Анатолий Тарас - Военно-морское соперничество и конфликты 1919 — 1939 Страница 42

Общий контроль за ситуаций в проливах должна осуществлять Международная комиссия, состоящая из делегатов девяти стран: Болгарии, Великобритании, Италии, Румынии, СССР, Турции, Франции, Югославии, Японии.

Вывод войск союзников с турецкой территории завершился 2 октября 1923 года. А 29 октября была официально провозглашена республика Турция, которую вскоре признали все бывшие ее противники.

За 5 лет интервенции флот Антанты потерял в турецких водах 9 кораблей, но почти все они погибли по навигационным причинам. Это были британские эсминцы «Speedy», «Stonehenge», «Tobago», «Typhon» и тральщик «Kinross», французский эсминец «Carabinier» и канонерка «Bar-le-Duc», итальянские эсминцы «Centauro» и «Saffo», а также несколько вспомогательных судов.

Победоносное завершение борьбы с интервентами способствовало возрождению не только турецкого государства, но и его флота — как военного, так и коммерческого. Договор, подписанный в Лозанне, в отличие от Севрского договора, не содержал никаких количественных либо качественных ограничений для турецких ВМС. Западные союзники даже не потребовали от турок передачи им самого мощного и современного корабля — линейного крейсера «Явуз Селим», стоявшего на приколе в порту Стамбула.

Видимо, главной причиной отсутствия ограничений по флоту стало неверие представителей Антанты в то, что турецкая экономика, полностью разрушенная за 12 лет непрерывной войны, способна в обозримом будущем придти в более или менее нормальное состояние[32].

Однако союзники сильно ошиблись. Во-первых, турки сумели в период 1923―30 гг. капитально отремонтировать линейный крейсер «Yawus Selim», легкий крейсер «Medjidieh» и 3 миноносца, а также переоборудовали в тральщики 4 канонерки.

Во-вторых, Морской комитет (так новое правительство назвало военно-морское министерство), который возглавил Ишан-бей, уже в 1925 году разработал программу возрождения флота. В соответствии с ней, в Италии и в Голландии до 1930 года были заказаны 4 эсминца, 4 подводные лодки, 4 торпедных и 8 сторожевых катеров.

Началось также создание морской авиации. Для нее комитет покупал самолеты за границей, в основном, итальянские, фирмы «Savoia». Кроме того, был построен авиационный завод в районе Анкары.

В конечном итоге, к 1933 году Турция обладала небольшим, но вполне боеспособным флотом. Что касается торгового судоходства, то в 1927 году под турецким флагом плавали 154 судна общим водоизмещением 146.352 брт.

Глава 13. ПРОДОЛЖЕНИЕ «ПОЛИТИКИ КАНОНЕРОК» В 1923―1926 гг

В начале 20-х годов только три больших государства можно было бесспорно считать великими державами — Великобританию, Францию и Соединенные Штаты. Вместе со своими колониями, они располагали, с одной стороны, весьма значительной территорией и населением, а с другой — огромным экономическим и военным потенциалом.

Италии и Японии было далеко до них. Италия претендовала на роль великой державы, однако являлась слабой в экономическом и военном отношении. Япония имела мощные вооруженные силы, а также хорошо развитую промышленность, но была лишена собственного сырья. К тому же уровень жизни большинства ее населения оставался ужасающе низким СССР был очень сильно ослаблен гражданской войной, интервенцией и бойкотом со стороны большинства стран Европы. Германия, ослабленная в экономическом и военном отношении в связи с военными расходами, а главное — ограбленная по условиям Версальского договора, скатилась до положения второразрядной страны.

Упрощая, можно сказать, что в те годы понятие «великой державы» означало колониальную империю, обладавшую военным и коммерческим флотом, обеспечивавшим надежную связь метрополии с колониями. Только пять среди упомянутых государств более или менее подходили под такое условие. Это Великобритания, Франция, Япония, США и Италия. Именно они вплоть до начала Второй мировой войны считались великими морскими державами. Эскадры этих стран бесцеремонно вмешивались во внутренние дела и внешние дела третьих стран, не выказывая ни малейшего уважения к столь актуальному для всех времен принципу самоопределения наций.

Тем самым была продолжена пресловутая «политика канонерок», берущая начало в середине XIX века. Спектр подобных вмешательств был широким: от прямой вооруженной интервенции до демонстрации силы. Но в любом случае цель заключалась в том, чтобы заставить «непослушное» правительство более слабого государства пойти на «уступки».

Мемель (ныне Клайпеда), это город и порт в устье реки Данге, впадающей в Куршский залив, для Литвы являлся тем же, что Данциг (Гданьск) для Польши[33].

Иными словами, для Литвы порт Мемель означал доступ к морю. Правда, при территориальном размене в 1921 году Литва получила от Латвии прибрежную полосу с рыбацким поселком Паланга, но в Паланге даже сейчас нет порта, способного принимать крупные морские суда.

Кроме того, Мемельский край имел для Литвы важное хозяйственное значение. Составляя всего лишь 3 % от всей территории Литвы и 6 % населения, он давал 30 % промышленной продукции страны. Через порт Мемель вывозилось до 80 % всех литовских экспортных товаров. Поэтому без преувеличения можно сказать, что именно здесь находилось сердце литовской экономики.

В тогдашней Литве 50 % населения страны составляли литовцы (остальные, это поляки, русские, евреи, латыши и немцы). Однако в самом Мемеле 83 % ее 37-тысячного населения были немцами. Тогдашний правовой статус Мемеля определялся тем фактом, что Литва еще не была де-юре признана великими державами, поэтому этот край нельзя еще было передать ей. Правда, Каунасский сейм объявил в 1921 году о присоединении Клайпедского края к Литве на правах автономного округа, но в силу того, что Литва отвергла план Хайменса (Hymens) о создании польско-литовской федерации, Совет Послов Антанты начал рассмотрение вопроса о превращении Мемеля в вольный город — по типу Данцига.

В ответ на это 8 января 1923 года в Мемеле произошло восстание, инспирированное литовским правительством, которое, однако, опасаясь реакции великих держав, официально от повстанцев открестилось. Восстанием руководил Революционный комитет помощи Малой Литве (так литовцы называли Мемельский край). Ревком располагал вооруженными силами общей численностью 6 тысяч человек, состоявшими из частей регулярной литовской армии и добровольцев. Ими командовал офицер литовского главного штаба полковник Половиньский (Polowinski).

15 января повстанцы заняли город и порт, заблокировав в казармах в северо-восточной части города слабый французский гарнизон. В ответ на протест управлявшего Мемелем французского комиссара, литовское правительство заявило, что не может вмешиваться в дела Ревкома на том основании, что Мемельский край не является составной частью Литвы.

Комиссару оставалось лишь вести переговоры с повстанцами, либо обратиться за помощью к своему правительству. Однако французская армия к тому времени была уже сокращена до штатов мирного времени, а наиболее боеспособная ее часть находилась в Германии, где оккупировала Рур и Саар.

Для решения проблемы командование французского флота решило направить в Мемель наспех собранную эскадру. Уже 11 января из Бреста туда ушли эсминцы «Algerie» и «Senegalais», а 15 января вслед за ними отправился линкор «Voltaire» с командующим эскадрой, адмиралом Лекером (Lequerre). В тот же день из Шербура вышли канонерки «Ailette» и «Oise».

Уже в пути командующий эскадрой получил известие, что верховный комиссар 15 января подписал с повстанцами соглашение, по которому власть в городе переходила к ним. 17 января оба эсминца пришли в Мемель, где их командиры могли сориентироваться в ситуации и сообщить о ней по радио Лекеру.

Линкор «Voltaire» пришел в Мемель только 22 января. Его размеры (146×25,7 м) и осадка (9 метров в полном грузу) не позволяли ему войти в порт, а состояние моря не дало возможности стать на якорь на внешнем рейде. Лекеру пришлось уйти в Данцигский залив, на рейд Готенхафена (ныне Гдыня), чтобы здесь дождаться улучшения погоды, и заодно взять уголь с транспорта «Saverne». Туда же прибыл танкер «Durance» с мазутом для эсминцев.

Два дня спустя «Voltaire» снова попытался встать на рейде Мемеля, но штормовая погода опять не позволила ему сделать это. Лекер вновь вернулся на рейд Готенхафена, перенес свой штаб на канонерку «Ailette» и 25 января наконец прибыл в Мемель, где вступил в переговоры с ревкомом.

Переговоры, однако, не дали никаких результатов. Комитет отказался передать власть французам, а сошедшие на берег патрули моряков подверглись обстрелу и вынуждены были вернуться назад.

Тогда французское командование решило силой добиться повиновения. План операции предусматривал захват города десантом с кораблей, при содействии 21-го пехотного батальона, находившегося в казармах, и все это при поддержке корабельной артиллерии. В связи с этим Лекер начал подтягивать к Мемелю все имевшиеся у него корабли. С 18 января в его распоряжение перешел и британский легкий крейсер «Caledon», находившийся в порту.