Игвар Андерсоон - История Швеции Страница 42

Сопротивление Сигизмунду было оказано со стороны самых различных групп, и оно было направлено против различных сторон деятельности короля. Герцог Карл и государственный совет на время прекратили свои раздоры и были полны решимости отстаивать свое политическое влияние в борьбе против нового короля. Смена правления всегда благоприятствовала таким попыткам. Решило начать борьбу против предполагаемого католического влияния и лютеранское духовенство. 300 делегатов, присутствовавших на церковном соборе в Упсале в марте 1593 г., в энергичных выражениях подтвердили ортодоксальное лютеранское учение. Католическая литургия Юхана III была отклонена, как суеверная и как «корень и причина многих беспорядков». На этом же соборе были объявлены ложными все «ужасные заблуждения», то есть все отличные от лютеранства вероучения. Всем последователям папизма, кальвинизма и прочих «лжеучений» разрешалось оставаться в стране только при условии отказа от публичных собраний — совершенно сенсационное требование, если мы примем во внимание, что ожидалось прибытие короля и его польских спутников. Постановления собора были широко распространены в списках по всей стране для утверждения всем обществом — государственным советом, дворянством, духовенством, городами, областями и уездами.

Сигизмунд не мог использовать эту воинственность важных общественных групп в свою пользу — для этого он был слишком мрачным и скрытным. Он унаследовал духовные интересы своих предков из дома Ваза, в особенности любовь к эстетике (сам он был художник), но, судя по всему, он был одним из тех в семье, кто был полностью лишен обаяния ее родоначальника. Сигизмунд вступил со своими подданными в ожесточенную борьбу по конституционным вопросам. Борьба началась в феврале 1594 г. во время церемонии коронования в Упсале, на которой присутствовало множество народа. Герцог Карл явился туда в сопровождении вооруженной свиты. Борьба между королевской властью и конституционализмом приняла здесь форму религиозной борьбы. Сущность ее заключалась в следующем: удастся ли королю добиться свободного исповедания веры для нелютеран, то есть прежде всего для своих польских помещиков, или, наоборот, сословиям удастся вынудить у короля заверение в том, что он присоединяется к их позиции в религиозном споре. Таким образом, уже с самого начала политическая и религиозная стороны борьбы были тесно связаны и рассматривались — что характерно для того времени — как разные стороны одного и того же вопроса. Королю пришлось уступить, так как сословия, разгоряченные и экзальтированные, угрожали, что отступничество короля от истинной веры будет караться лишением прав наследования. Дворянство высказало Сигизмунду много горьких истин об единовластии рода "Ваза: «Что касается того, что наследственные короли должны править самовластно, об этом в Швеции раньше мало слышали». Наиболее выдающийся деятель государственного совета Эрик Спарре внес в риксдаг ряд заявлений о требованиях дворянства. В этих заявлениях подчеркивалось значение дворянства для прочности общественного порядка и государственного устройства. «Аристократический конституционализм» снова оформился и получил сознательное выражение [48].

Вскоре Сигизмунд, разочарованный и недовольный, вернулся в Польшу; герцог Карл и государственный совет, то есть высшее дворянство, взяли в свои руки, на время его отсутствия, управление государством. По существу это было лишь весьма кратковременным разрешением актуальных проблем дня. Окончательного, ясного решения о том, каково должно быть государственное управление Швеции, не было принято, хотя проектов было очень много — прежде всего уже известный нам проект конституции и системы управления Эрика Спарре.

Но пока что Карла и совет объединяло одно стремление — совместно стоять на страже прав шведского государства против действительных или предполагаемых абсолютистских или контрреформационных тенденций Сигизмунда и против польского влияния.

Едва ли можно было рассчитывать, что союз этот, вызванный к жизни крайней необходимостью, продержится долго. Уже в следующем году (на риксдаге в Седерчёпинге в 1595 г.) стала обнаруживаться слабость этого союза. Герцог, еще больше чем совет, готов был защищать от королевских притязаний самостоятельность внутреннего государственного управления. Он добился поддержки низших сословий. В результате такой политики Карл был признан правителем государства и добился осуществления своего самого большого желания. Карл убеждал крестьян никогда не отступать от раз принятого решения — «ни под влиянием боязни или власти, ни под влиянием благосклонности или неблагосклонности». По странной случайности именно в это время, когда начались раздоры, личная уния Швеции с Польшей принесла Швеции некоторую выгоду, а именно — заключенный Россией в мае 1595 г. довольно выгодный для Швеции мир в Тявзине[49], по которому к Швеции отходила Эстляндия с Нарвой. Но если для. Финляндии, истерзанной бесконечными пограничными столкновениями, наступило успокоение, в самой Швеции внутренний конфликт все более обострялся. В это время в Финляндии правил в качестве наместника преданнейший сторонник Сигизмунда, маршал Клас Флеминг. Он решительно отказался признать тот образ правления, который ввел в Швеции герцог Карл. Герцог требовал наказания Флеминга, но государственный совет колебался. Эти разногласия привели к инспирированному Карлом большому восстанию шведских крестьян, к востоку от Ботнического залива, против Класа Флеминга. Это восстание, происходившее в 1596–1597 гг. и вошедшее в историю под названием «войны дубинок», быстро распространилось на соседние области Финляндии [50]. Победила партия короля Сигизмунда, но Карл, поставив все на карту, бросил вызов совету и апеллировал к сословиям, которые собрались в феврале — марте 1597 г. в Арбоге.

На это собрание сословий из всех членов государственного совета прибыл лишь один. С этого момента Карл и низшие сословия объединились для борьбы против Сигизмунда и высшего дворянства. Члены государственного совета колебались, не желая «выйти из повиновения, которое мы обязаны проявлять по отношению к нашему законно коронованному королю во всех законных и справедливых делах», как они выражались. Они хотели вести свою собственную политику, и это они могли свободно делать, пока король жил в Польше. Здесь напрашивается параллель с той обстановкой, которая была при Кальмарской унии.

Для герцога Карла программа высшей знати была так же неприемлема, как и программа самого короля. В борьбе против высшей знати и против сторонников короля Карл использовал как в риксдаге, так и на собраниях свое влияние на крестьянство. Его весьма эффективные выступления были смесью горького презрения к людям и беззастенчивого использования людских слабостей. По психологическому воздействию на своих сторонников он напоминает Густава Вазу, но он был лишен того обаяния, которое сохранил для потомства образ Густава; трудно отделить в проводимой им политике жажду личной власти от теоретической программы, то есть стремления сохранить королевскую власть рода Вазы во всей ее полноте. О его методах действия на собраниях этих лет можно судить, например, по эпизоду 1597 г., когда Карл «Кривой Нос» оборвал одного из знатных противников словами: «Ты сам не знаешь, какую плетешь чушь, — и ты сам, и те, кто идет с тобой». Эта грубая выходка вызвала восторженный отклик у крестьян, находившихся в зале. «Получил!» — кричали они противнику Карла.

Вскоре противоречия между герцогом и советом зашли так далеко, что многие члены совета бежали к Сигизмунду. Таким образом, между ними началась открытая борьба. В 1598 г. войска Сигизмунда вторглись в пределы Швеции. Одновременно остававшийся верным Сигизмунду военачальник в Финляндии Арвид Столарм, преемник покойного Класа Флеминга, напал на упландское побережье Швеции. Войска Сигизмунда проникли в Эстерйётланд, где встретились с войсками его дяди. Таким образом, уже во второй раз близкие родичи из второго поколения дома Вазы встретились на поле битвы. Произошло несколько столкновений. Исход войны был далеко еще не решен, как вдруг Сигизмунд уступил и выдал дяде перебежавших к нему членов государственного совета. Но затем Сигизмунд нарушил соглашение и вернулся в Польшу. Укрепленные пункты, занятые его сторонниками, пали один за другим, была учинена кровавая расправа над верными королю людьми; так было в Кальмаре, Выборге, Або; особенно жестокой была карательная экспедиция герцога Карла в Финляндию.

В 1600 г. риксдаг, собравшийся в Линчёпинге, свел счеты с верными Сигизмунду членами государственного совета, которых он выдал Карлу. Чрезвычайное заседание сословного суда, на котором герцог выступил в качестве обвинителя, признало четырех из обвиняемых, и в том числе Эрика Спарре, виновными «в клятвопреступлении, в клевете, в измене родине». Обвиняемые отказались признать себя виновными и продолжали до конца настаивать на том, что их дело правое.