Олег Ивик - История сексуальных запретов и предписаний Страница 42

Поскольку уж речь зашла об Иакове и его знаменитом браке с двумя сестрами сразу, затронем вопрос о многоженстве. Оно у иудеев никогда не воспрещалось, но и не слишком приветствовалось. В начале времен Господь сотворил для Адама единственную жену и о второй речь не вел. Лилит, о которой в Пятикнижии нет ни слова и которая появляется лишь в Талмуде (не говоря уже о том, что она не женщина, а демон), можно, пожалуй, в расчет не брать. Тем не менее о запретности вторых и третьих жен Господь Адама тоже не предупреждал (возможно, потому, что в райском саду других женщин, кроме Евы (Хавы), попросту не было). После изгнания из рая в течение некоторого времени люди (народ Израиля из них еще не выделился) соблюдали моногамию. Но уже Ламех (Лемех), живший через шесть поколений после Адама, взял за себя двух жен. Его примеру последовали и другие (впрочем, количество жен, как правило, не превышало трех). Уже упомянутый Иаков, помимо своих двух жен, имел еще двух наложниц, которых, как и первую жену, он получил помимо своей воли. Дело в том, что его жены, соревнуясь в том, кто родит мужу больше детей, подключили к этому состязанию своих служанок, которые зачинали от Иакова и рожали на колени к своим хозяйкам — такие дети считались детьми самой законной жены. Таким образом, задолго до возникновения двенадцати колен Израилевых ни о какой обязательной моногамии речь уже не шла. Господь в ниспосланных через Моисея заповедях не стал ломать сложившуюся традицию и лишь оговорил права детей, рожденных от разных жен. Соломон (Шломо) довел свой гарем до семисот жен и трехсот наложниц.

Но потом полигамия стала понемногу выходить из моды. Из 2800 мудрецов, упоминающихся в Талмуде, двух жен имел только один. На рубеже первого и второго тысячелетий рабби Гершом издал галахическое постановление, ограничивающее полигамию на тысячу лет вперед, и оно было принято всеми евреями, кроме евреев Йемена и горских евреев, живущих на Кавказе. Правда, Маймонид позднее допускал, что женатый иудей может вступить в левиратный брак с бездетной вдовой своего брата. Еще одним законным поводом для того, чтобы взять вторую жену, иудеи по сей день считают бесплодие или тяжелое (например, психическое) заболевание жены первой. В этом случае религиозный суд может дать разрешение на второй брак, особенно если первая жена не возражает. Но это большая редкость, и сегодня на весь Израиль насчитывается около трехсот многоженцев. А для того, чтобы их число не умножалось, перед свадьбой любой жених должен привести в раввинатский суд двух свидетелей, которые подтвердят, что он не женат.

Впрочем, не исключено, что скоро эти строгости будут отменены и у любого еврея появится законная возможность обзавестись гаремом. Дело в том, что запрет на полигамию был провозглашен рабби Гершомом на тысячу лет. Назначенное время истекло, и среди раввинов начались споры, что же имел в виду средневековый мудрец под «тысячей лет» — было ли это символом вечности или конкретно исчисленным сроком. Большинство из них склоняется к первому варианту…

Но вернемся к запрету на близкородственные браки, от которых нас отвлек многоженец Иаков. До Моисея такие браки были не редкостью. Пророк эти вольности запретил, хотя нарушители, конечно, случались во все времена. До наших дней дошли отголоски знаменитого скандала, разразившегося в начале первого века н. э., когда правитель Галилеи, царь Ирод Антипа, нарушил заповедь: «Наготы жены брата твоего не открывай…» История эта описана у евангелистов, но особенно подробно — у Иосифа Флавия. Суть ее в том, что царь Ирод Антипа (один из тех сыновей Ирода Великого, которые разделили между собой власть после смерти отца), женатый на дочери аравийского царя Ареты, полюбил жену собственного брата Иродиаду. Иродиада была племянницей своего мужа Ирода Филиппа I (такой брак дозволен иудейским законодательством) и жила с ним в Риме (кстати, римляне тоже легализуют такие браки через несколько лет, в правление императора Клавдия). Ирод Филипп I, хотя и был сыном Ирода Великого, не претендовал на власть и предоставил братьям самим хозяйничать в Палестине. Но однажды Ирод Антипа навестил столицу империи и влюбился в невестку. Иродиада ответила ему взаимностью. Влюбленные договорились о том, что преступная жена бежит от мужа и приедет в Галилею к своему возлюбленному. Слухи эти дошли до законной супруги Ирода Антипы. Не дожидаясь прибытия разлучницы, она сама оставила мужа и потребовала от отца, чтобы он покарал изменника. Арета начал войну, и войско Ирода Антипы было полностью уничтожено. Ирод воззвал к Риму, и император Тиберий решил вступиться за своего вассала. Назревала серьезная война, которую предотвратила только смерть Тиберия. После чего Ирод Антипа, лишившийся жены, войска и поддержки Рима, все-таки женился на Иродиаде. Новый цезарь Калигула смотрел на прегрешения далекого восточного вассала сквозь пальцы (ибо сам жил с тремя своими сестрами), подданные самого Ирода молчали, и только один человек не переставал обличать преступную пару — Иоанн, по прозвищу Креститель.

Ирод к обличениям Иоанна относился достаточно спокойно. Он заточил его в темницу, однако же, по сообщению евангелиста Марка, «берег его», считая, что он «муж праведный и святый», и «с удовольствием слушал его». Собственно, Ирод слушал в основном советы мудреца. Но Иродиада, в адрес которой поступали не столько советы, сколько обличения, слушала Иоанна со значительно меньшим удовольствием. Тем более что Ирод действительно «многое делал, слушаясь его», и царица не могла не понимать, что рано или поздно это может плохо кончиться для нее самой. Согласно евангелистам, Иродиада подговорила свою дочь от первого брака Саломею, и та, воспользовавшись обещанием царя выполнить любую ее просьбу, потребовала голову Иоанна, что и было исполнено.

Единственным исключением, когда «открыть наготу жены брата» было не только можно, но и должно, являлся левиратный брак. После смерти бездетного мужчины его брат должен был «восстановить семя» его жене (именно это отказался сделать злополучный Онан). Впрочем, его печальная судьба, видимо, заставила иудеев пересмотреть свое отношение к обязательности левиратного брака. Уже в Книге Руфь сообщается, как можно избегнуть постылого брака, хотя бы ценой позора:

«Если братья живут вместе и один из них умрет, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ее должен войти к ней и взять ее себе в жену, и жить с нею, и первенец, которого она родит, останется с именем брата его умершего, чтоб имя его не изгладилось в Израиле. Если же он не захочет взять невестку свою, то невестка его пойдет к воротам, к старейшинам, и скажет: „деверь мой отказывается восставить имя брата своего в Израиле, не хочет жениться на мне“; тогда старейшины города его должны призвать его и уговаривать его, и если он станет и скажет: „не хочу взять ее“, тогда невестка его пусть пойдет к нему в глазах старейшин, и снимет сапог его с ноги его, и плюнет в лице его, и скажет: „так поступают с человеком, который не созидает дома брату своему“. И нарекут ему имя в Израиле: дом разутого».

Еще один запрет, который с той или иной степенью строгости соблюдали и по сей день соблюдают иудеи, — запрет на браки с иноплеменниками. Моисей говорил: «И не бери из дочерей их жен сынам своим, дабы дочери их, блудодействуя вслед богов своих, не ввели и сынов твоих в блужение вслед богов своих». Правда, не исключено, что пророк имел в виду только браки с народами, населявшими Ханаан (по крайней мере, именно так разъясняются эти строки в «Толковой Библии» А. П. Лопухина). Позднее тот же Моисей (который, кстати, сам был женат на «эфиоплянке»), в определенном смысле противореча самому себе, заповедал, что при разделе военной добычи израильтянин вправе выбрать себе «женщину, красивую видом», «войти к ней и сделаться ее мужем». Что евреи и стали делать, тем более что «женщины, красивые видом» совсем не обязательно были жительницами Ханаана.

Впрочем, и с этими, однозначно запретными, женщинами евреи, несмотря на предостережение пророка, вступали в браки, и порой весьма небезуспешно. Так, некто Махлон женился на моавитянке Руфи (Рут), чьим именем была позднее названа одна из канонических книг еврейской Библии. Правда, Махлон вскоре умер, но с его вдовой, «чтобы оставить имя умершего в уделе его», вступил в левиратный брак праведный иудей Вооз (Боаз). Потомком от этого «запретного», с точки зрения Моисея, брака стал знаменитый царь Соломон, который, кстати, известен еще и тем, что ввел в свой гарем женщин множества национальностей.

Особенно участились смешанные браки в период вавилонского пленения. Но затем священник, книжник и реформатор Ездра (Эзра) решил навести в матримониальных делах строгий порядок, а заодно и устранить некоторые противоречия между заповедями Моисея. Как выяснилось, народ Израиля успел за годы плена породниться как с однозначно запретными женщинами хананеев, хеттеев, ферезеев, иевусеев, аммонитян и аморреев, так и с не столь однозначно запретными после истории с Руфью моавитянками и даже с египтянками, которые в случае, если они были захвачены в качестве военной добычи, уж и вовсе под запрет не попадали. Ездра не стал разбираться со степенью запретности и потребован, чтобы иудеи, которые «сделали преступление» и «взяли себе жен иноплеменных из народов земли», немедленно развелись. Сначала мужья пытались саботировать приказание своего духовного лидера и оттянуть время расставания, ссылаясь на то, что «время теперь дождливое… да и это дело не одного дня и не двух; потому что мы много в этом деле погрешили». Однако Ездра был неумолим и добился того, что «сделали они заседание… для исследования дела сего». В конце концов был составлен список из нескольких десятков нарушителей, которые «дали руки свои во уверение, что отпустят жен своих, и что они повинны принести в жертву овна за свою вину».