Владимир Потемкин - Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.) Страница 42

Польско-балтийский блок. Западноевропейская пресса была заполнена сообщениями о переговорах между странами Большой и Малой Антанты. Шла лихорадочная подготовка дипломатического блока против Советской России. Часть газет усилила травлю Советской страны. Участились клеветнические статьи о шатком положении советского правительства, о мнимых восстаниях в республике, измышления «собственных корреспондентов» о том, что Советская Россия вовсе не собирается устанавливать отношения с Западом, а лишь готовится использовать международную трибуну для коммунистической пропаганды.

15 марта Наркоминдел вынужден был обратиться с нотой протеста к правительствам Англии, Италии, Франции. Ссылаясь на сообщения всей западной прессы о переговорах между правительствами Большой и Малой Антанты, «имеющих целью дать им возможность явиться на конференцию с готовыми решениями относительно России», нота констатировала, что «часть западной прессы, очевидно, инспирированная официальными кругами, вновь начала и с крайним ожесточением ведёт кампанию лжи и клеветы против Советских республик». Мало того, «русское правительство имеет в руках неопровержимые доказательства формирования враждебных банд на территориях соседних государств. Против Советской России заключаются новые военные союзы, и при таких условиях сама конференция может стать точкой отправления новой военной интервенции, открытой или замаскированной, на русской территории». Накануне созыва Генуэзской конференции с полной ясностью раскрылось стремление французской дипломатии создать антисоветский фронт прибалтийских стран.

13 марта 1922 г. по приглашению польского Министерства иностранных дел в Варшаве собрались представители Польши, Латвии, Эстонии и Финляндии. Литва не была приглашена. 17 марта Варшавская конференция заключила политическое соглашение, известное под названием Варшавского договора. Польша, Финляндия, Эстония и Латвия обязывались из заключать никаких договоров, прямо или косвенно направленных против какого-либо из подписавших этот документ государств, и впредь сообщать друг другу тексты соглашений, заключаемых между ними и с другими государствами. Представленные на Варшавской конференции правительства должны были начать в ближайшем будущем переговоры для заключения торговых договоров, конвенций о выдаче преступников и т. д. В центре Варшавского договора находился, однако, седьмой пункт, гласивший: «Представленные на Варшавской конференции государства обязуются, в случае если одно из них без провокации с его стороны подвергнется нападению другого государства, соблюдать благосклонную позицию по отношению к атакованному государству и заключить немедленное соглашение о необходимых мерах».

Соглашение было заключено на пять лет. Варшавский договор являлся осуществлением давнего плана французской дипломатии создать блок прибалтийских государств под фактическим руководством Польши. Даже финские газеты, оценивая политические итоги Варшавской конференции, отмечали, что она устанавливала формальный контроль Польши над внешней политикой балтийских лимитрофов. Блок четырёх государств был направлен в первую очередь против Советской страны. Однако он имел и другое остриё. Под руководством Франции польско-балтийский блок мог помешать Англии вступить в соглашение с Германией и Советской Россией.

В балтийских странах Варшавский договор вызвал недовольство некоторых политических кругов. Так, в Латвии даже социал-демократы расценивали его как начало антисоветской военной авантюры. Ввиду этого они и протестовали против его ратификации. Однако латвийский Парламент утвердил Варшавский договор. То же сделал и Парламент Эстонии.

Америка и Генуэзская конференция. Правительство США не сразу ответило на приглашение в Геную, переданное через итальянского посла в Вашингтоне. Часть американской прессы сочувственно отнеслась к идее конференции. Сторонники её в США рассчитывали, что решения Генуэзской конференции помогут восстановлению Европы и тем самым расширят возможность использования американских капиталов. Но крайняя настойчивость, проявленная Англией в деле подготовки Генуи, возбудила тревогу, нет ли попытки со стороны британской дипломатии взять реванш за Вашингтон и объединить Европу против Америки скоро появились сигналы, что в Генуе будет поднят вопрос о списании военных долгов. 19 января в парижской газете «Matin» опубликована была статья о финансах Франции. Автор статьи доказывал, что тяжёлое положение Франции вызывается отнюдь не военными расходами: на армию Франция тратит 2 миллиарда франков, т. е. одну двенадцатую часть всего бюджета; между тем на уплату процентов по займам, заключённым для ведения войны, уходит 13 миллиардов. «Вот что убивает нас!» — восклицал автор. Итак, заключал он, «из расходного бюджета в 25 миллиардов мы должны платить 13 миллиардов за то, что нам навязали войну, и ещё 2 миллиарда за то, чтобы нам не навязали её опять».

Разговоры о долгах заставили США насторожиться. 3 февраля 1922 г. американский Сенат принял билль, внесённый сенатором Мак-Кормиком, о погашении союзниками в течение 25 лет 10-миллиардного долга вместе с причитающимися процентами.

8 марта государственный секретарь США Чарльз Юз ответил итальянскому послу на приглашение принять участие в Генуэзской конференции. Заверив, что правительство США с глубочайшим интересом относится к конференции и признаёт, что без восстановления Европы не может быть и речи об улучшении условий жизни всего мира, Юз, однако, сообщал об отказе США принять участие в конференции. Мотивом отказа являлось то, что конференция будет иметь не экономический, а главным образом политический характер.

Юз добавлял, что США следят «с интересом и симпатией» за возрождением экономических условий, при которых Россия восстановит свои производительные силы. «Однако американское правительство, — писал Юз, — придерживается того мнения, что эти условия не могут создаться до тех пор, пока теми, на кого главным образом падает ответственность за постигшую Россию экономическую разруху, не будут приняты соответствующие меры».

В качестве основы для экономических связей с Россией Юз выдвигал ту же политику «открытых дверей»), которую американский империализм проводил по отношению к Китаю: «Не должно быть предпринято ничего, что имело бы целью извлечь из России экономические выгоды в ущерб справедливым правам других… должна быть установлена справедливая и равная для всех возможность участия в экономической жизни этой страны».

Неприязнь к России, сказавшаяся в ноте Юза, объяснялась главным образом позицией советского правительства в вопросе о долгах. Финансовые круги США вели кампанию против Советской страны, отказавшейся признать долги и тем якобы подавшей соблазнительный пример другим государствам. К тому же некоторые круги капиталистов боялись, что возрождённая Россия станет крупным конкурентом США, особенно на нефтяном и сырьевом рынках.

Отказавшись участвовать в Генуэзской конференции, правительство США поручило своему послу в Италии Чайльду присутствовать в Генуе в качестве «наблюдателя».

Советская республика и Генуэзская конференция. Готовилась к Генуэзской конференции и Советская республика. Правительство её, конечно не разделяло тех надежд, которые лицемерно возлагала мировая пресса на конференцию, как на спасительницу Европы и организатора всеобщего мира. Но на Генуэзской конференции можно было добиться признания советской власти. Правда, это не спасало России от интервенции. Ясно было, что в случае войны и Франция и Англия, несмотря на признание Советской республики, помогли бы Финляндии и другим своим вассалам. Но признание всё же несколько осложняло интервенцию. Советская власть мало надеялась и на получение займов. Западная Европа не имела свободных капиталов: в разговорах о международном консорциуме для финансовой помощи России называлась весьма незначительная сумма — всего 20 миллионов фунтов стерлингов. Но признание советской власти облегчило бы переговоры о частных кредитах и о концессиях с крупными предпринимателями.

«Мы с самого начала, — говорил Ленин, — заявляли, что Геную приветствуем и на неё идём; мы прекрасно понимали и нисколько не скрывали, что идём на неё как купцы, потому что нам торговля с капиталистическими странами… безусловно необходима, и что мы идём туда для того, чтобы наиболее правильно и наиболее выгодно обсудить политически подходящие условия этой торговли, и только».

Общему фронту капиталистических стран необходимо было противопоставить единение всех советских республик. 17 января председатель ВЦИК т. Калинин обратился к ним с телеграммой. «Настоящий момент, — гласила она, — требует создания единого фронта для дипломатической борьбы с капиталистическими правительствами на европейской конференции. Российское правительство считает невозможным участие на конференции без союзных советских республик и Дальневосточной народной республики».