Сергей Былинин - Битва за Москву Страница 4

Цена ошибок военачальников — кровь, гибель и плен наших солдат. Но те из них, кто еще держал оружие в руках, поражали немцев яростью контратак, упорством и стойкостью в, казалось бы, безвыходных положениях. Немцам не удалось главное: сломить у защитников Москвы волю к сопротивлению.

Уже 8 октября в 2 час. 30 мин. Жуков доложил Сталину обстановку и свое решение:

— Главная опасность сейчас заключается в слабом прикрытии на Можайской линии. Бронетанковые войска противника могут поэтому появиться под Москвой. Надо быстрее стягивать войска откуда только возможно на Можайскую линию обороны.

Директивой Ставки ВГК № 002844 10 октября 1941 года в 17 час. 00 мин. Жуков был назначен командующим единым Западным фронтом (заместитель И. Конев, начальник штаба генерал В. Соколовский, член Военсовета М. Булганин) и с присущей ему энергией приступил к восстановлению фронта на рубеже Калинин — Волоколамск — Можайск — Малоярославец Калуга. Но что он получил после катастрофы? «Основное это то, — писал он Жданову 2 октября 1941 года, — что Конев и Буденный проспали все свои вооруженные силы, принял от них одно воспоминание. От Буденного — штаб и 30 человек, от Конева — штаб и два запасных полка». Фронт — сплошные бреши и разрывы, через них нацелились на Москву танковые колонны фон Бока.

Командование Западным фронтом напряженно искало способы боевых действий, которые обеспечивали успех. Вот некоторые решения из директив и приказов фронта: немцы рвутся по дорогам — закрыть их, пусть лезут в леса и болота. Поскольку сил для сплошной обороны нет, оседлать все основные направления армиями: на Волоколамском — 16-я К. Рокоссовского, на Можайском — 5-я Д. Лелюшенко (после ранения — Л. Говоров), на Наро-Фоминском — 33-я М. Ефремова, на Малоярославецком — 43-я К. Голубева, под Калугой — 45-я К. Захаркина. Сюда же большую часть артиллерии и противотанковых средств. Выбивать прежде всего танки — основную ударную силу немцев. Зарыться в землю, в окопы, траншеи, щели, дзоты. Опоясаться «колючкой», минными полями, всеми возможными препятствиями. Оборона только активная, на атаку — контратака, на удар — контрудар, вынуждать фон Бока распылять группировки на отражение непрерывных контрударов. Наши армии занимают по фронту широкие полосы (100 км и более), «ниточки» их дивизий тонки, резервов в тылу мало. Значит необходимо сконцентрировать все виды артиллерии, вплоть до зенитной (37-мм) и «Катюш», в единые группы.

Немецкая 150-мм самоходная гаубица sIG 33 (sf) из 5-й танковой дивизии. Западный фронт, декабрь 1941 года.

Планировать быструю переброску артиллерийских групп на угрожаемые участки; от наскоков немецких автоматчиков артиллерию прикрывать пехотными подразделениями, подчинив их командирам батарей. Для отражений танковых прорывов создать подвижные отряды саперов на машинах и повозках с минами, подрывными зарядами; минировать рвы и «проходные» участки. Поскольку плотность войск мала, то возможные прорывы ликвидировать быстрыми маневрами резервов. В ходе боев нашими командирами было найдено немало оперативно-тактических решений и способов, которые оказались неожиданными для немецких войск.

Ставка предпринимала срочные меры по защите столицы. В ночь на 5 октября ЦК ВКП(б) и ГКО определили главным рубежом обороны Можайскую линию, куда спешно перебрасывались с других фронтов, а также из Сибири и Казахстана 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад и более 40 артполков. Заново были сформированы 16-я, 5-я, 43-я и 45-я армии. Но соединения не были полностью укомплектованы, их общая численность не превышала 90 тыс. чел. Еще 5 дивизий сформировал из «окруженцев» А. Василевский с группой командиров. С Дальнего Востока мчались к Москве без остановок несколько стрелковых и танковых дивизий. Было принято решение о формировании резервных армий. 12 октября принято постановление о создании Московской зоны обороны (ответственный — командующий МВО генерал Артемьев). Формировались дивизии ополчения, направлено в зону боев около 50 тыс. бойцов и командиров. В считанные дни 600 тысяч жителей Москвы и области, из них три четверти женщин, построили сотни километров противотанковых рвов, 3 800 дотов и дзотов. По трудному вопросу обеспечения войск орудиями, техникой, боеприпасами пришлось принять суровое решение об ускорении ввода эвакуированных на Восток заводов.

В то же время, в кольце под Вязьмой у окруженных армий события развивались драматично. По приказу Ставки они были сведены под единое командование командарма-19 генерала К. Ф. Лукина и предприняли отчаянную попытку прорваться из окружения. Тем самым, «окруженцы» не позволяли немцам развивать дальнейшее наступление. Об этом свидетельствует радиограмма командира 7-й танковой дивизии генерала Фукса, который на вопрос, почему же его дивизия не идет на Москву, раздраженно ответил начальству, что командарм русской 19-ой тоже рвется к Москве, и что немецкая дивизия едва удерживает прорыв. Объединенная группа Лукина предприняла несколько попыток прорыва, однако, рассредоточенная на большой территории, она трудно управлялась, действовала порой без связи и взаимодействия между отдельными частями, испытывая крайний недостаток боеприпасов, горючего и продовольствия. Первая попытка прорыва окончилась неудачей. Армии попали под сильную бомбардировку авиации противника. Помощь Ставки и фронта налетами нашей авиации на немецкие порядки и доставкой «окруженцам» боеприпасов по воздуху из-за недостатка средств и сил была слишком ограниченной. Дважды — 10 и 12 октября — на радиограмму Жукова с указанием участка прорыва и встречного удара Лукин не смог ответить — связь была прервана. Последующие попытки проводились компактными параллельными колоннами и закончились прорывами отдельных соединений, частей и групп. Командарм М. Ф. Лукин, четырежды раненный, в бессознательном состоянии захвачен в плен. Общее число прорвавшихся из окружения войск до сих пор неизвестно. Встречающиеся в литературе цифры весьма приблизительны: 85 тысяч, прорвавшихся организованно и 65 тысяч — мелкими группами и в одиночку. Но косвенные свидетельства дают основания говорить и о больших цифрах.

Главные причины неудачи очевидны: недостаточная помощь Ставки и командования фронта, не имевших в «отчаянном положении» достаточных средств, и запаздывание с организацией прорыва самих «окруженцев», в результате чего немцы успели укрепить позиции кольца. Даже первая попытка прорыва подверглась сильнейшей бомбардировке немецкой авиации, вылилась в разрозненные удары армий и натолкнулась на прочный танковый заслон из шести танковых дивизий с приданными им пехотными частями. Но гибель окруженных частей, их кровь и жертвы, как отмечал Жуков и другие участники тех трагических событий, не были напрасными. Германское командование вынуждено было вести бои на фронте глубиной 100–150 км с запада на восток, потерять в боях тысячи солдат и немалое количество техники. Это снизило ударную силу немецких соединений, предназначенных для захвата Москвы.

Только в середине октября фон Бок, освобождаясь наконец от «котла», смог подтянуть дивизии к передовой, и с новой силой ринуться на Москву. Ожесточенные бои развернулись на всех направлениях, и для наших войск это были тяжелейшие дни. Сплошного фронта еще не было и хорошо обученные и оснащенные немецкие войска, обходя очаги обороны, атакуя с флангов или с тыла, напористо продвигались вперед, разрывая броневыми клиньями то один, то другой участок фронта. Против них героически сражались немногочисленные, наскоро сформированные и еще недостаточно организованные, соединения. В обстановке, меняющейся ежедневно, даже ежечасно, исход боя, операции, в конечном счете судьба Москвы, зависели от крепости и упорства каждого полка, каждого батальона, а иногда, даже роты или взвода.

Бронеавтомобиль Sd.Kfz.221. Немец забрался на него для лучшего обзора. Западный фронт, декабрь 1941 года.

Но надо признать, что не все сражались мужественно. В некоторых соединениях, переформированных после катастрофы, была распространена «танкобоязнь» и «самолетобоязнь», они находились в состоянии психологического надлома и не обладали стойкими морально-боевыми качествами. При первых же атаках немецких танков и самолетов они могли покинуть свои позиции без приказа (попросту бежать). Так, без боя, по слабодушию командиров были сданы Тарутино, Руза и другие пункты. В те «отчаянные дни», в критической обстановке трусость и паника, особенно со стороны командиров, представляла особую опасность, и, как определялось в приказах, была равносильна предательству. Поэтому командованию фронта пришлось прибегнуть и к крайним мерам, не просто жестким, а жестоким. Суду была предана целая группа командиров и политработников, некоторые из них — расстреляны перед строем.