Дмитрий Перетолчин - Мировые войны и мировые элиты Страница 41

До 1934 года вопрос власти в Германии был спорным, за год до этого заместитель министра иностранных дел Великобритании Гилберт Ванситтарт (Vansittart) поделился перспективами Гитлера с советским послом И. Майским: «У Гитлера очень много трудностей и врагов — внешних и внутренних… К нему относятся крайне подозрительно французы, бельгийцы, чехи, поляки… Внутри нацистской партии неспокойно… Есть люди, претендующие на первое место в ее рядах, с которыми Гитлеру нелегко справиться… Не исключено, что внутренняя драка приведет нацистскую партию к развалу…» [49]. Выступая перед промышленниками 20 февраля 1932 года А. Гитлер сказал: «…но мы не отступим… Существуют только две возможности [спастись от коммунистической угрозы]: либо вернуть оппозицию на конституционную основу, либо сражаться, руководствуясь другим оружием, которое может принести величайшие жертвы» [26].

«Ночь длинных ножей» лишила историю Германии многих возможных альтернатив. Немецкий философ Освальд Шпенглер пишет о том, как назревала социалистическая «консервативная революция», которую сорвала фашистская реакция: «Немецкие консерваторы приходят к мысли о неизбежности социализма, поскольку либеральный капитализм означал для них капитуляцию перед Антантой, тем мировым порядком, в котором Германия было уготовано место колонии». Теперь, после устранения альтернативы, в национал-социалистическом движении будет все меньше и меньше социалистического, потому как «братья Штрассеры воплощали собой антикапиталистическую тенденцию части немецкой мелкой буржуазии» [14]. И в этом ключе по другому видится печальная судьба конкурента Гитлера — бывшего аптекаря Грегора Штрассера (Gregor Strasser), убитого 30 июня 1934 г. Вместе с ним почила его «Неотложная экономическая программа NSDAP», построенная на идеях австрийского экономиста еврейского происхождения Роберта Фридлендера-Прехтля (Robert Friedlander-Prechtl) и постулировавшая независимость от заграницы и контроль над ценами [35]. Автор антикапиталистической программы и теории «процентного рабства», один из основателей NSDAP Г. Федер был и подавно забыт [50].

Если с убийством Вальтера Ратенау было покончено с социалистической альтернативой, то с последующим бегством Отто Штрассера в Канаду и ликвидацией его брата для Германии закончилась национальная идея, и в игру вступил международный банкинг. «Диктатор» Гитлер назначает Шахта президентом Рейхсбанка. Тот в июне уезжает на экономическую конференцию в Лондон, где после встречи с Монтегю Норманом получает кредит в миллиард фунтов [3].

«…30 июня 1934 года мы без колебаний исполнили свой долг, поставили оступившихся товарищей к стенке и расстреляли, но никогда не говорили об этом и никогда не скажем» [32]

18 апреля 1934 года глава СА Эрнст Рем (Ernst Rohm) в своем выступлении перед иностранными журналистами отметил: «Мы совершили не просто национальную революцию, а национал-социалистическую, причем мы придаем особый вес слову «социалистическую» [43], чем видимо определил свою судьбу. Рано утром 30 июня 1934 года многих лидеров штурмовиков в соответствии с таинственным списком, с которым даже Гитлера ознакомили лишь впоследствии, поднимали прямо с постели [51] и расстреливали в казармах и на задворках Мюнхена и Берлина. Были расстреляны Рем, Гейнес, группенфюрер СА Карл Эрнст, штандартенфюрер СА Юлиус Уль, руководитель объединения «Католическое действие» Клаузенер, соратник Папена писатель Юнг. Самого Папена от расправы спасло заступничество Гинденбурга, и тот уехал послом в Австрию, позже в Турцию. Казни продолжались весь день 1 июля и ночь с 1 на 2 июля. Согласно изданной в 1935 году в Париже «Белой книге», расправе подвергся 401 политический деятель. Всего же за время чистки число жертв дошло до 1200 человек. Двое мужчин в штатском зашли в дом экс-рейхсканцлера фон Шлейхера, удостоверившись, что говорят именно с ним, расстреляли его и его жену, выбежавшую на звук выстрелов [22][43][52]. Показательна ликвидация К. Эрнста, названного в показаниях пресс-секретаря фюрера Эрнста Ганфштенгля исполнителем поджога рейхстага [53].

Через два или три дня, когда еще не успело затихнуть эхо выстрелов, реакционная Deutsche Zeitung опубликовала статью, содержавшую следующие фразы: «в событиях участвовала «капиталистическая клика, с обширными международными связями, спрятанная за кулисами». Разоблачители открыто обвиняли I.G. Farbenindustrie. В первой же половине 1934 г. из штурмовых отрядов было исключено 20 тыс. человек, кое-кто из штурмовиков попал в концентрационные лагеря и тюрьмы, и уже тогда были случаи тайных казней коричневорубашечников — так назывались штурмовые отряды СА (Sturm Abteilungen) [14][12][54]. Был ликвидирован Пауль Вашинский, предположительно руководивший действиями обвиненного в поджоге рейхстага ван дер Люббе [43].

В 1934 году экономический советник Гитлера Вильгельм Кепплер создал «Союз друзей рейхсфюрера СС» Гиммлера во главе с бароном Круппом, включавшую продуктовую фирму аптекаря Августа Эткера Dr. Oetker, Bosch, Siemens, Hermann Göring Werke и Deutsch-Amerikanische Petroleum A.G. [15], немецкую компанию с активом в 24 млн. долларов на 95 % принадлежащую Standard Oil [10].

В мае 1941 года состоялось слушание Комитета по антиамериканским действиям, где заслушанный Ричард Кребс, успевший к тому времени уже побывать и коммунистом, и нацистом, показал: «Я знаю по личному опыту, что «Фарбениндустри» уже в 1934 была полностью в руках Гестапо. Они зашли настолько далеко, что имели свою тюрьму Гестапо на фабричных территориях в Лейна, и… начинали свое расширение, особенно после подъема Гитлера, в международном масштабе через свои вспомогательные фабрики» [11].

«В этом — подоплека всех событий в Германии, в этом подоплека исторической миссии Гитлера, Геринга и Геббельса. В этом — конечный итог «национал-социалистской мелкобуржуазной революции»: переход к неофеодализму королей сырья и энергетики»

Передел сырьевого королевства завершился отстранением от дел Ф. Тиссена. 2 мая 1933 года коричневорубашечники и эсэсовцы ворвались в офисы всех профсоюзов страны, конфисковав их фонды и забрав готовые к выпуску периодические издания [26]. На их месте возник Трудовой фронт, возглавляемый Робертом Леем. Когда на конференции партийных руководителей 1925 года Геббельс потребовал исключения из партии «мелкого буржуа Адольфа Гитлера», Роберт Лей единственный выступил в поддержку фюрера, перекричав Геббельса и объявив собрание неправомочным [44], теперь он получил право выбрать себе должность. В августе 1933 г. Р. Лей создал две школы экономики и труда, занимавшиеся «основополагающими положениями по сословной структуре» и противостоявшие Институту сословий Тиссена. После того как ряд сотрудников тиссеновского института были отправлены в тюрьму, сам Тиссен благоразумно бежал в Швейцарию, с разочарованием заявив: «Гитлер обманул меня и всех людей доброй воли… Гитлер обманул нас всех… Сильное государство, о котором я тогда мечтал, не имеет ничего общего с… карикатурой на государство, созданной Гитлером» [13]. Причиной своего побега Тиссен называет нежелание ввязываться в войну, что тоже может быть реальной причиной его нейтрализации. Таким образом, старый конфликт между военными завоевателями и экономическими аннексистами разрешился в пользу первых.

«Экономика! Крестьянин должен быть спасен! Колонизационная политика! Повышение экспорта в будущем ничего не даст. Емкость рынков мира ограниченна, а производство повсюду избыточно. В освоении новых земель — единственная возможность снова частично сократить армию безработных. Но это требует времени, и радикальных изменений нельзя ожидать, так как жизненное пространство для немецкого народа слишком мало» [55].

В 1939 Тиссена на посту председателя Наблюдательного совета Vereinigte Stahlwerke A.G., созданного Dillon, Read and Co, сменит Альберт Феглер [56]. Неслучайное назначение может быть объяснено воспоминаниями А. Шпеера: «Генерал-директор Феглер …известен своей активной поддержкой военной промышленности…» [43]. В сентябре 1939 года Тиссен направит председателю Рейхстага телеграмму протеста против начала войны [22]. Через год Тиссена, первого сообразившего к чему идет дело, Франция выдаст Германии, и тот будет кочевать по концлагерям Заксенхаузен — Бухенвальд — Регенсбрюк — Дахау до самого окончания Второй мировой [57].

«Восточная Германия с навязанным ей воинственным прусским духом так и не избавилась от своего колониального менталитета завоевателя славян. В ее руках западная техника становится инструментом войны, а не орудием цивилизации» [58].