О. Рачков - Мир коллекционера Страница 4

«Из всех бумажных денег, — рассказывалось в очерке, — которые пускались в оборот на безграничнрм пространстве Страны Советов, самые оригинальные деньги выпустил Алексей… Он взял разноцветные этикетки для бутылок вина, своей рукой написал на «Мадере» 1 р., на «Кагоре» — 3 р., на «Портвейне» — 10 р., «Хересе» — 25 р., приложил печать наркомфина, и якуты, тунгусы очень хорошо принимали эти деньги как заработную плату и как цену продуктов. Когда Советская власть погасила эти своеобразные квитанции, Семенов прислал мне образцы их».

Всего несколько строк, но они вызвали настоящий переполох в стане коллекционеров и прежде всего, конечно, у бонистов, то есть тех, кто собирает вышедшие из употребления старые бумажные деньги. Как же так? Казалось бы, за многие годы собирательства найдены, зафиксированы и изучены в мельчайших подробностях все разнообразные денежные знаки, которые в то или иное время имели хождение в нашей стране. А тут настоящее открытие! Деньги из винных этикеток! По этому случаю в московском обществе коллекционеров была дана, если так можно выразиться, не обидев самих коллекционеров, команда «свистать всех бонистов наверх!» В стенной газете появилась заметка, которая заканчивалась призывом: «Коллекционеры должны найти деньги Якутии, о которых пишет Горький. Это дело чести советских собирателей—бонистов».

Начались поиски. Велись они не день и не два, а долго, тщательно и упорно. Но безрезультатно. Связались с якутскими коллекционерами, с официальными органами финансов республики, которым следовало о том ведать, но ответы поступили неутешительные. Лишь в одном из них косвенно подтверждалось, что были когда–то «винные» деньги — один экземпляр их имелся в местном музее, но сейчас его не могут разыскать, по–видимому, он утерян.

Одним словом, деньги не находились.

Со временем многие известные коллекционеры стали выражать сомнение в том, что такие деньги вообще когда–либо существовали.

И вот совсем недавно деньги нашлись. Их «открыл» Л. Розенберг. Не буду здесь пересказывать, как ему пришла мысль искать «винные» деньги не в Якутии, а совсем в другом месте, во всяком случае эта мысль была проста, как день. А. М. Горький в одном из своих писем Семенову писал, что показывал их образцы знакомым, значит, следовало покопаться в горьковском архиве. Ведь все, что связано с именем великого русского писателя, у нас бережно хранится государством как память, как драгоценные реликвии. И в один из последующих дней Л. Розенберг оказался на улице Воровского, где расположен архив А. М. Горького. Здесь с помощью научных сотрудников он и обнаружил то, что давно разыскивалось многими бонистами. Фотокопии этих находок вы можете увидеть в пятом номере журнала «Наука и жизнь» за 1964 год.

Вот как описывает Л. Розенберг свою находку:

«В понедельник в 11 часов утра я уже в архиве и держу в руках легендарные деньги. Сразу обнаруживаю неточности имеющихся описаний. Прежде всего в наличии имеются всего три этикетки: «Мадера» — 1 р., «Кагор» — 10 р., «Оппорто» — 25 р. Трех рублей, о которых пишет Горький, не было. На лицевой стороне

«Оппорто» от руки проставлен номинал «25 р.», на остальных двух нет ничего. На обороте надпись: «Квитанция № 216. Предъявитель квитанции имеет право получить от Якутского Т–ва розничной торговли 1 р. Уполномоченный Т–ва Семенов». Наискось надпись той же рукой: «Погашено. А. С.». Слева ручной штемпелек в две строки — «Алексей Алексеевич Семенов», внизу его круглая личная печать. Вот и все.

Значит, это вовсе не выпуск наркомфина, а выпуск «торговой компании». Другими словами, это не общеобязательные деньги, а типичные частные деньги. Но это как раз тот самый случай, когда частные деньги в силу сложившихся обстоятельств имеют, по существу, общеобязательное обращение. Номера у них маленькие — № 7, № 8 и № 216, по–видимому, выпущено их было немного».

Почтовые марки собирал выдающийся деятель международного коммунистического и рабочего движения Георгий Димитров. Именно ему принадлежит ставшее теперь крылатым изречение: «Почтовые марки — визитные карточки государства». Как метко сказано!

Великие вожди пролетариата Карл Маркс и Фридрих Энгельс считали филателию явлением культурно-воспитательного характера. Хорошо известно, что Маркс, который уделял много времени воспитанию своих детей, всячески поощрял собирание дочерью почтовых марок. Помогал ему в этом Фридрих Энгельс.

В наш век среди страстных любителей почтовых марок, среди собирателей этих «визитных карточек» можно было встретить такие знаменитые имена, как прославленный советский полководец Михаил Васильевич Фрунзе, поэт Валерий Брюсов, выдающийся советский металлург Иван Павлович Бардин, один из бесстрашных полярников, бывший радист станции «Северный полюс-1» Эрнст Теодорович Кренкель, известный всему миру физиолог Иван Петрович Павлов, командир легендарного крейсера «Варяг» контр–адмирал русского флота Всеволод Федорович Руднев, президент Чехословакии Антонин Запотоцкий, президент ГДР Вильгельм Пик, премьер–министр Индии Джавахарлал Неру, великий физик Альберт Эйнштейн, президент США Франклин Делано Рузвельт. О последнем даже сложена своеобразная филателистическая легенда.

Рассказывают, что в детстве он любил забираться на старую пихту, прихватив с собой альбом марок. Здесь, на верхушке, Рузвельт раскрывал альбом и, вообразив себя капитаном океанского корабля, с помощью своих маленьких друзей «исследовал» дальние страны, путешествовал по земному шару. В зрелые годы, став капитаном государственного корабля Соединенных Штатов Америки, он в душе оставался капитаном филателистических путешествий. Страсть к собиранию марок сохранилась у него на всю жизнь. Рузвельт неустанно пополнял альбомы своей обширной колллекции, которая в свое время справедливо считалась одной из лучших в мире. После смерти этого выдающегося американского деятеля во многих странах вышли марки, на которых запечатлен его облик. И что примечательно, на некоторых из них, в частности на филиппинской, он изображен как коллекционер почтовых марок.

Кстати, коль зашла об этом речь, не только Рузвельт, но и многие другие выдающиеся деятели, увлекавшиеся филателией, удостоились высокой чести быть запечатленными на почтовых марках.

И Дарвин, и Димитров, и Бардин, и Павлов, и нынешний председатель Всесоюзного общества филателистов Э. Т. Кренкель и многие другие. О каждом из этих «именитых» коллекционеров — мыслителей, ученых, писателей, исследователей, политических деятелей — можно рассказать и рассказывается много интересного, ибо все они были людьми разносторонних интересов, больших знаний и высокой культуры. Присущая всем им такая, на первый взгляд, детская увлеченность коллекционированием, вовсе не выглядела каким–то чудачеством или пустым занятием. Тем, кому не довелось познакомиться с жизнью и деятельностью великого физика нашего времени Альберта Эйнштейна, он представляется человеком, который с головой ушел в поглотившую его мысли науку, в свои идеи. Но Эйнштейн, натура цельная и целеустремленная, был человеком широких интересов. И как бы в ответ тем сегодняшним «физикам», которые коллекционирование почтовых марок и прочие подобные занятия считают уделом исключительно «лириков», ученый как–то сказал: «Коллекционируйте марки — это особенно полезно для тех, кто занимается умственным трудом. Коллекционирование учит сосредоточивать память, при этом будучи само по себе отдыхом от мыслей, над которыми обычно приходится сосредоточиваться».

Эта мысль звучит и в высказываниях других ученых мужей, чьи авторитеты общепризнаны. Один из них… Впрочем, прежде чем назвать имя этого ученого, расскажем один забавный случай.

Лечили больного. Тщательно, заботливо. Разными лекарствами. По прошествии некоторого времени дело явно пошло на поправку. Заметив это, врач решил, что на больного благотворно подействовали предписанные им лекарства и режим. Он не преминул в деликатной форме намекнуть об этом выздоравливающему. Надо было видеть выражение его лица, когда в ответ больной без всяких обиняков заявил:

— Послушайте, доктор, марки действуют на мое здоровье гораздо лучше, чем ваш бром!

Мало ли какие причуды бывают у больных! — скажете вы. Так же мог бы подумать и лечащий врач того больного, если бы его пациентом не был… Иван Петрович Павлов. Да, да, тот самый великий Павлов! Что это? Чудачество уставшего от бремени славы, титулов и прожитых лет академика? Отнюдь нет. Иван Петрович Павлов был глубоко убежден, что филателия — прекрасная школа воспитания воли человека. И сегодня верность этой мысли в полный голос подтверждают многие видные медицинские светила, не опасаясь, что их высказывания подвергнутся публичному осмеянию, как это произошло в тридцатых годах с одним лондонским врачом. Еще в тридцатых годах одним из первых он рискнул высказать мысль, что такое увлекательное занятие, как собирание марок, помогает больному преодолевать апатию, депрессию, состояние нервного переутомления. Тогда этот врач был осмеян. И, как мы теперь знаем, совершенно зря. Об этом свидетельствуют многие случаи. Вот один из них, рассказанный когда–то писателем Борисом Полевым.