Беспредельная Римская Империя. Пик расцвета и захват мира - Анджела Альберто Страница 4

Многие римляне пользовались подобными обрядами. Об этом говорит тот факт, что существовало «серийное» производство свинцовых сосудов. Лица, желающие совершить обряд, покупали их и несли к колдуньям. В общем, существовал развитый рынок сбыта подобных предметов, их продажа приносила хорошую прибыль.

Изучая один из сосудов, запечатанный смолой, исследователи заметили отпечатки пальцев. Предмет показали экспертам из полиции, которые заключили, что рука, закрывавшая сосуд, была небольшой, следовательно принадлежала совсем молодому мужчине или… женщине! Вот и подтверждение рассказов древних авторов о колдуньях.

Посылка божествам загробного мира

Молодая женщина и повивальная бабка подходят к источнику. Озираются: никого. Быстрым движением повивальная бабка разматывает кусок полотна, хватает цилиндрический сосуд и подбрасывает его над источником. Цилиндр исчезает из виду, и спустя мгновение раздается плеск воды. Женщины с улыбкой переглядываются…

Источник Анны Перенны долго был средоточием культа, связанного с плодородием, добрыми предзнаменованиями, празднованием Нового года, по крайней мере до III века н. э. В дальнейшем эта религиозная традиция постепенно угаснет, и в V веке окончательно сменится мрачными обрядами с использованием свинцовых сосудов и проклятий.

Женщины удаляются от источника. Их миссия выполнена. На дне главной ванны, среди яиц и шишек, покоится темный сосуд, хранящий просьбу о смерти. Будущая жертва же преспокойно едет верхом, направляясь в деловую поездку, и ни о чем не подозревает.

Для наших женщин его смерть отныне лишь вопрос времени… Они уверены в этом. И этой ночью молодая женщина воспользуется отлучкой мужа и снова встретится со своим возлюбленным.

Краски ночи

Цвет ночи отражается в ее глазах. Лунный свет проникает через оконную решетку, рисуя на полу причудливые арабески, вторящие ее узору. Подобно побегам плюща, они прорастают внутрь комнаты, заползают на постель, дотягиваются до подушек, обвивают ее нагое тело, лаская груди и лицо. Свет и тени будто пустились в погоню друг за дружкой на поверхности ее кожи. Вот в островке света мелькнули ее чувственные губы, нежная улыбка. Вот выхвачены из темноты ее глаза, зеленовато-карие. Днем они привлекают взгляды и желания, а теперь, впитав лунный свет, они кажутся двумя звездами, сверкающими в бесконечной вселенной. Но взгляд женщины погружен в другую бесконечность — в бездну ее ощущений.

Вот что-то сверкнуло на ее груди, привлекая наше внимание: подобно бриллианту, капелька пота проступает на коже, вздрагивая в такт последним содроганиям ночи любви. А когда наконец напряжение в теле полностью спадает, подобно тому, как ветер покидает паруса в штиль, каплю эту подхватывают губы мужчины…

После долгого нежного объятия мужчина поднимается с постели. Луна будто играет с его мускулистым телом, в каждом движении обрисовывая плечи и ягодицы. Пройдя через комнату, мужчина выходит на широкую террасу и облокачивается на деревянные перила. Его грудь вздымается, подобно кузнечным мехам. Стоит раскаленная летняя ночь.

Спустя мгновение он слышит легкие шаги женщины и чувствует прикосновение ее тела. Хорошо, что эта терраса в особняке на вершине Квиринала всегда овевается легким ветерком. Они долго молча стоят, обнявшись, любуясь грандиозным зрелищем. Перед ними раскинулся великолепный вид, один из прекраснейших за всю историю человеческой цивилизации: город Рим в апогее своей красоты и могущества.

Освещенный полной луной, Вечный город кажется безграничным. Его здания простираются везде, куда может проникнуть взор. Ближайшие легче разглядеть. Вокруг высятся огромные инсулы, похожие на наши многоквартирные дома, с белыми оштукатуренными стенами и черепичными крышами. Темные пятна окон с распахнутыми ставнями. Силуэты балконов, многие украшены цветами, как в наше время. Можно разглядеть и балконы, полностью забранные решетками, подобно тем, что сегодня распространены в Индии. Они похожи на шкафы, подвешенные на стенах зданий.

За окнами темнота, люди спят. То там, то тут свет фонаря выхватывает сценки повседневной жизни, не стихающей с приходом ночи. Огоньки светильников и фонарей рассыпались по городу, превращая его в галактику жизни, парящую в ночи.

Днем миллионный город погружен в хаос звуков, ночью же все иначе. Где-то тишину нарушает журчание городского фонтана, где-то лай собаки, чья-то перебранка…

А еще ночь — время доставки товара в лавки, магазины, термы… Грохот повозок, возгласы возниц на перекрестках, ругань недовольных задержкой товара лавочников молниями пронзают улицы и кварталы.

Тем не менее Рим ночью обретает свое очарование, вполне ощутимое и сегодня во время ночной прогулки по его улицам.

С высоты Квиринальского холма, названного так по храму, посвященному Квирину — божеству доримской эпохи, можно различить в свете луны темные очертания некоторых из семи холмов и знакомые контуры Колизея.

Влюбленные шепчут слова любви, соприкасаясь головами. Их взгляды обращены на силуэт огромного амфитеатра, все четче проступающий в светлеющем предрассветном небе. Белоснежная мраморная громада с факелами и фонарями, подвешенными к сводам арок, словно магнит, притягивает их взгляды. Они не ведают, что чуть дальше, где они замечают какие-то огни, происходит что-то важное. Это что-то и позволит нам совершить необыкновенное путешествие до самых затерянных уголков Римской империи, через самые величественные ее места. Наш путь берет начало в ужасном месте. Совсем недалеко от Колизея располагается настоящий ад. Это монетный двор.

Рождение сестерция

Здесь удушающе жарко: на улице нечем дышать, а тут настоящее пекло. Желто-оранжевый свет масляных ламп обволакивает все в помещении. Наше внимание привлекает длинная стена за тяжелой дверью с накладками. Штукатурка кое-где отвалилась, по потрескавшейся поверхности скользят темные тени. Появляются, дергаясь в неистовой пляске, снова исчезают. Отголосок происходящего в этом большом зале. Что же там творится?

Пройдем в дверь. Могучие удары сотрясают воздух, гулко отзываясь в голове. Слышен звон металла. Мы оборачиваемся, и перед глазами предстает дантовская сцена: потные полуголые мужчины стоят группами, над ними мы видим тяжелые молоты, поднимающиеся и с грохотом опускающиеся. Здесь рождаются сестерции, которые имеют обращение в империи. И не только они: в разные периоды года здесь чеканят и серебряные денарии, золотые ауреусы и всякого рода бронзовые (дупондии) и медные (ассы, семиссы) монеты.

Согласно строгой монетной системе, введенной Августом, заложившим основы торговли в Римской империи, один ауреус (золотая монета) соответствует:

— 25 денариям (серебряная монета);

— 100 сестерциям (бронзовая монета);

— 200 дупондиям (бронзовая монета);

— 400 ассам (медная монета);

— 800 семиссам (медная монета).

Подойдем к одной из групп. С изумлением мы понимаем, что эти люди — рабы. Они принадлежат к так называемой familia monetalis. За ними надзирают и следят. В зависимости от периода года они работают непосредственно с серебром или золотом. Подобные операции требуют огромного внимания от охранников. В конце смены рабов поочередно подвергают особо тщательному обыску, чтобы предотвратить кражи. Чистят щеткой сандалии, проверяют волосы, заглядывают в рот и т. д. Даже пол сделан из решетки, чтобы можно было подобрать все упавшие кусочки металла.

Сегодня чеканят сестерции, и мы увидим, как они рождаются. Первый этап — изготовление бронзовых стержней.

В соседнем помещении расположен небольшой плавильный цех, где готовят металл, там невероятно жарко. Кузнец достает тигель из плавильной печи с помощью длинных щипцов и выливает его содержимое в форму из огнеупорной глины. Льющаяся бронза — густая обжигающая жидкость — заполняет форму. Из входного отверстия вылетает облачко дыма, кузнец щурится, его глаза воспалены от непрерывной работы. Лицо раскраснелось и горит ярче его рыжих волос. Теперь надо дождаться, пока металл остынет. Тем временем другой раб вскрывает уже остывшие глиняные формы и достает бронзовые заготовки.