Игорь Куринной - Игры, угодные богам Страница 42

Примечание

У Ллойда конец древнего олимпизма связан с именем императора Элагабала. Именно при нём список античных олимпийских чемпионов прерывается и уже не возобновляется никогда. Т.е. Элагабал располагается на конце олимпийской хронологической шкалы. Мы уже предполагали, что хронология олимпиад перевёрнута задом наперёд, когда обсуждали плотность информации в таблицах Ллойда. Епископ располагал богатым фактическим материалом (именами победителей, именами правивших царей, деталями и т.п.), но совершенно не имел «на руках» объективной временной шкалы, чтобы всю эту информацию расставить по порядку. Он использовал в своей работе шкалу Скалигера и вписал в неё известные ему события «волевым решением». Поэтому, не имея основания не доверять Ллойду в его богатом (по крайней мере, менее искажённом, чем у нас) фактическом материале, почерпнутом им из имевшихся у него старых источников, мы должны к расстановке этого материала во времени относиться осторожно. Эта расстановка была делом для епископа очень творческим. Он проводил и, в конце концов, провёл данную работу на свой страх и риск, не имея возможности что-то перепроверить. По всей видимости, в хронологии Ллойд допустил ошибку со знаком. В результате получилось некоторое недоразумение. Чем дальше от конца олимпизма значимое событие, тем мы о нём больше знаем и тем оно лучше описано у древних авторов. Это обстоятельство вызывает недоверие.

Выдвинем предположение. Вероятно, именно правление Элагабала и было точкой поворота, вокруг которой шкала олимпийской хронологии была развёрнута назад. Не исключено, что Элагабал действительно располагался на одной из двух крайних точек хронологической шкалы. Только не на последней, а на первой из них. С него всё и началось. Но тогда Элагабал становится современником Геракла и Христа. А времена Павсания, Ксеркса и расцвета олимпизма следуют уже после него, ближе к нашему времени. Это многое объясняет. Например, помимо градиента плотности сведений в таблицах епископа, пропадает логическая неувязка с причинами конца игр. Напомню, что в современных учебниках в качестве единственной версии прекращения олимпийских игр значится религиозная несовместимость олимпийского культа и новой государственной религии империи – христианства. Но если в случае с концом 4-го века (ошибочно закреплённом в современных учебниках) такая, версия ещё может быть с натяжками принята, то для начала 3-го века (куда помещают традиционно Элагабала историки) она точно не работает. Элагабал, хоть и стал автором ряда религиозных реформ, но правил всего несколько лет (меньше срока одной олимпиады) и при нём, согласно теперешнему канону, христианство не было признано государственной религией. Поэтому он вряд ли мог помешать такому, как нам говорят, мощному движению, как олимпийские праздники, пережившие уже на тот момент тысячелетие и из которых максимум только один праздник мог попасть на время правления этого императора. Кроме того, после Элагабала якобы снова правили императоры-язычники, которым ничего не стоило вернуть любимую народом традицию, даже если она и прекращалась бы на один – два года. Версия традиционной истории в этом вопросе неубедительна. Поэтому, соглашаясь с тем, что олимпизм – это, без сомнения, хронологическо-религиозный культ, который мог возникнуть и оборваться в связи с некими реформами церкви и летоисчисления, посмотрим, были ли какие-то реформы в церкви и (или) хронологии в годы правления рассматриваемого нами императора. Обратимся к Церковной истории Евсевия Памфила. Подробно описав гонения на христиан и те мучения, которые они приняли от язычников-простолюдинов, языческих императоров и местных начальников по всей империи на страницах нескольких книг, Евсевий Памфил доходит до правления Антонина Элагабала в 21-й главе своей шестой книги. Сразу бросается в глаза то, что, рассказывая о времени правления Элагабала, Евсевий резко меняет тон повествования. Этот император, судя по всему, был весьма расположен к христианам. Несколько предыдущих книг практически полностью были посвящены мученичествам, которые принимали ранние христиане, тем пыткам, коими их пытались сбить с пути своей веры язычники, перечисляются имена героев новой религии и их подвиги, в красках описаны их истязания и смерти. При Элагабале всё меняется. Появляются первые положительные сведения о торжестве христианства. Сам император и его личные деяния у Евсевия упомянуты довольно бегло, но описания событий, сопутствующих его правлению, носят восторженный характер. Например, Евсевий пишет: «Мать императора Мамея – была ли ещё на свете такая благочестивая женщина! – сочла за счастье встретиться с Оригеном (христианским праведником – прим авт.)– слава его разнеслась повсюду и дошла до её слуха – и ознакомиться с его удивительным для всех проникновением в смысл Священного Писания…. Он пробыл там некоторое время, разъяснил многое во славу Господа, показал, как обучаться науке Божественной, и поторопился вернуться к обычным занятиям». Т.е., как видим, мать императора прониклась идеями христианства, что было довольно дико в те времена, ведь все предшественники Элагабала и Александра травили христиан дикими зверями, сжигали заживо, сажали на раскалённые медные стулья и т.д. А что же сам император? О нём известно, что он принял титул ANTONINО MAGNO и начал теснить культ пантеона греческих (римских) богов. Юпитер (Зевс) был потеснён при нём неким богом Солнца – Алла. Это был тот самый Алла (Аллах – Бог-отец), которому молился Христос Дальше – больше. Именно при Элагабале (этот титул так и переводится – Бог-Солнце) пишется и чуть позже при епископе римском Урбане выходит в свет книга «О Пасхе» Ипполита, где впервые вводится расчёт пасхалии на 16 лет вперёд. Итак: налицо, как религиозные, так и хронологические изменения в империи при Элагабале. Меняются боги и вводятся правила расчёта Пасхи. Возможно, в этом всё и дело. Мы уже видели, что олимпиады связаны с Пасхами. Выход в свет новых правил о Пасхе и начало отмечания олимпиад могли быть связанными между собою явлениями. Возможно, они и составляли «устав пятилетия торжеств», введённый Гераклом.

Кстати, сам Геракл, по-видимому, становился фигурой сказочной тем больше, чем больше удалялись от его времени переписчики. Сначала, как мы видели, он был вполне нормальным земным царём, управлявшим сильным войском, воевавшим с другими царями, решавшим вполне конкретные земные задачи, такие, например, как установление правильного календаря. Но уходя в прошлое, он превращался во всё более и более легендарного героя-одиночку, его дела обрастали вымыслами, соперники приобретали вид львов с непробиваемой шкурой, необузданных быков, змей и т.д. Это наводит на мысль о том, что сама форма описания Геракла и его подвигов может служить хоть и не количественным, но качественным маркером относительной датировки времени жизни авторов, писавших о нём. Чем миф неправдоподобнее, тем он, вероятно, ближе к нам и дальше от начала игр, т.е. времени Геракла. Та абсолютно сказочная картина жизни и дел великого сына Зевса, которая предстаёт перед нами со страниц книжек и из обзора музейных экспонатов, создана, по-видимому, уже тогда, когда олимпиады – великое изобретение Геракла, прекратили свой счёт. Скорее всего, даже после того, когда умерли их последние свидетели, знакомые с истинным значением культа и биографией его основателя. Если верно то, что олимпиады перестали отмечать в середине 15-го века, то мифы о чудесных подвигах голого одиночки с дубиной и его многочисленные скульптуры в таком виде появились, судя по всему, не ранее начала 16-го века, когда уже никто не мог сказать: «Да глупости всё это, опомнитесь люди, зачем над святым человеком глумитесь»?

И ещё одно. Многим из нас, воспитанным с детства на традиции разносить Геракла и Христа на тысячелетия, и привыкшим полагать их героями совершенно разных традиций, народов и религий, чисто психологически трудно отрешиться от вбитых глубоко в сознание, но, собственно говоря, не подкреплённых ничем историографических догм, и допустить, что Геракл и Христос жили одновременно и причастны к общему творению – олимпийскому счёту, культом которого были игры. Впрочем, в случае подобных сомнений, следует просто внимательнее посмотреть на произведения искусства 16 – 17 веков, ознакомиться с биографиями обоих персонажей. Перед нами предстаёт картина отождествления дел Геракла и Христа древними авторами. Например, в Пизе, прямо в знаменитом Пизанском соборе есть древняя кафедра, изображающая сцены из жизни Христа. Представлены: Благовещенье, поклонение волхвов, избиение младенцев, Распятие… Это запечатлённая в скульптуре БИОГРАФИЯ СПАСИТЕЛЯ. Так вот в чём парадокс. Одно из центральных мест композиции, посвящённой жизни Христа (и только Христа) занимает… Геркулес (т.е. Геракл в римском варианте)! Парадокс с точки зрения традиционной истории. С чего бы это христианскому скульптору 16-го века, ваявшему не для собственного дачного участка, а для одного из крупнейших соборов католического мира и, соответственно, имевшего на эту работу высочайшее одобрение, было изображать на кафедре Христа античного героя чуждой и даже враждебной религии? Теперь мы начинаем прекрасно понимать – почему. Геракл в давние времена был просто одним из вариантов сказаний о Христе. Кстати, здесь Геракл уже голый и, как положено, с дубиной. То есть, согласно нашему представлению, кафедра была сделана после половины 16-го века. Проверим. Читаем о ней следующее: «САМЫМ ЦЕННЫМ из находящихся в соборе произведений искусства, является кафедра Дусованнй Низано, выполненная мастером в первое десятилетие 14-го века, ПОВРЕЖДЁННАЯ И ВОССТАНОВЛЕННАЯ во время пожара 1595 года…» {28, стр. 28}. Что это означает? А то, что действительно изначально существовала старая скульптурная композиция (по-видимому, ещё эпохи игр), где Геракл присутствовал ярко выраженно в биографии Христа. Затем кафедра пострадала и была переделана уже в эпоху после игр, когда Геракл стал «античным и очень старым персонажем». Так и получился маленький, но неприятный друг гения – «парадокс». Геракл в биографии Христа остался. Окончательно вырубать его из общего рисунка не стали, но вид придали уже ставший каноническим – в шкуре и с дубиной.