Рудольф Баландин - 100 великих географических открытий Страница 42

В годы правления Ивана Грозного было покончено с татарским владычеством на Волге, и в разгроме кочующих отрядов на Яике участвовали казаки атамана Ермака. Но, по решению казачьего круга, его отряд отправляется в Пермский край. Купцы Строгановы, промышлявшие солью, добывавшейся близ городка Усолье, на реке Вычегде, пригласили казачий отряд для распространения своих владений в край, населенный ненцами, хантами и манси, у которых можно скупать за соль пушнину. Строгановы получили от царя грамоту, разрешающую строить городки в «сибирской стороне, за югорским камнем… на Тоболе реке и на Иртыше, и на Оби, и на других реках». Фактически это означало предоставление права на экономическое овладение Сибирью.

Конкуренция была нежелательна для хана Кучума, свергнувшего своего предшественника Едигера, называвшего себя «князем всей земли Сибирской» и обещавшего Ивану Грозному поставлять каждый год тысячу соболиных шкурок.

Настоящее имя казацкого атамана, по прозвищу Ермак (этим словом казаки называют артельный котел), Ермолай Аленин, и родился он где-то на Северной Двине, а не в донских степях, как многие считают. Отряд Ермака из шестисот казаков разместился на тридцати больших стругах и нескольких маленьких лодках. Эта флотилия отправилась под парусами вверх по стиснутой крутыми лесистыми берегами порожистой реке Чусовой, левом притоке Камы. Впервые они перевалили Средний Урал, горы невысокие, не выше полверсты, разрушенные, но перетаскивать через них лодки — дело нелегкое. Для волока условия не подходят. Пришлось перетаскивать корабли через нагромождения камней на руках, расчищая с топорами лес.

На реке Туре встретились с войском Кучума, численно превосходящим казаков раз в десять-пятнадцать. Погибла сотня казаков, но первая победа была одержана, и в октябре 1582 года казаки, не встречая сопротивления, вошли в столицу Ханства Искер. До весны они прожили в этом городе, который стали называть Сибирь, ожидая обещанный царем вспомогательный отряд. Но в это время умер Иван IV, и лишь в ноябре следующего года посланные им стрельцы перевалили Урал и добрались до Искера, где зимовали казаки Ермака.

Вторая зимовка была очень тяжелой; кончилась провизия, и почти все прибывшие из Москвы стрельцы погибли от голода. Оставшиеся отправились на север, вниз по Иртышу. Цель — выйти на Обь.

В нижнем течении Оби, на ее притоке Пелым, они попытались покорить манси, но те оказали, вместе с татарами, упорное сопротивление. Ермак отступил, вернулся в Искер. Тут как раз подошел, наконец, посланный царем отряд стрельцов, во главе с воеводой, князем Волховским. Во время тяжелой зимовки из-за нехватки продовольствия почти все прибывшие стрельцы умерли. Татары осадили Искер. Но однажды ночью Ермак совершил отчаянно смелую вылазку и разгромил осаждавших. Вырвавшись из блокады, казаки на стругах поднялись в верховья Иртыша, потом опять спустились, отклоняясь по притокам в глубь ханства, вступая то и дело в сражения с кучумовским войском.

Но на реке Вагай Кучуму удалось заманить отряд Ермака в ловушку, и августовской ночью 1585 года казаки были перебиты. Погиб и Ермак. Но сила ханства была сокрушена, и для русского государства был открыт путь к проникновению в Сибирь. Именно после походов Ермака началась эпоха прохождения грандиозного пространства Сибири российскими казаками-землепроходцами.

После гибели Ермака к завоеванию Западной Сибири пришлось приступить заново. Но основа для этого была создана теми, кто разведал речные пути и волоки за Камнем — Уралом. Уже в 1586 году из Москвы были посланы воевода Василий Сукин с отрядом в триста человек для основания городов на реках сибирских. 29 июня 1586 года заложен был первый из них — Тюмень. Он стал центром сбора ясака у татар, живущих в этом районе оседло и не оказавших сопротивления. Но хан Кучум, кочуя по югу Сибири, еще не смирился и время от времени совершал набеги.

Через год в Тюмень прибыло подкрепление — еще 500 казаков. Письменный голова Данила Чулков прошел с ним вниз по Type и Тоболу. При впадении Тобола в Иртыш поставили деревянную крепость Тобольск. Потом ее перенесли на высокий берег Иртыша, и вокруг разросся город, ставший на два столетия главным городом Сибирской губернии. В 1588 году Чулкову удалось хитростью захватить наиболее активных из прииртышских татар во главе с Сеид-Ахматом и отправить в Москву, где царь к ним отнесся очень милостиво, пожертвовав каждому по земельному наделу. А еще через три года тобольский воевода князь Владимир Кольцов-Масальский, включив в свое войско «мирных» татар, на реке Ишиме разбил хана Кучума, хотя еще не окончательно. Полный разгром произошел в битве на Верхней Оби, близ устья реки Берды 20 августа 1598 г. Русский отряд в 1000 человек возглавил воевода Андрей Воейков. Около трехсот татар погибло в бою и утонуло в Оби. Сам Кучум исчез. И уже ничто не препятствовало русским приступить к колонизации Сибири. Она началась с подчинения Москве Мангазеи.

РУССКОЕ ОТКРЫТИЕ ИНДИИ

(Афанасий Никитин)

Путешествия в Монголию Карпини и Рубрука открыли для европейцев (но далеко не для всех) только северную часть Центральной Азии.

Дело в том, что русские князья со своей челядью и свитой периодически посещали великого хана, потому что были зависимы от него как вассалы, выплачивая дань. Да и посланцы из Западной Европы, в частности Марко Поло, упоминали о том, что при дворе великого хана было немало русских и они порой служили переводчиками. Монголия и даже Китай не были для них загадочными странами.

Другое дело — Индия. Для просвещенных западноевропейцев и торговцев она была сравнительно неплохо известна. Арабские или армянские купцы привозили оттуда различные товары. Еще в античные времена греки и римляне были осведомлены об Индии, а полки Александра Македонского побывали там.

Для русских далекие южные страны, а в особенности Индия, представлялись загадочными. О них рассказывали сказки. Неплохо были известны Кавказ, Закавказье, Ближний Восток, Персия, но далее на юго-восток русские люди не заходили. Возможно, конечно, кого-нибудь и забрасывала туда судьба, но никаких тому свидетельств не осталось. А для географического открытия требуется именно землеописание, как указывает само название науки.

Одним из классических памятников такого рода является «Хождение Даниила, игумена Русской земли» к святым местам в начале XII века. С ним было еще семь человек из Киева и Новгорода (сам Даниил, как предполагается, был из Чернигова). Во время их странствий проходили военные действия между крестоносцами и сарацинами (арабами), но враждующие стороны не препятствовали русским путешественникам, а то и радушно принимали их. Никаких особых задач Даниил перед собой не ставил, «но только ради любви к святым местам написал обо всем, что видел своими глазами… и написал о путешествии ради верных людей. Да кто услышит (или прочтет) о местах святых, устремился бы душою и воображением к этим святым местам…»

Религиозная цель в данном случае оказалась очень благоприятной для географии: путешественник делал читателя как бы своим спутником и соглядателем. По сути дела — это путеводитель, составленный просто и ясно, без излишних словесных красот и домыслов. Например, о пути от Иерусалима к Иордану сказано:

"Путь очень тяжек, страшен и безводен; горы высокие скалистые, на дорогах много разбоя…

От Кузивы (Эль-Кельт) до Иерихона пять верст, а от Иерихона до Иордана шесть верст по ровному месту, в песке, путь очень тяжек. Многие люди задыхаются от зноя и умирают от жажды водной. Мертвое море вблизи от этого пути, исходит от него дух знойный, смердящий, сушит и сжигает всю эту землю".

Но все-таки это было, можно сказать, ближнее хождение. Да и святые места не были для русских неожиданным открытием. Иное дело — Индия. С географической точки зрения ее посещение первым русским купцом, который проявил себя как проницательный наблюдатель и оставил соответствующие записи, следует считать значительным географическим достижением.

В 1466 году тверской купец Афанасий Никитин снарядил два судна с товаром, взятым в долг, и отправился вниз по Волге. Он воспользовался благоприятным случаем: послы ширванского шаха (страны в Западном Прикаспии) возвращались восвояси от московского великого князя Ивана III.

В устье Волги на этот караван судов напали астраханские татары. Афанасий лишился товаров, за которые был в ответе. Возвращаться домой не было резона: посадят в долговую яму. Пристроиться где-нибудь, прижиться он не пожелал. Пошел он в Дербент, оттуда в Баку, оттуда по морю добрался до южного берега Каспия. Путешествовать он стал неспешно, продвигаясь дальше на юг без определенной цели, главным образом из любознательности. Возможно, и дома-то в Твери ему спокойно не сиделось потому, что влекли неведомые земли.

Дойдя до Бендер-Аббаса, он переправился на островной порт Ормуз, у выхода из Персидского залива в Индийский океан. Дождавшись оказии, отправился морем-океаном в неведомую Индию, имея с собой живой товар — жеребца.