Владимир Добров - Тайный преемник Сталина Страница 40

Так это после распада СССР и получилось. Как раз самыми ярыми противникам новой, «демократической» России стали те страны, которые получали за счет советского, и, прежде всего, русского народа, щедрую помощь. Польша, Венгрия, Чехия, прибалтийские страны — все они занимают куда более жесткую, подчас открыто враждебную позицию по отношению к стране, от которой так много, причем практически безвозмездно, получали в прошлом.

Поистине, не делай добра, не получишь в ответ зла. Помощь никогда не ценят, когда получают ее без всяких условий и требований, как говорится «на халяву». А в хрущевский и брежневский периоды так бывало довольно часть.

Кстати говоря, когда Берия уже после смерти Сталина поставил вопрос о том, что переход к социализму в Германской Демократической Республике на тогдашней стадии ее развития был бы преждевременным и потребовал бы оказания ей большой помощи со стороны Советского Союза, большинство членов Политбюро, особенно Хрущев и Молотов, обрушились на него с резкой критикой, обвиняя даже в отходе от международного курса Сталина. На самом деле, однако, Берия был куда ближе к нему, он знал мнение и настроения вождя по этому вопросу лучше, чем другие, и также лучше других понимал необходимость отхода от «жестких» внешнеполитических схем, которые в новых условиях становились неприемлемыми.

Вспоминается в данной связи откровенная беседа, состоявшаяся у меня в ходе поездки советской парламентской делегации в Чехословакию в 1984 году, — автор этих строк был в ее составе в качестве советника. На приеме в Посольстве СССР мне довелось разговориться с одним из руководителей внешнеэкономического ведомства Чехословакии, с которым познакомился еще в Москве. Он уже, как говорится, хорошо принял и потому резал правду-матку в глаза; «Мы сегодня занимались привычным парламентским враньем. Братская помощь, братская помощь. Великий Советский Союз будет нам и впредь помогать. Но эта помощь нам только вредит, она тормозит наше развитие. Вот вы берете у нас по импорту, берете практически все и в огромном количестве. Готовы, мол, всегда помочь чехословацкий друзьям со сбытом их продукции. Той же обуви, например, или мужской одежды. А ведь по качеству они сильно уступают западным образцам. Вам это неважно — рынок в России огромный, на качество вы мало обращаете внимания. А в результате у нас работают спустя рукава, нет стимула — возьмете все, что ни выпустим, да еще спасибо скажете. В результате мы сильно отстаем от мирового уровня, перестаем заниматься модернизацией производства и повышением качества продукции. А требовали бы с нас больше и выручали бы нас меньше, нам, да и вам это бы только пошло на пользу».

Мой чехословацкий собеседник был прав. Дружба дружбой, но табачок даже со своими лучшими друзьями и союзниками надо было держать врозь. Проявлять твердость и даже жесткость по отношению к ним, когда этого требовали государственные интересы и ни в коем случае не идти на поводу, как это сплошь и рядом случалось в хрущевский, а затем и брежневский периоды. Сталин куда реалистичней и трезвей смотрел на друзей и союзников, и когда это требовалось, не стеснялся идти на конфликт и поправлять их, даже когда это вызывало сильное недовольство. Да и считались с ним эти друзья и союзники куда больше, чем с его уступчивыми и «входящими в положение» преемниками.

«Прогрессивные» российские историки и публицисты продолжают обличать Сталина за «великодержавный» и «догматически-классовый» подход к международным вопросам. Этот подход, заложил якобы заведомо нежизнеспособную основу под взаимоотношения Советского Союза со своими друзьями и союзниками и, в конечном счете, надолго поссорил нашу страну с ними. Далеко мы уедем с такими «знатоками»! А ведь именно им поручено сегодня писать школьные учебники по истории…

Впрочем, главную роль здесь играли и продолжают играть куда более влиятельные лица. Люди с нечистой совестью всегда стремятся скрыть свои постыдные, а то и преступные поступки в прошлом. Бездарные, заваливающие любое дело руководители никогда не простят своим удачливым предшественникам их умения решать сложные государственные проблемы. Практически сразу после смерти Сталина началось уничтожение архивных документов. По свидетельству тех, кто участвовал в этой операции, документы уничтожались целыми грузовиками. Из 5,7 млн. дел центрального архива МГБ, где находились ценнейшие и уникальнейшие документы, в том числе основная масса архивно-следственных дел, осталось порядка 600 тысяч. Уменьшение чуть ли в 10 раз! В результате материалов старше 1954 года в архивах осталось мизерное количество. Именно Хрущев и его соратники положили начало варварскому уничтожению истории страны.

При Сталине такое было попросту невозможно, он сурово, невзирая на лица, наказывал всех, кто допускал пропажу даже одного документа. Тогда существовали правила вечного хранения практически всех оперативных документов госбезопасности. У Сталина, в отличие от его преемников, была чистая совесть, он не пытался скрыть от последующих поколений историческую правду, зная, что вынужденная суровость его действий будет оправдана, что люди рано или поздно поймут и оценят честность и самоотверженность, с которыми он отстаивал высшие интересы своей страны и ее народа.

Сегодня, когда российские государство безвольно дрейфует по волнам рыночно-конъюнктурной стихии, когда реальное государственное управление заменено пиар-рекламным с бесконечными «правильными» речами на актуальные темы первых лиц, Сталин как человек практического дела, не выносивший пустой и безответственной болтовни, опасен вдвойне. Обращение к его наследию выведет на реальные способы решения все обостряющихся кардинальных проблем страны, заставит всех мало-мальски думающих людей напомнить нынешней российской власти известные слова поэта, сказанные о таких же псевдодемократических бездарных властях начала прошлого века: «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время…».

Протрезвление умов идет, конечно, не так быстро, как хотелось бы тем, кто искренне стремится к возрождению страны. Но оно идет, и вряд ли этот процесс уже можно остановить.

«Подбор кадров и проверка исполнения»

Сталинская управленческая школа. Интерес к тому, что она дала для решения экономических и социальных проблем растет. Правда, не в России, а за рубежом, в исследовательских центрах западных стран, прежде всего США. Там-то понимают, что ее уроки представляют не только историческую ценность. Немало ведь из того, что практикуется сегодня в управлении крупными корпорациями, активно применялось в Советском Союзе 30-х и 40-х годов… Что главного было в этой школе, что ценного и полезного она внесла в общемировой опыт?

Начнем с главного, и, пожалуй, решающего для обеспечения высокой эффективности управления страной. Сталин умел находить и ставить на решающие посты, причем, в массовом масштабе, талантливых выдвиженцев из народа, в этом он на голову превосходил всех своих соратников. Именно при нем была создана высокоэффективная система подбора, расстановки, воспитания и выдвижения руководящих кадров, которая во многом обеспечила стремительное продвижение страны вперед.

Людей, во-первых, продвигали исключительно по политическим и деловым качествам; во-вторых, не давали засиживаться на одном месте, раз человек показал, что способен расти дальше; в-третьих, постоянно контролировали его работу как «сверху», со стороны контрольных инстанций и более высокого руководства, так и «снизу», по линии партийной организации, да и своего коллектива.

Что касается первого, то под политическими качествами понималась преданность социалистическому государству, своей стране. Не все грамотные и компетентные специалисты ей обладали, поэтому на решающие, «политические» посты попадали немногие из них. Впрочем, компетентных специалистов, не обладавших такой сознательностью, а подчас и враждебно настроенных к советской власти, тоже не обижали, напротив, создавали все условия для плодотворной деятельности при условии, разумеется, отказа от борьбы с партийной линией.

Вот как описывает сталинскую систему И.А. Бенедиктов:

«При Сталине продвижение в высшие эшелоны управления осуществлялось только по политическим и деловым качествам — исключения, конечно же, были, но довольно редкие, что лишь подтверждало общее правило. Главным критерием являлось умение человека на деле и в кратчайшие сроки изменить ситуацию к лучшему. Никакие соображения личной преданности и близости к «вождю», так называемый «блат», в расчет не брались. Более того, с людей, к которым Сталин особо симпатизировал, точнее ставил другим в пример, спрос был и жестче, и строже. Я имею в виду В.М. Молотова, Г.К. Жукова, H.A. Вознесенского и некоторых других…