Гровер Ферр - Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда Страница 41

30. Сталин «не принял во внимание» предупреждения о начале войны

Хрущёв:

«Единовластие Сталина привело к особо тяжким последствиям в ходе Великой Отечественной войны…

В ходе войны и после неё Сталин выдвинул такой тезис, что трагедия, которую пережил наш народ в начальный период войны, является якобы результатом “внезапности” нападения немцев на Советский Союз…

Однако эти предостережения Сталиным не принимались во внимание. Больше того, от Сталина шли указания не доверять информации подобного рода с тем, чтобы-де не спровоцировать начало военных действий…

Как видите, игнорировалось всё: и предупреждения отдельных военачальников, и показания перебежчиков, и даже явные действия врага. Какая же это прозорливость руководителя партии и страны в такой ответственный момент истории?»[361]

Германия действительно совершила против Советского Союза акт агрессии, и это одно из тех утверждений Хрущёва, которое не вызывает сомнений. Что касается его других заявлений о войне, их опровергает великое множество свидетельств.

Маршал А. Е. Голованов – один из близких соратников Сталина, размышлявших на тему внезапности нападения Германии. Маршал полагал, что ответственность за случившееся несправедливо возлагать только на одного человека, и она должна быть поделена – как, впрочем, и победные лавры – между всеми теми, кто занимал в те годы ключевые посты в армии и государстве.

Документы, изданные после распада СССР, показывают: Сталин и советское руководство ожидали немецкого нападения, но предупреждения, поступавшие из множества источников, были невнятными и взаимоисключающими. Пытаясь объяснить причины просчётов советского руководства накануне войны, В. В. Кожинов выделяет две главные проблемы: обилие преднамеренной дезинформации и противоречивость самих разведданных, поступающих в советские «верхи».

Напомним: в канун нападения Германская армия разработала план дезинформационных мероприятий для введения в заблуждение руководства СССР. Опубликован предназначенный для этих целей подробный приказ Кейтеля, датированный 15 февраля 1941 года[362].

Вадим Кожинов находит много общего между позицией советского руководства и ещё более разительным просчётом Президента США Ф. Д. Рузвельта: не удалось разгадать планы японцев в отношении Пёрл-Харбора. Но, как далее отмечает Кожинов, историкам не приходит в голову осуждать Президента Ф. Д. Рузвельта за его неспособность предвидеть это нападение! Что касается сути хрущёвских упрёков, многие из них легко повернуть против самого докладчика: так, обвинять Сталина за то, что он не смог предугадать время и направление главного удара гитлеровцев, значит оказаться в плену концепции «культа личности», т. е. полностью уверовать в такие его сверхчеловеческие способности, которыми он, по необъяснимым причинам, не смог воспользоваться[363].

Советский Союз не мог объявить мобилизацию, т. к. это было бы истолковано как объявление войны. В 1914 году такая мобилизация спровоцировала начало Первой мировой войны. В случае объявления мобилизации в 1941‑м у Гитлера оказались бы веские основания для объявления войны, а СССР оставался бы уязвимым перед лицом германо-британского пакта. На составленном в 1940 году плане операции «Ост» генерал-майор Маркс сделал такую пометку: «Русские не окажут нам услуги своим нападением на нас»[364].

СССР не мог доверять и британским предупреждениям: англичане чуть ли не в открытую стремились натравить Гитлера на Советский Союз. И, если бы им не удалось заключить мир с Германией против Советов, они сделали бы всё от них зависящее, чтобы по меньшей мере ослабить обе эти страны, как того жаждали многие представители британских правящих кругов.

Далеко не симпатизировавший Сталину маршал К. А. Мерецков в мемуарах, вышедших из печати в 1968 году, т. е. уже после отставки Хрущёва, писал о ситуации, сложившейся в самый канун войны, как о чрезвычайно запутанной и непредсказуемой. Сменивший Мерецкова на посту начальника Генштаба в январе 1941 года маршал Г. К. Жуков пережил позорную опалу после войны, затем стал на сторону Хрущёва в разоблачении им «культа личности», но в конце жизни маршал высказывал твёрдое мнение, что под сталинским руководством СССР сделал всё возможное, чтобы подготовиться к вооружённой схватке с гитлеризмом.

Заочный спор между маршалом Жуковым и другим выдающимся военачальником Второй мировой войны маршалом А. М. Василевским характеризует разброс мнений и оценок, который сохранялся у непосредственных участников событий, относительно того, как именно советские Вооружённые силы должны были готовиться к возможному нападению. Василевский полагал, что избежать поражений советских войск в начальный период войны можно было только в случае приведения в боевую готовность главных сил Красной Армии при их законченном развёртывании вдоль границ ещё до нападения Германии. В комментарии, составленном в 1965 году, т. е. уже после смещения Хрущёва, Жуков подчеркнул, что взгляды Василевского по данному вопросу представляются ему глубоко ошибочными.

И ещё: несмотря на отсутствие замечания об этом в «закрытом докладе», здесь всё равно следует напомнить о самом известном «предупреждении», полученном из источника в германском посольстве в Японии от известнейшего советского разведчика Рихарда Зорге. Как недавно стало известно, сообщение Зорге о нападении Германии 22 июня 1941 года оказалось фальшивкой, сработанной в годы хрущёвской «оттепели»[365]

31. Донесение Воронцова

Хрущёв:

«Следует сказать, что такого рода информация о нависающей угрозе вторжения немецких войск на территорию Советского Союза шла и от наших армейских и дипломатических источников, но в силу сложившегося предвзятого отношения к такого рода информации в руководстве она каждый раз направлялась с опаской и обставлялась оговорками.

Так, например, в донесении из Берлина от 6 мая 1941 года военно-морской атташе в Берлине капитан 1‑го ранга Воронцов доносил: “Советский подданный Бозер… сообщил помощнику нашего морского атташе, что, со слов одного германского офицера из Ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Латвию. Одновременно намечены мощные налёты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах…”»[366]

В данном случае мы знаем точно: Хрущёв пошёл на сознательный обман, ибо мы располагаем текстом записки адмирала Н. Г. Кузнецова, в которой он информирует Сталина о депеше Воронцова и вдобавок даёт краткую оценку её содержания. Но мнение Кузнецова оказалось выброшенным из «закрытого доклада», что коренным образом искажает суть самого донесения. Хрущёв намеренно скрыл от аудитории тот факт, что командование ВМФ расценило полученные Воронцовым сведения как дезинформацию, специально направленную на то, чтобы ввести в заблуждение советское руководство! (См. текст донесения в приложении к главе).

Идея жульнической ссылки на депешу Воронцова, очевидно, принадлежала самому Хрущёву. Её нет ни в докладе комиссии Поспелова, ни в подготовленном Поспеловым – Аристовым 18 февраля 1956 года проекте хрущёвской речи; отсутствует она и в т. н. «диктовках» самого Хрущёва от 19 февраля 1956 года. Мы также не знаем, как и откуда сообщение попало к Хрущёву.

Редакторы сборника «Доклад Н. С. Хрущёва о культе личности Сталина на XX съезде КПСС» не стали перепечатывать записку Кузнецова и не дали ссылку на неё. Невозможно представить, что они остались в неведении относительно оригинала письма, поскольку оно было опубликовано в известнейшем из журналов, посвященном военной истории[367]. Вдобавок редакторы ошибочно отождествляют «Бозера» с советским разведчиком в германском Генеральном штабе ВВС Х. Шульце-Бойзеном, хотя даже у Хрущёва о Бозере говорится именно как о «советском подданном».

Всё выглядит так, как если бы редакторы возжелали прикрыть хрущёвское враньё, для чего и воспользовались недомолвками такого рода. Как представляется, подобная уловка свидетельствует о преднамеренном сокрытии истины этим внешне респектабельным изданием.

Хрущёв лгал. Однако такие случаи, как письмо Воронцова, имеют особый интерес для историков, поскольку предоставляют уникальную возможность изучить мотивы появления в «закрытом докладе» лживых утверждений.

32. Германский перебежчик

Чуть ниже Хрущёв в своём докладе вновь затронул тему «предупреждений»:

«Известен и такой факт. Накануне самого вторжения гитлеровских армий на территорию Советского Союза нашу границу перебежал немец и сообщил, что немецкие войска получили приказ – 22 июня, в 3 часа ночи, начать наступление против Советского Союза. Об этом немедленно было сообщено Сталину, но и этот сигнал остался без внимания»[368].