Нина Соротокина - Канцлер (Гардемарины, вперед - 3) Страница 4

Через час Александр уже рапортовал полковому командиру о прибытии. Спустя еще час он отыскал шатер фельдмаршала Апраксина, дабы вручить ему депешу за личной подписью Бестужева.

Апраксин был весьма доброжелателен, спросил, не желает ли Белов служить при штабе. У него много адъютантов, он уже сам не знает толком - сколько, посему еще один никак не помешает делу. Белов ответил отказом, украшенным одной из самых своих, неотразимых улыбок: грусть и кротость, он, ваше высокопревосходительство, желал бы послужить отечеству в армейском полку.

Вечер того же дня Белов отдал знакомству с полком и дружеской попойке, а утро было посвящено изготовлению цветных кисточек, которые следовало прицепить к углам шляп. Так отличали полки один от другого, а штабных от всех прочих. Кисточки связывались из цветных гарусных ниток, которые выдергивались из разноцветной шерстяной ткани. Пустая работа, если бы денщик Белова, Тарас, как обнаружилось, не страдал дальтонизмом. Два часа Александр просидел подле него, руководя работой. Две кисточки надлежало пришить к двум задним углам шляпы, а третью прикрепить стоймя, несколько сбоку, поверх банта. Кажется, мелочи, но именно к мелочам в армии относятся серьезнее всего.

3 мая произошел торжественный выезд генерал-фельдмаршала Апраксина из Риги. Выезд сопровождался канонадой пушек и царской пышностью. Белов еще в Петербурге слышал о необычном расточительстве фельдмаршала, особенно если в ход шли государственные деньги, которые счету не имеют.

В тот же день вся громада - три дивизии - двинулись разными дорогами через Курляндию в Польшу.

В Петербурге

Если бы кто-нибудь вызвался рассказать автору о причинах Семилетней войны (с трудом представляю себе этого человека), я попросила бы его сделать это как можно проще! И уверяю вас, это самое трудное. Попробуйте рассказать просто, почему развелись двое, обремененных домом, детьми, прежним счастьем. Самый простой ответ- разлюбили друг друга. Ответ точен, но неинформативен, он ничего не объясняет. А там было такое стечение обстоятельств, случайностей и закономерностей, что сам черт ногу сломит.

Конечно, наивно сравнивать развод с началом войны, но и в том, и в другом случае правил ген разрушения. В чем сущность европейской политики в XVIII веке? Любой историк скажет: война за так называемое "австрийское наследство", то есть земли распадающейся Австро-Венгерской империи, которой правила Мария Терезия, но не могла удержать в своих руках. Естественно, появился тот, кто захотел захватить кусок земли, и побольше. Захватчиком и агрессором, эдаким Наполеоном XVIII века показал себя король Пруссии Фридрих II.

Фигура сложная, противоречивая, еще при жизни он "заработал" прозвище Великий. Отец-Фридрих Вильгельм I, солдафон и вояка, мать - Софья Доротея, принцесса Ганноверская *.

* К слову сказать, король Англии Георг II являлся одновременно курфюрстом Ганновера, с этого все и началось.

__________

Король Вильгельм воспитывал сына в суровости. Наставление учителям: не надо латыни, немного древней истории, немного математики- она нужна для фортификации, а главное, принц должен понять, что путь солдата- единственный путь к славе. Наставление сыну: "Держаться только реального, то есть иметь хорошее войско и много денег, ибо в них слава и безопасность государя".

Но юный Фридрих обожал учиться и, потакая своим стремлениям, завел в наемной, отдельной от дворца квартире личную библиотеку- книгохранилище, куда украдкой наведывался. Там были книги любимые и главные: "Государь" Макиавелли, "Утопии" Моруса, "Республика" Бодяна и "Вечный мир" аббата де Сан-Пьера.

Фридрих был женат, но не имел детей. Он был талантливейший полководец, дипломат, философ, поэт. Фридрих был веротерпим. Он отменил пытку, дружил с Вольтером, покровительствовал Берлинской академии. Фридрих стал героем нации- ярко выраженный немецкий характер. Его армия была великолепно обучена, вымуштрована, дисциплинирована. Его тактика - стремительность, неожиданность и абсолютная беспринципность по отношению к союзникам. Он очень высоко ценил работу тайных агентов и шпионов и буквально наводнил ими Европу. Он никогда не строил укреплений и фортификаций, чтобы его солдаты не перешли к обороне. Только наступление!

Фридрих II Прусский был замечательный человек, но он нес Европе горе, слезы и кровь.

18 августа 1756 года Фридрих вторгся в Силезию. Указом от 1 сентября того же года Елизавета объявила Пруссии войну. Но до военных действий было еще далеко.

Главнокомандующим русской армии был назначен Степан Федорович Апраксин, сын знаменитого сподвижника Петра!. В марте, по требованию канцлера Бестужева, самой государыней был учрежден военный совет, или Конференция, из следующих особ: великого князя Петра Федоровича, графа Алексея Бестужева, брата его Михаилы Бестужева, генерал-прокурора князя Трубецкого, сенатора Бутурлина, вице-канцлера Воронцова, сенатора князя Голицына, генерала Степана Апраксина и двух братьев Шуваловых - Петра и Александра. На одной стороне воевали Франция, Россия, Австрия, Швеция, на другой - Пруссия и Англия.

Все эти вопросы со всевозможнейшими подробностями, предположениями, догадками и верой во славу русского оружия и "нашу победу", множество раз обсуждали два друга - выздоравливающий после ранения Алексей Корсак и князь Никита Оленев.

* В задачу автора ни в коем случае не входит изучение Семилетней войны как предмета, в данном повествовании она является только фоном, иногда соучастником жизни героев, но не более. Сама война - кровавый монстр, в чьи глаза я не хочу заглядывать,- не является "героем" произведения.

_______________

Когда Никита после записки, присланной Софьей, примчался туманным утром в дом на Литейной стороне, он нашел Алексея без сознания. Не одну ночь просидел он вместе с полковым лекарем у изголовья друга, слушая горячечный бред: "Руби фок!.. Качай воду... Ведра неси!.. Лей уксус на ствол!.. Заряжай, пли!" Уксус лили на орудия для охлаждения. Никита менял смоченные в уксусе полотенца, клал их на лоб Алексею и представлял черных, обугленных матросов, у которых пот на лбу шипел. Прусское ядро рвет снасти, горит фокмачта, уксус налит в бочки, его черпают ковшами... Кровь тоже пахнет уксусом, едко...

Как рассказывал потом Алексей, видения Никиты вполне соответствовали действительности, битва была лютой. Прам "Элефавт", на котором был Корсак, обстреливал Мемель, а по ним с берега била вражеская батарея. Гарь, вонь, раскаленные докрасна пушки, ядра скачут по палубе. Еще один залп... совсем рядом огонь, а дальше он не помнит.

Алексей уже не видел, как загорелся Мемель. Теперь ничего не стоило взять город, весь флот надеялся на решительность армии. Однако сухопутный генерал Фермор осторожничал, выбрал осаду и ждал до тех пор, пока депутация горожан сама не вынесла ему ключ от города на бархатной подушке. Не важно, как победить- атакой или терпением, но виктория! Фермор был благодушен и весел, он позволил прусскому гарнизону уйти из Мемеля с оружием. Такое благородное отношение к поверженным врагам заслуживает уважения, но соратники это Фермеру потом припомнили.

- А что столица? Бурлит? Как отнеслись к нашей победе? Что теперь? вес эти вопросы Корсак задавал неустанно, и Никита рассказывал ему на свой лад.

В Петербурге давно ждали начала войны, а как случилась баталия под Мемелем- первая!- то как будто и удивились. Да и как не удивиться, если главная армия во главе с генералом Апраксиным топталась где-то в Польше, не решаясь переступить границы Пруссии. Шутники в столице поговаривали, что государыня Елизавета изволили премию назначить тому, кто пропавшую армию сыщет. Канцлер Бестужев негодовал и писал от имени Конференции депеши, но его послания носили скорее философический, чем распорядительный характер.

Фельдмаршал Апраксин с охотой отвечал другу, (а именно таковым был Aестужев), но каждый отчет его дышал истинной печалью. Оказывается, русскую армию ждали в Польше великие трудности и несносные жары. Из-за последних обмелели реки и провиант с фуражом пришлось подвозить не водой, а на обывательских подводах, что суть долго, трудно и неудобно, и еще случилось много больных желудком из-за плохой воды и тех же несносных жар.

Были, конечно, в армии Апраксина желудочные заболевания, но другая и главная заразительная болезнь сковала русскую армию- нерешительность. Первым заболел этой болезнью, как ни странно, сам Бестужев. Сразу после объявления войны Пруссии этот сугубо штатский человек сочинил инструкцию по стратегии и тактике русских в этой войне. Армии надлежало раскинуться вдоль границы, чтобы она "обширностью своего положения и готовностью к походу такой вид казала, что... все равно - прямо ли (ей) на Пруссию - или влево на Силезию маршировать". Далее шли многочисленные пункты... Мы не будем утомлять читателя подробным их рассмотрением, сошлемся только на военного историка Д. М. Масловского: "В общем выводе по инструкции, данной Апраксину, русской армии следовало в одно и то же время идти, и стоять на месте, и брать какието крепости, и не отдаляться от границы" *.