульскую должность, Народное собрание и Сенат приняли решение отправить его на Восток — командовать войсками в дальнейшей борьбе за расширение римских владений, а значит, вновь воевать с Митридатом Понтийским.

Как только Сулла отбыл из Рима, Марий добился решения о том, чтобы отнять у него командование. Но Сулла не был настроен сдаваться. Легаты Народного собрания, которые прибыли в его лагерь, чтобы сообщить неприятное известие, были попросту растерзаны возмущенными солдатами. Сулла умел щедро солдат одаривать, и потому был горячо любим. Он хорошо понимал, что такое опора. А под его началом уже было около 100 тысяч солдат. Это была великая сила. Последствием военной реформы Мария стало то, что главные вопросы теперь решало не государство, опиравшееся на народное ополчение, а полководец, командующий фактически наемной армией.

Сулла не знал сомнений и твердо верил в свою звезду. Он решил с войском идти на Рим, чтобы «освободить отечество от тиранов». В 82 году до новой эры произошло сражение у Коллинских ворот, в северной части города. Это была первая битва римлян против римлян, начало гражданских войн. Эпоха как будто нуждалась в таком циничном, не оглядывающемся на прошлое человеке, как Сулла, чтобы сломать былые римские принципы. Ведь впереди были новые подъемы — золотой век Октавиана, золотой век Антонинов. Но сначала должен был уйти в прошлое классический римский виртус. Переломные периоды истории всегда порождают людей действия, как их нередко называют, а по сути — тиранов и циников.

Конечно же, Сулла не думал, что ломает римскую политическую систему, — он был убежден, что укрепляет ее, защищает аристократическую республику. Он создавал собственный образ спасителя отечества и былых ценностей. Популярный во все времена лозунг наведения порядка многое оправдывал.

Сулла стал диктатором. В Древнем Риме диктатор — это не просто некто, захвативший власть. Диктаторские полномочия получали из рук высшего демократического органа — Народного собрания — на определенный срок, когда государству угрожала опасность. Кстати, подобная практика повторилась в XVIII веке, в годы Великой французской революции. Якобинцы тоже заявляли, что пришли к власти на время, чтобы навести порядок, потому что отечество в опасности. Они обещали после наведения порядка избрать демократические органы власти. Более того — они приняли самую демократическую конституцию, только никогда ее не исполняли. И застучал нож гильотины.

Примерно то же самое было и в годы правления Суллы. Все делалось законно. Кроме одной детали: его диктатура не была ограничена сроком. Эта новация со временем закрепилась в римской политике. И власть, например, Юлия Цезаря была пожизненной, что в глазах поборников демократии решительно приближало его статус к царскому.

Кстати, Сулла в цари не рвался. Ведь в Риме в далекие времена были цари, а точнее — племенные вожди, но он считал себя неизмеримо выше их. Он видел себя наперсником богов. Но при этом не забывал и о вполне земной политике.

Чтобы расширить свою опору, Сулла единым решением отпустил на свободу 10 тысяч рабов. Все они получили в честь него одно имя — Корнелий. И эти 10 тысяч Корнелиев были искренне преданы своему освободителю. Они стали его опорой в Народном собрании и его охраной. Кроме того, при нем было его войско — около 100 тысяч человек, для которого он добивался самых высоких наград по окончании любой операции.

А чтобы обеспечить беспрекословное исполнение своей воли, Сулла предположительно 3 ноября 82 года до нашей эры ввел так называемые проскрипции. Proscriptio по-латыни буквально — «письменное обнародование». Проскрипции — это списки, которые вывешивали на стенах частных домов и общественных зданий, чтобы все знали, какие люди являются врагами Рима. Этот страшный опыт не раз повторялся в истории. В XVIII веке Великая французская революция изобрела термин «враги народа», а в XX его широко использовал советский сталинский режим.

При Сулле система проскрипций действовала очень четко. Люди, чьи имена попали в списки, должны были быть казнены. Никто не имел права укрывать включенных в страшные списки. Тех, кто им помогал, тоже казнили. А следовательно, отменялось все: родственные связи, дружба, сочувствие… Дети же проскрибированных — врагов народа — лишались почетных прав и состояния.

Имущество проскрибированных конфисковалось, причем, если был доносчик, он получал существенную часть. Более того — проскрибированного можно было казнить самому. А потом принести его голову и получить деньги. Награда выдавалась даже рабам, только несколько меньшая, чем свободным гражданам. Зато раб обретал личную свободу. Эта система окончательно подрывала основы римской олигархической республики.

Общее число казненных точно неизвестно. Сначала в списках были десятки имен (первые 60 — сенаторы). Потом пошли сотни, а дальше — тысячи. Доносы писали на родственников, на соседей… В один из списков попал юный Гай Юлий Цезарь — племянник бежавшего в Африку Мария, главного врага Суллы. Несколько дней какие-то простые люди прятали больного Цезаря. А потом его влиятельные знакомые умолили Суллу вычеркнуть этого юношу из рокового списка. И Сулла вычеркнул, сказав: вы об этом пожалеете, в нем сидит сотня Мариев. Весьма прозорливое замечание!

Следствием проскрипций стал всеобщий безумный страх. Сулла делал все, чтобы его подогревать. Едва получив полномочия диктатора, он встретился с Сенатом в храме Билоны, приказав предварительно, чтобы недалеко, на Марсовом поле, в это время убивали 6 тысяч пленных — его врагов. До храма доносились стоны, вопли, что произвело на Сенат очень большое впечатление. С Суллой никто и ни в чем не стал спорить.

Уверенный, что умрет счастливым, он, наверное, оказался в чем-то прав. Пробыв диктатором три года, Сулла за два года до смерти, в 79 году до нашей эры, официально объявил, что уходит от власти. Умиравшее от страха общество окончательно оцепенело. Всем казалось, что такого не может быть. Абсолютный властитель мировой державы говорит просто: я ухожу!

Выступая в Народном собрании, Сулла сказал: если у кого-то есть желание выслушать мой отчет о содеянном, я сейчас же отчитаюсь. Понятно, что никто не посмел ничего сказать. Все демонстрировали восторг.

И вот он один, без охраны, медленно, ничем не защищенный, покинул Народное собрание. После этого Сулла уехал в свое дальнее поместье и начал заниматься садом, огородом, рыбной ловлей. Писал воспоминания и создал 22 книги, которые потом очень пригодились римским историкам. Составлял законы. А еще весело проводил время в обществе многочисленных актеров, которых к себе приглашал.

Государственный аппарат был парализован. Все ждали, что диктатор передумает. Просто проверит, кто как себя повел в этой ситуации, и вернется. Чиновники по собственной инициативе приходили к Сулле и спрашивали, что делать. И он давал указания, которые, как и раньше, беспрекословно исполнялись.

Сулла был болен. Природа его болезни точно не определена. Некие язвы, которые условно называют «вшивой болезнью», заставляли его подолгу сидеть в воде. Но он все равно был полон энергии и, вероятно, по-прежнему чувствовал себя счастливчиком.

За два дня до смерти Сулла вызвал к себе некоего Грания, который, как ему пожаловались, не возвращал деньги казне, и велел его удавить. Приказание было выполнено. Сулла при этом стал страшно кричать, у него начались судороги, горловое кровотечение — и он умер.