Роман Поляков - Гибель «Армии Власова». Забытая трагедия Страница 42

После последней попытки прорыва в ночь на 25 июня 1942 года 2-я ударная армия перестала существовать как организованная вооруженная сила. Управление армии по существу превратилось в такую же группу вооруженных людей, пытающихся выйти из «котла», как и все остальные. В ходе последнего прорыва штаб армии был разбит на три группы, которые должны были выходить с частями и штабами атакующих войск. Однако из окружения вышел только начальник разведывательного отдела армии А.С. Рогов. Три группы штаба были рассеяны минометным и артиллерийским огнем противника. Штаб Волховского фронта предпринял все меры, чтобы найти и эвакуировать из окружения Военный совет и командование 2-й ударной армии, но удалось найти и вывезти только вышедшего к партизанам заместителя командующего армией П.Ф. Алферьева.

Начальник Особого отдела 2-й ударной армии А.Г. Шашков был ранен в ночь на 25 июня 1942 г. и застрелился.

Комиссар 2-й ударной армии Зуев тоже застрелился, напоровшись на немецкий патруль возле железной дороги.

Начальник штаба 2-й ударной армии Виноградов — погиб.

Из воспоминаний знаменитого хирурга А.А. Вишневского:

«25 июня 1942 года. В шесть часов вечера поехали к Мясному Бору. По дороге расположены питательные и перевязочные пункты. Вдоль узкоколейки идут люди в зимнем обмундировании, худые, с землистым цветом лица. Встречаем двоих, совсем мальчиков. «Откуда?» — «Из 2-й Ударной». Везут на лошадях раненых. Яркое солнце освещает их равнодушные, окаменевшие лица... Идет красноармеец, почти старик, тащит ротный миномет, ручной пулемет и карабин — вот настоящий герой! Смерть угрожает на каждом шагу, и в этих условиях он полз узким коридором, не бросая оружия! Пошли на командный пункт 59-й армии к генералу Коровникову, встретили К.А. Мерецкова, он сидит на пне, вокруг него много народа. Мы поздоровались. Где— то совсем близко разорвалась бомба и задрожала земля, но все будто не замечают. Мерецков рассказывает об Испании, где он воевал. У Коровникова отёки обеих ног. Все ждут генерала Власова — командующего 2-й ударной армией. Ходят различные слухи: кто говорит, что он вышел, кто говорит, что нет. Начсанарма Боборыкнна видели, как он полз, комиссара санотдела тащили на носилках; говорят, что он замечательный человек, болел нефрозонефритом, по— видимому погибнет или уже погиб. Пошли назад, встретили девушку, всю в грязи. «Откуда?» — «Из 25-й стрелковой бригады». Это хирургическая сестра — Ира Петраченко из Смоленска — уже третий раз выходит из окружения. Мы довели ее до места сбора. Здесь всех моют, кормят, дают чистое белье»[227].

Ну и где здесь заграждения из энкавэдэшников? И вагоны для отправки в лагеря? В чьем больном воображении они родились?

«Возвращаюсь в Костылево, попали под сильный минометный огонь. Осколком перебило бензопровод в нашей машине... В Селищинские казармы попало две бомбы, в перевязочной убито пятнадцать человек, двенадцать — тяжело ранено, контужен врач. Ночью узнал, что у Семеки приступ острого аппендицита. С Машиловым — начальником ГОПЭП 59-й армии поехали к нему. Волхов переехали по понтонному мосту, который днем был разбит, сейчас уже исправлен. В пять часов утра приехали в эвакоприемник 52-й армии. Приступ у Семеки уже прошел, и он празднует день своего рождения. Среди участников — армейский хирург Гуревич. Мы тоже приняли участие в пиршестве. Было очень уютно, но у всех на сердце тяжелым камнем лежит мысль о судьбе 2-й армии.

26 июня 1942 года. С Бурмановым поехал в Мясной Бор. Вчера немцы закрыли все проходы, и за ночь никто не вышел. Командующего и членов Военного совета 2-й ударной армии до сих пор нет... Ночью опять будет атака. Достал свой автомат и в 11 часов вечера поехал к горловине Мясного Бора, где опять назначен выход частей 2-й армии. Ночь. В небо взлетают ракеты: белые, зеленые, красные — очень красиво. Дорога идет по берегу Волхова, и луна освещает гладь реки. Над ней темнеют контуры развалин. По нашему приказанию прибыло 50 машин, чтобы сразу же увозить ослабленных голодом людей в питательные пункты. Подходим к землянке. В ней спит врач Веселев, с которым я встречался в Финляндии... Смелый и милый человек. Здесь он возглавляет организацию по приему раненых 2-й армии. Мы зашли к нему в землянку и решили остаток ночи провести здесь. Беспокоит нас тишина. На столе появились водка с витамином «С». Ее почему-то именуют ликером. Мы с Песисом на этот раз пить не стали, а просто легли спать. Некоторое время я прислушивался к разговорам, потом тихо запели «Ермака», и я уснул.июня 1942 года. Проснулись от сильной канонады. Артиллерия, минометы и «катюши» стреляли через нас. Выяснилось, что немцы закрыли все щели в кольце, и сегодня из окружения не вышел ни один человек...июня 1942 года. За ночь из 2-й ударной армии вышли всего шесть человек: из них трое легкораненых. Едем на командный пункт к Коровникову. Добрались благополучно. У них шло заседание Военного совета, вскоре оно кончилось, вышел Мерецков и поздоровался с нами. По виду его можно было судить, что он сильно расстроен»[228].

Было отчего расстраиваться.

Пишет К.А. Мерецков: «Но где же армейское руководство? Какова его судьба? Мы приняли все меры, чтобы разыскать Военный совет и штаб 2-й ударной армии. Когда утром 25 июня вышедшие из окружения офицеры доложили, что видели в районе узкоколейной дороги генерала Власова и других старших офицеров, я немедленно отправил туда танковую роту с десантом пехоты и своего адъютанта М.Г. Бороду.. .Во главе отряда из пяти танков Борода двинулся теперь в немецкий тыл. Четыре танка подорвались на минах или были подбиты врагом. Но, переходя с танка на танк. Борода на пятом из них все же добрался до штаба 2-й ударной армии. Однако там уже никого не было. Вернувшись, горстка храбрецов доложила мне об этом в присутствии представителя Ставки A.M. Василевского. Зная, что штаб армии имеет с собой радиоприемник, мы периодически передавали по радио распоряжение о выходе. К вечеру этого же дня выслали несколько разведывательных групп с задачей разыскать Военный совет армии и вывести его. Эти группы тоже сумели выполнить часть задания и дойти до указанных им районов, но безрезультатно, так как н они Власова не отыскали.

Как потом стало известно, весь начальствующий состав штаба армии был разбит на три группы, которые должны были в ночь с 24 на 25 июня выходить с частями и штабами атакующих войск. Военный совет армии, сопровождаемый ротой автоматчиков, выступил в 23 часа 24 июня в район 46-й стрелковой дивизии, с частями которой он должен был выходить. В пути выяснилось, что никто из работников штаба как следует не знал, где находится командный пункт 46-й стрелковой дивизии. Двигались наугад. При подходе к реке Полнеть все три группы попали под сильный минометно-артиллерийский огонь противника. Одни залегли, другие, пытаясь выйти из-под обстрела, рассыпались в разных направлениях. Военный совет армии и начальник связи генерал Афанасьев, который впоследствии и рассказал нам эту историю, повернули в северном направлении, но и там оказались немцы. Тогда было принято решение отойти в тыл противника, а затем, продвинувшись на несколько километров к северу, перейти линию фронта в другом месте»[229].

«Группы в дыму теряются. Одна группа во главе с Зуевым и начальником Особого отдела с отрядом автоматчиков... ушла от нас вправо. Мы с группой Власова. Виноградова. Белишева. Афанасьева и др. ушли сквозь дым взрывов влево... Пойти вперед не смогли. И мы решили идти обратно на КП 46-й стрелковой дивизии, куда вернулся и штаб 46-й дивизии. Ждали момента затишья, но. увы. с запада противник прорвал фронт и двигался к нам по просеке во взводных колоннах и кричал: «Рус, сдавайся!» Мне было приказано организовать оборону КП, но противник продолжал нажимать, увеличил свои силы, увеличился огонь по КП. Нужно отметить, что тов. Власов, несмотря на обстрел, продолжал стоять на месте, не применяясь к местности, чувствовалась какая-то растерянность или забывчивость. Заметно было потрясение чувств... Было немедленно принято решение, и Виноградов взялся за организацию отхода в тыл к противнику с выходом через фронт к своим. На второй день группа генерала Афанасьева встретилась с Лужским партизанским отрядом Дмитриева. Дмитриев помог затем Афанасьеву связаться с командиром партизанского отряда Оредежского района Сазановым, у которого имелась радиостанция. С помощью этой радиостанции генерал Афанасьев 14 июля сообщил в штаб Волховского фронта о своем местонахождении и о судьбе Военного совета 2-й ударной армии, после чего был вывезен на самолете»[230].

Мерецков доложил об этом в Москву. Но в Ставке что-то не поняли, результатом чего явилась следующая директива.

ДИРЕКТИВА

Ставки ВГК № 7018 командующему войсками Волховского фронта

17 июля 1942 г. 18 ч 20 мин