Александр Торопцев - Москва. Путь к империи Страница 4

Но по мере разрастания рода Рюриковичей и распри между ними, по мере деления Руси на уделы городские вече вновь обрели политическое значение, о чем в первую очередь говорит опыт новгородцев, объявивших у себя вечевую республику. Другие города Киевской Руси в XII веке так далеко не пошли, но, почувствовав слабость князей, они стали по своему усмотрению призывать к себе князей, заключать с ними ряды, спорили с князьями, а то и «указывали им путь», то есть выпроваживали.

Большой русский город в XII веке представлял собой сложный социальный организм. На верху общества находилась княжеская дружина, с которой сливается прежний высший земский класс бояр. Из рядов дружины назначается княжеская администрация и судьи (посадник, тиун и др.).

Вообще же население страны можно было бы поделить на горожан (купцы, ремесленники) и сельчан, из которых свободные люди назывались смердами, а зависимые — закупами. Закупы не были рабами, они были условно зависимые люди, с течением времени сменившие полных рабов.

Дружина и люди не составляли общественные классы, из одного состояния можно было свободно переместиться в другое. «Основное различие в их положении заключалось, с одной стороны, в отношении к князю (одни служили князю, другие ему платили; что же касается холопов, то они имели своим господином хозяина, а не князя, который их вовсе не касался), а с другой стороны — в хозяйственном и имущественном отношении общественных классов между собой»[5].

Долгорукий Юрий Владимирович (90-е годы XI века — 1157)

В русской, да и в мировой истории такие сложные личности, каким был основатель Москвы, встречаются нечасто. Он жил в бурное время, когда Русь понеслась по ухабам и кочкам междоусобицы с такой стремительной скоростью, что лишь мудрые из мудрейших при необходимости ежечасно принимать решения, жизненно важные для всех жителей страны, смогли не потерять из виду общие стратегические задачи государства. Он, пожалуй, единственный из русских князей XII века остался послушным исполнителем воли Мономаха и на протяжении всей жизни упрямо пытался создать на северо-востоке Руси единую крепкую державу.

Его не понимали и недолюбливали современники, мало ценили и потомки. Кто-то из них называл князя суздальского и великого князя киевского гениальным полководцем, но В. Н. Татищев, например, воспринимал его как экзальтированного, несдержанного женолюба, Н. М. Карамзин — как безалаберного политика, а Н. И. Костомаров в своей обширной «Русской истории в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» вообще проигнорировал одного из главных в XII столетии деятелей на Руси.

Две характеристики основателя Москвы, приведенные ниже, лишний раз подтвердят мысль о том, что историки относятся к Юрию Долгорукому и, главное, к делу его жизни без должного внимания. «Георгий, властолюбивый, но беспечный, прозванный Долгоруким, знаменит в нашей истории гражданским образованием восточного края древней России, в коем он провел все цветущие лета своей жизни. Распространив тем Веру Христианску, сей князь строил церкви <…> умножил число духовных пастырей, тогда единственных наставников во благонравии, единственных просветителей разума; открыл пути в лесах дремучих <…> основал новые селения и города <…> Но Георгий не имел добродетелей великого отца; не прославил себя в летописях ни одним подвигом великодушия, ни одним действием добросердечия, свойственного Мономахову племени. Мы видели, что он играл святостию клятв и волновал изнуренную внутренними несогласиями Россию для выгод своего честолюбия…». Это пишет Н. М. Карамзин[6].

А вот какой портрет основателя Москвы составил В. Н. Татищев: «Был он роста малого, толстый, лицом белый, глаза не велики, великий нос, долгий и покривленный, брада малая, великий любитель жен, сладких пищ и пития, более о веселиях, нежели о расправе и воинстве прилежал, но все оное состояло во власти и смотрении вельмож его и любимцев»[7].

Юрий Владимирович родился приблизительно в 1090 или 1091 году. Отцом его был Владимир II Мономах, а матерью — неизвестная, не упоминаемая в русских летописях и иностранных хрониках вторая жена Мономаха. Всего у знаменитого великого князя киевского было три жены. Первая, Гита, — дочь печально известного в истории Альбиона короля Гарольда, погибшего в битве с норманнами Вильгельма I Завоевателя в 1066 году, прибыла в Киевскую Русь приблизительно в 1074–1075 годах из Дании. Датский король Свенд II после трагедии при Гастингсе приютил у себя двор короля Гарольда, сделал все, чтобы изгнанникам жилось у него хорошо. Более того, выступая в роли свата, он организовал свадьбу восемнадцатилетней Гиты с Владимиром Мономахом, в то время княжившим в Переяславле.

В 1076 году дочь Гарольда родила сына Мстислава Владимировича, будущего великого князя киевского. После этого в летописях и других источниках Гита не упоминается ни разу, что дает повод считать ее рано умершей.

Несчастная судьба была у родных короля Гарольда, у тех, кто связал свою судьбу с этим, по всей видимости, чистым человеком, оказавшимся в роли без вины виноватого. Многие из них погибли в битвах с норманнами, многие влачили жалкое существование. Гита слишком рано умерла, но ее судьба явилась своего рода связующей нитью, странным образом соединившей историю Альбиона и историю Древней Руси, откуда в конце сороковых годов XI века в Норвегию отплыл один из участников великой драмы Альбиона Харальд Хардероде с женой Элисив (Елизаветой, дочерью Ярослава Мудрого).

История Альбиона с V по XI век нашей эры представляла собой почти непрерывную цепочку распрей, разбавляемых нашествиями данов, саксов, англов, викингов, которые, отвоевав себе пространство на острове, тут же включались во внутреннюю борьбу. История Древней Руси с IX по XIII век чем-то напоминала историю Альбиона с V по XI век, и судьба не зря отослала в сороковых годах Элисив с Харальдом в Норвегию и прислала в восьмидесятых годах из Дании Гиту в жены Владимиру Мономаху. Не зря. Трагедия Британии должна была предостеречь всех русских князей от раздувания огня распри.

Но мать Мстислава не успела, не смогла передать русским людям, сыну — будущему великому князю киевскому — поучительный опыт своей страны и печальную суть своей короткой жизни. Русские князья не усвоили чужого урока и продолжили распрю, не догадываясь, к чему приведет она страну в 1237 году.

В 1096 году, когда Юрию едва исполнилось шесть лет, Владимир Мономах поставил его на княжение в Ростово-Суздальскую землю. То был стратегически очень точный ход. Ростово-Суздальская земля, завещанная еще Ярославом Мудрым сыну Всеволоду и перешедшая затем к Мономаху, была обширнейшей областью, окаймленной с запада, юга и юго-востока Окой и Волгой и уходящей очень далеко на север. Во второй половине XI века сюда устремились из Поднепровья и других земель люди, гонимые злыми ветрами разразившейся распри.

Владимир Мономах в своих сочинениях не пишет о том, почему он передал мальчику Юрию столь перспективную землю, но можно предположить, что расчет князя был прост: Ростово-Суздальская область быстро развивалась, крепла, приобретала все больший вес в Восточной Европе, и сын Юрий тоже делал первые самостоятельные шаги в жизни. Им — Ростово-Суздальской земле и князю — предстоял долгий и трудный путь. И хорошо, что этот путь они начинали вместе.

Владимир Мономах устроил торжественный обряд водружения на княжеский престол шестилетнего Юрия и отправил сына в Ростов. С мальчиком уезжал в Заокскую землю и его учитель Георгий Симонович, известный в Киеве человек, потомок заезжего варяга Шимона. Еще во времена княжения Ярослава Мудрого тот явился в Киев из Скандинавии, принял крещение по православному обряду, стал Симоном, быстро приобрел популярность и заслуженный авторитет среди сограждан. Человек деловой и щедрый, Симон пожертвовал огромную сумму денег на основание в Киеве Печерского монастыря. Его сын, Георгий, высокообразованный, талантливый, был приближен ко двору, а Владимир Мономах доверил ему воспитание и обучение сына Юрия. Князь сделал удачный и дальновидный ход. Георгий Симонович оказался не только хорошим педагогом, но и верным другом, и помощником, и правителем.

Русские летописи и другие источники не балуют любопытных людей фактами из ранней жизни Юрия Владимировича, сменившего на ростовском княжеском престоле старшего брата Мстислава, поскольку самой мощной фигурой тех лет был Владимир II Мономах. Политический такт, полководческое дарование, дипломатическое искусство и талант писателя-мыслителя, вся его деятельность на мирном и военном поприщах дают основания называть годы активной жизни этого человека эпохой Мономаха.

В 1100 году он убедил князей начать боевые действия против половцев: не ждать, пока степняки совершат очередной налет на Русскую землю, а самим ходить в походы, бить половцев на их территории. В походе 1108 года Владимир возглавлял вместе с великим князем киевским союзное войско. Оно одержало победу, и в январе 1108 года был заключен выгодный мирный договор.