Дега Деопик - История Древнего Востока Страница 42

Аменхотеп III, как и всякий зарвавшийся монарх, естественно, был богом-царем, т. е. культ царя достиг уже вершины. Храмы строились фараону и Амону одновременно. Царь откровенно называл себя солнцем. Дальше идти было просто некуда. Очень пышный двор, утонченная жизнь. Но была у него и хорошая черта: он всю жизнь любил одну женщину, царицу Тейе. Если раньше строили в основном храмы, то Аменхотеп III начал строить огромные дорогостоящие дворцы. Какая в сущности разница, дворец или храм, если фараон и Амон одно и то же? Его последователи если и хотели подражать ему в пышном строительстве, то уже не могли: таких денег больше никогда ни у кого не было. В то время нубийцы продолжали исправно поставлять золото, армия была в полном порядке, и, кроме того, сами египтяне были еще достаточно энергичны. Но в целом это стиль уже мягкий: власть огромная, претензии огромные, а сам такой толстенький, пухленький, не то, что фараоны-киллеры из прежних династий.

Как всякий царь-растратчик, Аменхотеп III оставил некоторое количество проблем, но они достались его сыну, Аменхотепу IV. Этот прославился на весь мир в качестве знаменитого Эхнатона. Такой религиозной реформы за такой короткий срок древневосточный мир просто не знал. Человек правил всего 17 лет и за это время успел ввести и повсеместно насадить новую религию. После его смерти, правда, все пошло по-старому, но по-египетски медленно, никто не вешал жрецов нового культа по деревьям, реформа просто сошла на нет. У его преемника Тутанхамона было все двойное, и Амон и Атон, время было переходное.

Но здесь вот что интересно: светская власть чувствует себя в силах сменить религию. Фараонам Древнего царства такое не снилось даже в кошмарном сне: как это я могу взять и сменить кем-то бога Гора, да он же меня пришибет. А вот Аменхотепа IV это уже не волновало, он-то знал, кто здесь главный. Это не бог будет с ним разбираться, а он, фараон, знает, какой бог правильный. Поймите, насколько общество изменилось. Конечно, то обстоятельство, что Аменхотеп III провозгласил себя богом-царем, не могло не повлиять на сознание его сына и преемника. И Эхнатон решил, что все это ерунда. Кстати, он тоже не развешивал фиванских жрецов по разным выступам, но решительно заявил, что все это неправильно, никакого бога Амона и пр. нет, а есть бог Атон, который есть единственный, правильный и настоящий бог солнечного диска. Быстро навербовали жрецов новой религии, настроили храмов, везде появились изображения Атона. Аменхотеп IV стал называться Эхнатоном, от имени нового бога. Все руководство последовало его примеру. Серьезного сопротивления реформа не вызвала. В Фивах, конечно, были недовольны, но от них мало что зависело. Как всегда в Египте, прямых религиозных преследований не было.

Эхнатон открыл новую эру в жизни Египта, потому, что-то, что им было сделано, не сводилось к смене бога. Он снял какие-то мощные тормоза, инерционные оковы, которые были на египетском обществе уже полторы тысячи лет, и для снятия которых общество было уже готово. Потому что буквально за три-четыре года возникает новое искусство. Европейцы его очень любят, потому что оно очень похоже на наше: такой импрессионизм, конец XIX, начало XX века, еще реалистическое, но уже не очень. Самих египтян, видимо, оно тоже очаровало, потому что когда смогли ликвидировать Атона, искусство ликвидировать не удалось, такое впечатление, что не очень-то и хотелось. Это очень психологическое искусство.

Кто был опорой в мероприятиях Эхнатона? Опоры были, как всегда, взяты из низов. Надо сказать, что реформа пошла очень быстро, она удалась за четыре года, а обратно откручивание шло лет 30, т. е. явно она соответствовала обществу. Целый ряд элементов этой короткой эпохи (всего 17 лет!) остался на века в истории Египта. Конечно, вера в единого бога, выдуманного и внедренного одним светским лицом, диктовалась монолитностью и однородностью египетского общества. С другой стороны, такой интеллектуал, как Эхнатон, конечно знал о религии древних евреев. Повлияло это знание на его реформу или нет, это второй вопрос, но что он не мог не знать, это очевидно.

Многобожников не преследовали, но и не финансировали. Новая жизнь быстро появлялась за счет новых людей. Естественно, скрежет зубовный доносился, но Эхнатон был человеком свежих решений. Покуда никто против него не выступал, он и не связывался со сторонниками старой веры, а когда выяснилось, что многие недовольны, он хлопнул дверью: закрыл столицу, уехал в новое место и построил там свой Санкт-Петербург. И тогда уже люди с зубилами пошли по храмам, повсеместно сколачивая имена разнообразных египетских богов и заменяя их тихим и простым словом Атон. Т. е. ему навязали конфликт, но он был к этому готов. Тогда же он изменил свое имя. Но после этого он правил всего 10 лет и затем умер.

Дальше пришли к власти зятьки, реформу запустили, и постепенно все вернулись к культу Амона, но без всякой резни, без отказа от много полезного, сделанного в это время. Первые фараоны после Эхнатона были еще туда-сюда, а вот после них к власти пришел генералиссимус с хорошим именем Хоренхеп (сер. XIV в.) и занялся делом всерьез. Его 30-летнее правление было действительно возвратом к до эхнатонским временам. Начали, как всегда, с зубила. По всей стране стали сколачивать не только то, что было связано с Атоном, но и то, что было связано с Эхнатоном. Столицу Эхнатона снесли до основания. Но столица в Фивы так и не вернулась, отношения со жрецами остались напряженными. То, что сделал Эхнатон, было исторически мотивировано. И, наконец, искусство и литература тоже никуда не делись.

Решив разорвать с Фивами, фараоны делают новую столицу на севере, в Низовье. На долгое время фараоны оказываются связанными с Низовьем, а жречество с Фивами.

19-я династия основана этим самым Хоренхепом. Его приписали к 18-й, но он создал 19-ю, которая оказалась покороче, всего 100 лет; подъем еще более высокий, чем до этого. Но уже ощущается легкое потрескивание, хотя впереди еще 20-я династия, которая правила 150 лет, и вот здесь уже все кончилось. После краткого периода потрясений Хоренхеп, сам себя назначивший фараоном, завершает 18-ю династию. Затем все начинается сначала. 19-я династия правила с 1314 приблизительно до 1200 г., немногим более ста лет, очень неплохих для Египта. В начале этой династии придумали имя Рамзес. Эти Рамзесы пошли в большом количестве.

Рамзес I придумал, что и как делать, но фараоном он был всего два года. Его преемник Сети I за 11 лет успел многое сделать. Человек он был молодой, энергичный. Это был воин в традициях 18-й династии. Воевать ему было легко, нубийцы были запуганы и золото сдавали. Египтян еще хватало. Ничем особенным он себя не провозглашал, но самого себя очень хвалил. Фараоны, после того, как они достигли уровня богов в своем представлении, начинают от них отделяться. Им уже не нужны боги, они самих себя так высоко ставят, что в этом уже не было нужды. Сети I отправляется в поход в Святую Землю, и там его встречают уже филистимляне - греки, переселившиеся из бассейна Эгейского моря, и какая-то часть древних евреев, которые не ушли из Святой Земли. Ветхозаветный рассказ касается основной ветви и ее ближайших родственников, а часть осталась там. Снова возобновляется практика регулярных грабежей. Сети I был, пожалуй, один из немногих кровожадных фараонов, он очень любил рубить головы, это доставляло ему удовольствие. Ему удалось пробиться сквозь всю Святую Землю и захватить юг Финикии. А что сделала остальная Финикия? Сама сдалась, не дожидаясь Сети I с его кровожадными замашками.

Жрецы его очень любили, добычу он привозил немыслимую. Но не все коту масленица: появился у Египта враг, далекий и упорный. Это были первые индоевропейцы в истории мира, хетты. Они пришли в Малую Азию откуда-то с запада, может быть с Балкан или из наших степей. Так или, иначе в середине Малой Азии возникает хеттское государство. У него масса своих особенностей, очень интересное общество. И вот теперь уже веками хетты и египтяне сталкиваются в одном и том же месте, классический пример нового типа войны. До этого все делалось по схеме: захватил, ограбил, убежал (или подчинил). Здесь же на протяжении веков сталкиваются два сильных государства, не могущих победить. И вот эта конфликтная зона, северная Сирия и юго-восток Малой Азии, была местом непрерывных столкновений больших воинских масс, которые не в состоянии пробиться к столице противника. Чем это должно было кончиться? Правильно, союзом. Помирились, поженились, подписали документы и перестали воевать совсем. Столько было положено в этой войне хеттов и египтян, что уже через 150 лет народ понял, что больше так делать не надо. Это первый мирный договор равных. Причем интересно, что текст египетский очень мало отличается от текста хеттского. Когда сравниваются китайские соглашения, например, с Бирмой, то это небо и земля: с точки зрения бирманцев это равноправное соглашение, с точки зрения китайцев бирманцы им пятки лижут. Деловая часть была одна и та же, а с точки зрения идеологии разница была огромна. Здесь же все и с точки зрения идеологии одно и то же, и даже клятвы богам они так устроили, что никто никого не обидел.