Роман Ключник - От Петра I до катастрофы 1917 г. Страница 41

Вернемся в 1718 год, после казни Степана Глебова. Смертельный вердикт вынес Петр и своему сыну Алексею. Суд во главе с Меншико-вым приговорил Алексея к смерти. Вернее сказать - по велению Петра суд приговорил Алексея к смертной казни.

И 26 июня 1718 г., как отмечено в гарнизонной книге Петропавловской крепости, в 8 часов утра Петр прибыл в крепость к Алексею с 9-ю чиновниками - чтобы самолично казнить Алексея или лично присутствовать при его казни. Каким способом умертвили Алексея оказалось тайной, и до сих пор неизвестно, можно только гадать, что мог придумать сыну изощрённый Петр. На следующий день - 27 июня этот земной Сатана вовсю веселился со своим «всепьянейшим собором», широко, загульно празднуя юбилей Полтавской битвы.

К этому времени уже больше года длилось следствие «по делу» Марии Гамильтон. С ней Петр поступил оригинально, мстительно: хотя она ни разу не рожала, а делала аборты, но ей «пришили» какого-то брошенного новорождённого найденного мертвым, и это было основанием для Петра казнить свою бывшую любовницу. Мария умоляла его прилюдно до самой последней секунды. Петр сам подвёл шотландскую красавицу к палачу 14 марта 1719 года. После чего народ был свидетелем «знаменитой сцены» - Петр Первый поднял отрубленную голову Марии Гамильтон, прочитал окружающим долгую лекцию по анатомии, затем монстр поцеловал губы отрубленной головы и бросил её в грязь. Попробуйте ответить на вопрос - был ли Петр Первый человеком? По приказу царя подчиненные отрубленную голову вымыли, заспиртовали и поместили в стеклянном сосуде в музее - в Кунсткамере, куда Петр часто заходил отдохнуть и полюбоваться его красотой - уродами и отрубленными головами.

Два года Петр занимался не государственными делами, а следствием, пытками, казнями.

«Страна оказалась фактически никем не управляемой; исполнительная дисциплина была чудовищной, воровство чиновников сделалось бытовой нормой. Даже старых служащих, начинавших ещё при Алексее Михайловиче, развращало беззаконие, организованное самим царём…

Финансовая коллегия требовала отчетности из провинций, и в 1718 г. разослали по всей стране требования: прислать статистику доходов и расходов. Ни одной бумажки ни одна губерния не прислала; в 1719 году напомнили… опять молчание», - отметил в своём исследовании А. Буровский.

Но в личном плане всё бы хорошо - все «враги» - изменники казнены, полная «виктория!». Брауншвейг-люнебургский резидент Ф.Х. Ве-бер, описывая празднество Нового 1719 года в Петербурге отметил, что «царь уподобил себя патриарху Ною, который с негодованием до сих пор взирал на древний Русский мир…». Как видим, Петру уже 47 лет и он так и не полюбил Россию.

В 1719 году произошло печальное для Петра событие - умер от болезни последний сын от Марты-Екатерины Петр Петрович, планируемый наследник. Петр впал в апатию и хандру, его болезни усилились, и после долгих раздумий Петр в 1722 году изменил существующее веками законодательство о престолонаследии, ввёл право императора самому назначать наследника, чтобы не допустить к престолу внука Петра Алексеевича - сына казненного Алексея, и посадить на трон перед своей смертью трижды крещеную двоемужнюю еврейку с русско-шведским именем и польской фамилией. При этом получили шанс занять российский трон различного рода авантюристы - типа Меншикова, который мог надеяться, что после смерти Петра его давняя наложница может передать трон ему, назначить императором его, ибо это благодаря ему эта прачка стала царицей и императрицей.

В этот период Петру подсказали, что на юге от внутренних раздраев фактически развалилась Персия, и не мешало бы что-то у неё урвать. И Петр двинул на Персию огромную армию, которая легко, без особого сопротивления дошла до Баку. Дальнейшее продвижение остановила надвигающаяся на помощь Персии османская армия, в результате чего Петр был вынужден подписать в сентябре 1723 года мирный договор, выгодный для России - Персия уступила России Кавказ от Дагестана до Баку. Но все материальные и людские усилия, человеческие жертвы оказались напрасными, ибо сильно ослабленная во время правления Петра «Великого» Россия после его смерти не рискнула воевать с Персией и по Рештекскому договору 1732 г. и по Гянджинскому трактату 1735 г. всё завоеванное мирно вернула Персии обратно.

Если в Прутском походе в боях погибло около 5 тысяч русских солдат и офицеров, а 22 тысячи умерли по вине Петра в результате плохой им организации похода - от холода и голода, то сколько загубил Петр Первый жизней на этот раз в Персидском походе мне не известно.

В 1723 году Петр Первый вынужден вынести смертный приговор за казнокрадство своему другу еврею П. П. Шафирову (1669-1739 гг.), но в последний момент смилостивился, и заменил казнь ссылкой.

52-летний Петр уже очень плохо себя чувствовал и позаботился о троне - в мае 1724 года устроил грандиозную церемонию коронации любимой Марты-Екатерины, именем которой предварительно в 1723 году назвал город в Сибири (Свердловск). Но как уже указывалось выше примерно с 1717 года Марта-Екатерина «пошла в загул» и имела много любовников, об этом многие знали, кроме Петра, придворные солидарно хранили тайну. Не прекратила она свои наслаждения став царицей, и императрицей, и коронованной. Через несколько месяцев после коронации Петр случайно вдруг открыл страшную для себя истину - его любимейшая Марта-Екатерина, императрица уже давно изменяет ему с камергером, наставила императору «рога», предала! Опять государственная измена! И с кем? - с Виллимом Монсом, братом той Анны Монс, которая также наставила «рога» царю. Петр был в шоке.

«… Есть свидетельства и того, что с 1724 года Петр попросту стал импотентом, и «матушка царица» окончательно пустилась во все тяжкие», - отметил в своём исследовании А. Буровский. В любом случае - Петр точно был сильно болен, и после выпитого огромного количества алкоголя мог вполне совсем ослабнуть, а младше его на 12 лет Марта-Екатерина благоухала здоровьем, а младше её на 4 года Виллим был придворным «Аполлоном» и «любовь» понимали по-петровски.

Сильно больной Петр «Великий» был в бешенстве и неописуемой ярости, прыгал, орал, тыкал охотничьим ножом в стены и во все, что подвернулось под руку, чуть не покалечил дочерей, разбил дверь.

Это был последний близкий ему человек, и тот предал. Меншиков давно сильно разочаровал Петра свой жадностью и хитростью и был уже в большой опале. Петр был опустошен, разочарован жизнью, потерял всякий смысл жизни, совсем одинок. Это было закономерным окончанием грязной жизни монстра: с грязи начал - всю жизнь в грязи и крови провёл - и грязью и кровью жизнь закончил. Он издевался над жизнями, над Жизнью, и Жизнь отвечал ему тем же. Боясь причинять себе же больше боли и сделать больше «открытий», Петр прервал следствие и отрубил голову Монсу 16 ноября 1724 года, посадил отрубленную голову на шест на Троицкой площади и зловеще привез Марту-Екатерину показать голову её любовника, не понимая, что это его же позор. Хотя свой позор постарался скрыть, замаскировать - в приговоре было сказано, что Монса казнят за взятки. Затем Петр приказал заспиртовать голову конкурента и поместить в Кунсткамеру. Другие измены не стали известны Петру, ибо в этом были «кровно» не заинтересованы повязанные тайной приближенные, и в первую очередь ближайший друг Меншиков, который, по мнению некоторых исследователей истории, не прерывал связь со своей любовницей с 1703 года.

Шокированный Петр стал быстро хиреть, прогнал жену в отдельные комнаты, затем стал вводить санкции: запретил придворным принимать от императрицы приказы и указания, потом наложил «квестор» на выдачу ей денег, и императрице пришлось одалживать деньги у придворных; затем Петр разорвал своё завещание о престолонаследии. И не известно, до чего бы дошёл Петр в своей ярости, вернее - известно, если бы не его внезапная смерть 28 января 1725 года. Парадоксально звучит или закономерно - но всем была выгодна смерть тирана. И многие исследователи склоняются к выводу, что Петру ускорили смерть, «помогли» - отравили, и в первую очередь в этом были заинтересованы любимая Марта-Екатерина и «друг» детства Меншиков. Ибо если бы Петр смог дописать свою знаменитую прерванную смертью фразу: «Отдайте всё…», то, скорее всего, она была бы для них катастрофой, а так они - совершенно свободные, уже без всякого страха перед Петром, на вершине власти два года проводили в непрерывных пьянках и оргиях, когда, как писали заезжие иностранцы, у русского императорского двора за этим занятием слились воедино день с ночью. А. Буровский заметил:

«Петр как будто нарочно сделал все возможное для того, чтобы после него буквально ничего не осталось. Он убил умного, хорошего сына, который мог бы править после него; возвел на трон женщину, смертельно опасную для него же самого и совершенно непригодную для роли императрицы. Наконец, он словно специально привлек к власти людей, совершенно не способных стоять у руля государства».