Игорь Сдвижков - Тайна гибели генерала Лизюкова Страница 41

Именно он якобы и стал свидетелем похорон Лизюкова в Лебяжьем!

Ну что ж! Факты и документы позволяют нам аргументированно опровергнуть и этот вымысел, тем более что он является отнюдь не новым в дискуссии о судьбе Лизюкова! (О версии Нечаева было известно и раньше, я тоже писал о ней в «Военно-историческом архиве» в 2006 г.)

Но вот что характерно, читатель! Те, кто этой весной бросил клич непременно найти генерала (оцените заданность результата, читатель!), явно знали о письме Нечаева всё это время, но предпочитали не вспоминать о нём в пору триумфа растиражированного НТВ мифа о личном водителе генерала, который якобы похоронил Лизюкова. И лишь теперь, когда этот миф лопнул, они снова объявили главным доказательством захоронения Лизюкова в Лебяжьем письмо Нечаева!

Здесь необходимо объяснить читателям, которые не знакомы с воронежской прессой, суть этого письма, так как в своём телерасследовании НТВ не сказало о нём ни слова. Правда, текста этого письма тоже никто найти не может, но в отличие от предыдущего «письма» оно, может, и было. Вопрос здесь в другом — насколько достоверными являются утверждения его автора о якобы увиденном им захоронении Лизюкова.

Итак, что же было написано в его письме? Так как текста самого письма нет, газета напечатала только пересказ этого письма, найденный в другом письме — запросе совета ветеранов в музей Саратовского ракетного училища имени Лизюкова.

«…B пятидесятые годы в краеведческий музей Воронежа поступило письмо от бывшего танкиста Нечаева из г. Азова Ростовской области, где он писал, что при отступлении в июле месяце 1942 года на броне его машины вывозили не из их бригады и корпуса пятерых неизвестных ему погибших танкистов.

В с. Сухая Верейка было место сбора отступающих танкистов их бригады. В этом селе их уже ждали несколько неизвестных ему людей. Погибших танкистов сняли с брони. С одного из них сняли комбинезон, ордена и стали вынимать документы. Было это у кладбища с. Сухая Верейка, где уже была готова яма для захоронения всех пятерых. Вокруг этих пятерых и у могилы находилось человек 15, но только военных.

Нечаев спросил у своего командира, кого вывез он на броне. Командир ответил, что коренастый, вокруг которого хлопочут, командующий 5-й ТА, Герой Советского Союза, генерал-майор Лизюков Александр Ильич. А те, кто вынимает его документы, Горелов и рядом Рушин (на самом деле — Ружин. — И. С.).

Так как хоронили танкистов уже при обстреле села противником, местных жителей видно не было. Нечаев на чём-то записал название села, где хоронили генерал-майора Лизюкова А. И., фамилии вынимавших документы. После войны он написал в с. Сухая Верейка, спросил, цела ли могила Лизюкова. В ответном письме ему написали, что села Сухая Верейка нет, кладбище распахано. А население о Лизюкове ничего не знает, так как в то время сидели все по погребам. Нечаев человек малограмотный, но, видно, беспокойный, не удовлетворился ответом из какого-то сельсовета и написал письмо в краеведческий музей, даже начертил схему, где находится могила Лизюкова.

Наши ветераны ездили на розыск села Сухая Верейка, но села с таким названием не нашли.

В 1992 году случайно выяснилось, что Сухая Верейка давным-давно переименована в хутор Сиверцев. Что этот хутор и село Лебяжье разделяет старая церковь, за которой и было кладбище. Что кладбище застраивается, а из всех могил военного времени останки перезахоронили в братскую могилу, где установлен памятник всем погибшим. А вот с фамилиями погибших труднее. Похоронено много в могиле, а фамилий на памятнике мало.

Да и вообще эта могила до 1957 года числилась, а при передаче села в другой район могила в документах не значится, хотя она и существует.

Наши поисковые отряды молодежи несколько раз пытались найти место захоронения генерал-майора Лизюкова, но пока безуспешно… Убедительно просим вас помочь нам узаконить место захоронения А. И. Лизюкова…»[244]

Добавим здесь и ранее опубликованные версии этого письма. (Все пересказы взяты из газеты «Воронежский курьер».)

«Танковый корпус, в котором воевал Нечаев, во время гибели Лизюкова выходил из окружения. Танкисты получили приказ выйти в населенный пункт Сухая Верейка — так он значился в документах. Где-то в районе хутора Хрущева, что севернее Землянска, экипажу, которым управлял Нечаев, было дано задание подобрать и отвезти в Сухую Верейку тела наших убитых воинов. В частности, Нечаев увидел, что на одном из танков сидят пленные немцы, а рядом лежат трупы танкистов. Немцам приказали погрузить тела на машину Нечаева. В Сухой Верейке, около церкви, уже была вырыта могила, возле нее ждали двое наших офицеров. Перед погребением они вынули документы из карманов одного из убитых танкистов и сняли награды. „Что это они так хлопочут?“ — поинтересовался Нечаеву одного из своих командиров. „Да это же сам генерал Лизюков!“ — ответили ему. Погребение происходило уже во время обстрела села, немцы стреляли по церкви и двигались на село. Сразу после похорон танкисты отошли за ручей, который тоже назывался Сухая Верейка»[245].

Ещё один вариант письма:

«Танковый корпус, в котором воевал Нечаев, во время гибели Лизюкова выходил из немецкого окружения. Получил приказ отойти за населённый пункт Сухая Верейка (так он значился в военных документах). (Это — ложь. Ничего подобного в военных документах и картах нет! — И. С.) Трём танковым экипажам было дано особое задание: в районе хутора Хрущёво, что немного севернее Землянска, подобрать тела убитых танкистов и доставить их к месту отступления. Одним из этих танков и управлял Нечаев. Сам он даже не знал задачи, которую выполнял, не ведал, что это за убитые. Сначала его поразило, что они были одеты в новую офицерскую форму, потом — что в Сухой Верейке его уже ожидали возле вырытой могилы двое людей в форме подполковников. И лишь потом Нечаев поинтересовался, что же это так хлопотали неизвестные, и ему, наконец, намекнули, что привёз он самого командарма…»[246]

Встречаются и другие вариации пересказов.

Вот такое вот многоликое письмо, которое теперь расценивается как главное доказательство (!) подлинности захоронения Лизюкова в Лебяжьем после провала предыдущего «главного доказательства».

Сразу обратим внимание на характерную деталь. Авторы запроса в музей даже не подвергают сомнению заявление Нечаева! Они не спрашивают, есть ли в музее какие-либо подтверждающие это заявление материалы, не поясняют, какие архивные документы в поддержку этой версии они сами нашли, не упоминают никаких других свидетельств, подтверждавших бы всё написанное Нечаевым. Нет! Они сразу и безоговорочно всему верят! Из запроса следует, что «отряды молодежи» уже «несколько раз пытались найти место захоронения генерал-майора Лизюкова» именно на основании письма в музей! И ни на чём больше!

То есть никакого критического анализа этого своеобразного «исторического источника» никто не проводил и даже не собирался этого делать! Никто не задался вопросом о его достоверности и надёжности. Ни у кого не возникло и мысли, что хорошо бы сверить заявления автора письма с существующими архивными документами! И вот теперь этот «источник» всерьёз называется главным доказательством обнаружения захоронения «Лизюкова» в Лебяжьем!

Причём руководители поиска раз за разом говорят о подтверждающих (с их слов!) письмо деталях раскопок (о том, сколько погибших было обнаружено, на какой глубине они лежали, какие предметы были найдены и т. д), но при этом они не задаются самым главным вопросом: а является ли вообще найденное захоронение разыскиваемой могилой Лизюкова? Этого вопроса наши оппоненты просто не замечают! Это для них — аксиома, не требующая доказательств!

Захоронение у церкви поисковики искали так долго и трудно, что его долгожданное обнаружение можно по праву считать их большим и заслуженным успехом! И я искренне поздравляю ребят! Но, к сожалению, этот успех не имеет никакого отношения к обнаружению захоронения Лизюкова.

Могилу Лизюкова безуспешно искали не одно десятилетие. И чем дольше шли поиски и чем больше было неудач, тем упорнее становились попытки поисковиков в конце концов добиться желанной цели. Но в трудном деле установления истинного места захоронения Лизюкова желание во что бы то ни стало найти именно описанное якобы Нечаевым захоронение, увы, затмило для руководителей некоторых поисковых отрядов очевидную необходимость критического анализа, мягко говоря, спорных утверждений автора письма!

Решение сложной исторической проблемы они всё больше видели в том, чтобы практически найти описанное в письме захоронение у церкви. Теоретический же вопрос о том, насколько обоснованным являлось само заявление о захоронении там Лизюкова, руководители поисковиков, судя по всему, никогда и не рассматривали! Как следствие, они даже не считали нужным обосновывать поиски захоронения Лизюкова в Лебяжьем какими-либо архивными документами и историческими исследованиями. Письмо Нечаева и было для них главным «документом» и единственным «доказательством». Написал Нечаев, что Лизюков был похоронен у церкви, и точка! Вот вам и всё историческое обоснование…