Георгий Куманев - Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны Страница 40

Через несколько дней группа дяди Васи была рассеяна огнем вражеской засады. В селе, куда Добробабин зашел в поисках товарищей, он был схвачен солдатами карательного отряда и доставлен в Можайский лагерь военнопленных. Там пробыл около месяца, пережив все ужасы фашистской неволи. Вместе с группой военнопленных пытался бежать, но прорваться на свободу удалось лишь двоим.

Мысль о побеге не покидала сержанта, и подходящий случай представился. С началом наступления Красной Армии под Москвой фашистские оккупанты стали вывозить пленных эшелонами из Можайского лагеря в направлении Смоленска и далее на юго-запад. Когда Смоленск остался далеко позади, Добробабин решил бежать. Ночью на ходу поезда он выломал окно, забитое досками и, резко оттолкнувшись, прыгнул. При падении сильно повредил правую ногу. Вместе с ним удалось бежать еще двум военнопленным.

Поскольку идти группой было опасно, один из беглецов сразу же отделился. Со вторым, молодым пареньком из Воронежской области, Добробабин шел долго. В хуторах и селах спрашивали о партизанах. Но обнаружить их не удалось. Некоторые местные жители говорили, что о партизанах ничего не слышно. Другие уклонялись от ответа. В обстановке жестокого оккупационного режима, частых карательных облав и проверок люди боялись довериться неизвестным, опасались провокаторов. В одну из ночей, преследуемый полицаями, Добробабин потерял своего спутника и остался один.

После тщетных попыток перейти линию фронта или попасть к партизанам он решил дойти до родного села Перекоп Харьковской области, где не был уже 13 лет. Рассчитывал восстановить там силы, а затем снова попытаться связаться с партизанами.

И вот, наконец, после долгих мучений, опухший от голода, больной и полураздетый Добробабин пришел в родное село. Немецкого гарнизона там не оказалось.

Приютил Ивана Евстафьевича его брат Григорий, освобожденный от армии по болезни. По просьбе Григория староста села Петр Зинченко, который был выбран на этот пост на сходке самим населением (проголосовали за того, кто сочувствовал советской власти и не мог стать прислужником оккупантов), выдал сержанту справку о его якобы постоянном проживании в селе. С указанной справкой Добробабин мог чувствовать себя безопаснее.

Однако вскоре к немцам, стоявшим в соседнем селе Левандаловке, поступил чей-то донос: в селе Перекоп скрывается командир Красной Армии. Добробабин был арестован и отправлен в Левандаловский лагерь военнопленных. Лагерь был небольшой. Его узников использовали на дорожных работах. Управляли ими пожилые немцы, по-видимому тыловики. Через несколько дней родственникам Ивана Добробабина удалось выкупить сержанта из лагеря… за продукты.

Ранней осенью 1942 г. оккупанты стали отправлять крестьян на работу в Германию. Староста П. Зинченко сказал, что дальше скрывать Ивана в селе не может. И единственный выход для него — дать согласие работать при старосте. Правда, что это за работа, староста тогда не сказал.

Добробабин понял, что попал в безвыходное положение, и решил согласиться работать при старосте села, продолжая лелеять надежду, что ему все же удастся в конце концов найти и связаться с партизанами.

Во время второго вызова Добробабина в старостат П. Зинченко заявил: «Тебя я записал в полицаи, будем вместе помогать нашим. Пойми, что другого выхода нет».

Иван Евстафьевич подчеркивал, что за весь период его пребывания в роли сельского полицая не было ни одного случая расстрелов, повешений, расправ над коммунистами, комсомольцами, сельскими активистами и членами их семей. Не было и случаев выдачи оккупантам раненых советских воинов, которые скрывались здесь. Комендантом немецкой комендатуры в Перекопе был чех по национальности, а переводчиком югослав, которые не отличались каким-либо жестоким нравом. А немцев в селе не было, здесь располагался только сельский пост полиции. Сама же полиция находилась в районном центре Валки, куда Добробабина ни разу не вызывали. Форму ни он, ни другие сельские полицаи не носили и никакой присяги, никакого устного обязательства оккупантам не давали.

Числясь полицаем, никаких действий, направленных против народа, Добробабин не совершал, оставался пассивным в выполнении всего того, что могло пойти на пользу оккупантам.

В начале марта 1943 г., когда село Перекоп было освобождено Красной Армией, Добробабин остался в нем, не чувствуя за собой какой-либо вины. И его главным желанием было — получить оружие и снова в рядах Красной Армии сражаться с ненавистным врагом. Однако по навету полицая из соседнего села он был арестован и доставлен в армейскую контрразведку, находившуюся в Левандаловке.

Но уже через день в село внезапно ворвались фашистские танки. Арестованным и конвоирам для спасения пришлось рассеяться. В связи с создавшейся критической обстановкой Добробабин был из-под стражи освобожден.

Он вновь попадает в село Перекоп, где уже хозяйничали эсэсовские части. Вскоре все выходы отсюда оказались отрезанными.

Снова оказавшись в безвыходной ситуации, Добробабин согласился продолжать работу при старостате, чтобы, как и прежде, всеми возможными средствами помогать советским людям. И эта помощь была реальной. Он предупреждал жителей села, в том числе молодежь, о готовящихся облавах и о том, когда их собирались отправлять в фашистскую Германию, как мог освобождал задержанных из-под ареста, снабжал их необходимыми документами, уничтожал появлявшиеся в старостате списки активистов и т. д.

В результате им были спасены от угона на фашистскую каторгу или освобождены из-под ареста многие жители села.

В конце 80-х годов земляки И. Е. Добробабина так свидетельствовали об этом:

Колесник Василий Ефимович, 1925 года рождения, уроженец с. Перекоп, инженер, пенсионер:

«Летом 1943 года, когда Иван Евстафьевич Добробабин служил в старостате, я хорошо его знал. Дважды Добробабин спас меня и моего товарища Колесника Григория (однофамилец) от облавы. Было это в июне 1943 года. Он ехал на велосипеде, остановился и предупредил: “Хлопцы, сегодня ночью будет облава, ховайтесь”. И правда — ночью слышна была стрельба, шла облава. В другой раз Иван Евстафьевич предупредил меня об облаве с Корсун Евдокией».

Бражник Вера Григорьевна, 1930 г. рождения, уроженка с. Перекоп. В конце 80-х годов проживала в Харькове (ул. Командарма Уборевича, 14, кв. ПО):

«С начала войны и до 1949 года я жила в Перекопе. В нашей хате жил Добробабин Иван Евстафьевич, когда служил в полиции. У нас в хате скрывались девчата, которых немцы хотели угнать в Германию. Добробабин, конечно, знал о них, но скрывал это от оккупантов».

Погорелая Настасья Григорьевна, 1910 г. рождения, уроженка с. Перекоп, пенсионерка:

«Всю войну была я в селе. Оккупанты забрали корову, бычка, барахло, выгнали из хаты, жила в хате соседей.

…Полицаями были Дереза, Петро Тредит, Добробабин Иван Евстафьевич. Добробабин был хороший человек. Ничего плохого о нем не скажу… Иван Евстафьевич помогал мне. С поля потихоньку от немцев брали буряк, капусту для еды. Добробабин говорил мне, чтоб везли на саночках, везли потихоньку от немцев, другой улицей. Словом, помогал нам спрятать от оккупантов то, что подбирали на поле. Ничего плохого о Добробабине и не слыхала. Хотя староста посылал его ко мне за коровой, но не брал ее у меня Добробабин».

Дудниченко Андрей Григорьевич, 1907 г. рождения, уроженец с. Левандаловка. Был председателем сельсовета в с. Левандаловка (рядом с с. Перекоп):

«Меня схватили фашисты, долго били, мучили, пытали и, думая, что я уже мертв, бросили в сарай. Сторож на утро обнаружил меня и рассказал обо мне жене моей. Та меня забрала домой. Я подлечился немножко, но кто-то донес, и меня снова забрали фашисты, бросили в полицейский участок Перекопа. Велели повесить. Когда немцы уехали из села, Иван Добробабин освободил меня, я ушел в другое село. Так я остался жив, за что благодарен Ивану Евстафьевичу всю жизнь. И после войны, когда я вернулся в родное село, я ничего худого о Добробабине не слышал».

Прилуцкая Прасковья Никитична, 1922 г. рождения, уроженка с. Перекоп, пенсионерка:

«Помню Ивана Евстафьевича, когда он был в старостате при полиции села. Он тогда людям ничего плохого не делал. Наоборот, предупреждал молодежь, если готовилась облава, чтобы увозить в Германию. И вообще от других людей ничего недоброго о Добробабине не слыхала. Он был хороший. Он лично меня предупреждал, чтобы я ховалась от немцев».

Перечень подобных свидетельств можно было бы продолжить. Но вернемся в те далекие годы.

В августе 1943 г. части Красной Армии вновь приблизились к Перекопу. Отступая под натиском советских войск, немецко-фашистские захватчики подожгли село. Под угрозой расстрела была объявлена поголовная эвакуация всего населения.