Василий Ян - В орлином гнезде Старца Горы Страница 4

- Лекарства не для чего долго искать, - ответил Дуда. - Главные из них я обычно храню и вожу с собой. И если только злоумышленники не тронут наших походных мешков, то я охотно тебе их предоставлю.

- Слава аллаху, который привел тебя ко мне! - воскликнул старик. Отныне я назначаю тебя моим придворным лекарем, и ты навсегда останешься здесь. А твой молодой спутник может свободно поехать дальше один.

- Я сделаю все, что могу, - возразил Дуда, - но не из-за тех милостей, которыми ты хочешь меня осчастливить, а по долгу человеколюбия. Остаться же здесь, у тебя, я не имею права. Я обязан выполнить приказание халифа.

- Не шути со мной! Ты, вероятно, и не подозреваешь, какие беды обрушатся на тебя, если ты осмелишься не выполнить моей воли.

- Что промолвил наш владыка, то свято! - сказал один из приближенных. - И ты не пожалеешь, что остался.

- Ты не пожалеешь! - воскликнули хором карматы, сидевшие полукругом по сторонам трона. - Ты увидишь ночи восторгов, сладость безумного опьянения, полет в райские сады! Никто до сих пор не пожалел, что остался с нами, и ты, посвященный в звание федавия, испытаешь высшее блаженство на земле.

- Когда ты начнешь лечить меня? - спросил строго владыка ассасинов. Я не могу ждать, страдания мучают меня беспрерывно.

- Сегодня я разотру мази, приготовлю лекарство и завтра явлюсь к тебе.

- Тогда я разрешаю вам сейчас меня покинуть!

Выказав все принятые обычаем знаки почтения, Дуда и Абд ар-Рахман покинули приемную "Старца Горы" и, предшествуемые двумя слугами, прошли в отведенный для них домик.

МИЛОСТЬ ИЛИ ЗАПАДНЯ?

Когда оба арабских путника отошли от дворца владыки ассасинов и часовые остались позади, сопровождавший их мрачный слуга в черном чекмене приблизился и тихо сказал:

- Наш повелитель приказал вам передать, что он очень доволен беседой с вашей милостью и приглашает вас обоих прийти сегодня вечером в запретный для всех непосвященных сад наслаждений.

- Какой сад? - удивился Абд ар-Рахман. - Где здесь, между голыми скалами, может вырасти сад?

- Есть райский сад, и я вас туда проведу после захода солнца, когда тени покроют вас своим плащом от всех любопытных с жадными глазами.

Безмолвный слуга снова зашагал впереди и довел их до предназначенного для гостей дома.

Оставшись наконец одни, оба скитальца принялись обсуждать, как им быть. Не отказаться ли? Не приготовлены ли там крученые веревки, чтобы облегчить путь в тот райский сад, откуда нет возврата?

- Это западня! - говорил Дуда. - Они хотят нас провести подальше от "любопытных с жадными глазами", чтобы мы бесследно и неведомо ни для кого исчезли из этого скорбного мира.

- А что же мы можем сделать?

- Бежать! - говорил Дуда и трясся мелкой дрожью. - Бежать, не теряя времени, побросав и верблюдов, и подарки халифа. Пробраться пешком, перелезая через скалы, в сторону моря к городу Трапезунду, где спасут византийские греки.

- В первый же день нас выследят дикие курды, схватят, вытряхнут нас из наших одежд и сбросят в ущелье, - отвечал спокойно Абд ар-Рахман. Чего ты боишься, Дуда Праведный? Пропой семью семь молитв скороприходящему Хызру и безропотно ожидай решения своей судьбы. А я, наоборот, хочу пойти в сад наслаждений. Может быть, мы и в самом деле увидим дивные рощи рая Мухаммеда, полные прекрасных сказочных гурий, где мы испытаем какое-нибудь новое, неизвестное до сих пор наслаждение?

Помолчав, Абд ар-Рахман добавил:

- Почему мы должны этого избегать? Я думаю, что кровавый, огненный Иблис или Джебраил* ждут нас уже давно для пыток и казней в своем царстве последнего Страшного суда. Так будем радоваться, пока мы еще можем двигаться, петь и смеяться. Не ты ли сам меня всегда учил: "Иди с тем, кто тебя зовет!" Почему же ты сегодня не хочешь отозваться на приглашение "Старца Горы"? Кто другой сможет потом рассказывать своим внукам: "Я вместе с ужасным "Старцем Горы" Ала ад-Дином увидел то, что обыкновенным смертным увидеть не удается".

_______________

* И б л и с - дух зла в мусульманских поверьях; Д ж е б р а и л

- добрый и светлый архангел Гавриил.

Когда с заходом солнца длинные тени проползли по дворцовой площадке, молчаливый слуга уже стоял возле двери почетного домика. Абд ар-Рахман и ученый, но робкий Дуда выждали еще немного, пока солнце окончательно не погрузилось за горы и в темных ущельях стали плавать голубоватые клочья тумана.

Тогда они вышли из дома, и слуга повел их к горному перевалу. Откуда-то из темноты вынырнули тени сторожевых ассасинов. Они бесшумно подошли, подняв копья.

- Назад, или увидишь смерть!

Слуга позвонил крохотным бубенцом и тихо произнес условленный пропуск. Стражники отступили на шаг назад.

- Проходите!

С вершины перевала открылся вид на небольшую долину, с трех сторон окруженную скалами, а с четвертой была пропасть, наполненная до краев, как чаша молоком, белым туманом. Взошла луна, в ее бледном свете можно было рассмотреть густой сад с правильными рядами деревьев. Посреди сада над прудом взлетала струя фонтана. Впереди показалось продолговатое белое здание, перед которым горели огоньки плошек, обычно зажигаемых в честь почетных гостей. На крыше дома тоже засветилась цепочка веселых огоньков.

- Какой заманчивый приют устроил для себя суровый владыка тайных убийц! - тихо сказал Абд ар-Рахман. - А мне здесь нравится! Пока ничто не предвещает нашей близкой кончины!

- Это хитрая западня! Ловушка для доверчивых! - ворчал Дуда. - Хызр скороприходящий! Охрани нас своей благостной помощью!

Послышались нежный голос и тихий перебор струн лютни. Перед входом в здание на ковре сидела певица в белом, как лунный свет, легком платье. Она тихо пела персидскую песню. Рядом с ней крохотный уродец-карлик с очень большой головой и страшным лицом выбивал быструю глухую дробь на небольшом барабане.

Приблизившись, Дуда прошептал:

- Покажи щедрость!

Абд ар-Рахман достал из матерчатого скрученного пояса замшевый кошелек и бросил музыкантам по серебряной монете.

Открылась входная дверь, откуда выскользнули четыре девушки, миловидные, с сильно накрашенными лицами, в узорчатых одеждах и бархатных шапочках, обшитых серебряными бляшками, которые позванивали при каждом движении. С почтительными поклонами, прикладывая руки к груди, они приглашали войти внутрь.

- Почтенные, долгожданные гости! Придите в этот сказочный приют радости, забвения и блаженства!

Дуда и его ученик обменялись взглядами и пожали плечами, как бы говоря: "Ну что же, пойдем! Испытаем нашу участь!"

Внутри оказалась небольшая прихожая, сонный слуга и множество туфель, стоявших парами.

"Значит, гости уже собрались, - подумал Абд ар-Рахман. - Нас будут показывать, как заморских зверей, как диковину". - И он смело шагнул за цветную занавеску.

Большая продолговатая зала. Вдоль стен разложены узкие коврики и камышовые циновки. На каждой цветная ковровая или шелковая подушка.

В глубине, в задней стене, большая ниша. В ней посредине низкое широкое кресло. На его спинке изображение, подобное уже виденному, золотого летящего орла.

По обе стороны ниши с потолка спускались узкие длинные полосы ткани; на них изречения из Корана и загадочные наставления. Два из них поразили Абд ар-Рахмана: "Торопись насладиться сегодняшним днем" и "Мудрый ничему не удивляется!"

Оглянувшись, Абд ар-Рахман заметил, что в зале уже находится много людей. Одни лежали неподвижные, равнодушные ко всему, подложив подушку под голову. Некоторые сидели, перебирая четки, и тихо шептали молитву. Одна из девушек прошла вперед и близ ниши указала два коврика, пригласив расположиться на них.

Откуда-то донеслись нежные звуки: как будто переливы флейты и свирели и равномерные удары в бубен.

Абд ар-Рахман растянулся на коврике и вдруг услышал сдержанный стон. С удивлением он увидел, как лежащий Дуда, закрыв лицо руками, вздрагивает.

Абд ар-Рахман сел возле Дуды. По лицу его наставника текли слезы, и большие капли скатывались по рыжей бороде.

- Что с тобой, дорогой мой учитель? Что огорчило тебя?

- Не расспрашивай меня! Налетели старые воспоминания. Мир полон соблазнов, и мы должны бежать от них, а куда убежишь из этой ловушки коварного Иблиса? - И Дуда снова стал всхлипывать.

- Если нам суждено погибнуть, - ответил Абд ар-Рахман, - так, по крайней мере, последний день мы проведем с достоинством и, наверное, увидим что-либо удивительное. Я не согласен с этим правилом: "Ничему не удивляйся!" Напротив, я люблю удивляться, я хочу бродить по свету, чтобы видеть необычайное, а особенно таких людей, которые своей мудростью или смелостью вызовут мой восторг!

- Ты еще не испытал горьких разочарований, какие пришлось пережить мне за мою долгую скорбную жизнь. Поэтому ты и говоришь как беспечный юноша.

- А я бы хотел до глубокой старости прожить беспечным юношей!