Анатолий Манаков - Тринадцатый знак Страница 42

"Я напал на след ваших друзей из КГБ", - любил шутить Энглтон при встрече с кем-то из светского общества. От такого черного юмора на спине мог выступить пот. Когда же начинали оспаривать его подозрения, он многозначительно замечал: "У вас нет допуска к определенным источникам". И самозабвенно, как ал-химик, расставлял на доске по собственному усмотрению фигурки агентов-двойников, перебежчиков, подстав, провокаторов. Считая себя в контрразведке гроссмейстером международного класса, иногда даже хвастался сво-ими новыми "композициями" и "эндшпилями". Но были у него и партии, о которых он скромно умалчивал, ибо партнером оказывался человек проницательнее его. Один из них - Ким Филби; этого англичанина Энглтон так и не раскусил, хотя лично знал очень хорошо.

Чем больше задумывался "ферзь" контрразведки, как мог Филби перейти на сторону "Оппозиции", тем больше парадоксальных догадок приходило ему в голову. Филби - выпускник Кембриджа, потомок английских аристократов. Неужели на него повлияла первая жена-полячка, симпатизировавшая коммунистам? В годы войны Филби служил в пятом отделе британской разведслужбы и внедрял агентов-двойников в разведки противника - репутация его в этом деле была безупречной. Тогда же он осуществлял официальные контакты с советской разведкой и опять-таки вел себя безукоризненно. Но вот как умудрился Филби натянуть нос американцам, поддерживая в течение трех лет в Вашингтоне официальный контакт с ЦРУ и ФБР? Энглтон встречался с ним регулярно с глазу на глаз, но даже в мельчайших деталях не мог обнаружить ничего предосудительного...

Доскональную разработку всех имеющихся фактов, характерную для сотрудников сыска, шеф внешней контр-разведки ЦРУ довел до такой степени изощренности, что даже вещи очевидные в его воображении усложнялись и не укладывались в реальную действительность. Талант к запутанным и бесплодным интригам у него был поразительный. Он выдвигал серию абстрактных "рабочих гипотез", они обретали свою собственную, неподвластную ему жизнь и какую-то магическую защиту от ответственности. Со своими эзотерическими измышлениями он входил прямо в кабинет директора через дверь ванной комнаты. В Лэнгли у него хранилась самая секретная информация, в том числе и касающаяся сотрудничества с разведками западных стран.

Даже само происхождение Энглтона не было лишено парадоксов. Мать мексиканка, отец - американец, офицер, участвовал под командованием генерала Першинга в карательных операциях против Панчо Вильи. С детства увлекался поэзией, в Йельском университете редактировал литературный журнал и дружил с поэтами-авангардистами. Слыл любителем поэзии Данте и утиной охоты, но, как говорят, никогда не стрелял в птиц - чтобы не нарушать тишины. Рот его был настолько широк, что по обе стороны могли выражаться сразу две противоположные эмоции - неуверенность и твердость. Даже в жаркий день его видели в черном костюме, черном галстуке и белой рубашке промежуточных цветов не жаловал. Светской жизни чуждался, предпочитая уединение и свою всепоглощающую страсть - борьбу разведок.

Во дворе его дома стояли две огромные теплицы, где в подвешенных горшочках росли орхидеи. Он не просто ухаживал за ними терпеливо, а жил с ними, сопереживал им и знал их мир. Ему нравились странные цвета загадочных растений, похожих на животных, их сложные, невероятные формы и чудные запахи. Для него они были неземными существами из других галактик. Приводил в восхищение их хитроумный механизм западни, одурманивающий запахами и визуальными эффектами одновременно, являющихся олицетворением самой природы во всей красе ее естественности, разнообразия, соблазнительности и способности к размножению. И все чаще он приходил к мысли, что нет ничего в жизни прекраснее цветущих орхидей, приглашающих того, кто их обожал, в свой загадочный, неповторимый и почти божественный мир...

Энглтон и Хелмс оставались близкими друзьями и после ухода в отставку. Оба не любили романов Джона Ле Карре, и им было хорошо вдвоем, особенно в теплицах сказочных орхидей, где они продолжали гадать, кто же был тем очередным "кротом", на которого велась охота: резидент ЦРУ в Москве Пол Гарблер или его заместитель Хью Монтгомери. Или тогдашний начальник советского отдела Дэвид Мэрфи. В любом случае, главной мишенью специальных расследований оказывался именно советский отдел, в котором работало немало сотрудников "славянского" происхождения, а заодно - десятки оперативных работников, подпавших под категорию "подозреваемых". На одном их своих рандеву они посчитали, что фактически ничего не прояснил и "сомнительный" перебежчик из КГБ Виталий Юрченко, пусть и удостоенный аудиенции у директора ЦРУ Билла Кейси.

Вспоминая о днях минувших без сожаления, тем более угрызений совести, Хелмс и Энглтон старались не затрагивать лишь одну-единственную, весьма скользкую тему - как, в конечном итоге, попал под подозрение один из них. Тема эта была неприятна для обоих, ибо не возражал против проведения специального расследования в отношении Энглтона не кто иной, как его друг Хелмс.

А в это время вдали от Лэнгли, сидя в кресле на террасе своего дома в Нью-Мексико, бывший заместитель Энглтона "Скотти" Майлер рассказывал писателю Дэвиду Уайзу:

- Если идешь работать в разведку, надо быть готовым к подобного рода специальным расследованиям в отношении себя. Прискорбно, что жизни и карьере людей, которые были у меня в руках, нанесен непоправимый ущерб, но в разведке усваиваешь только одно: кто угодно может оказаться агентом противника. Сам же факт, что в результате расследований шпион не был найден, означает - нам просто не удалось его обнаружить...

У бывшего "пристяжного" Энглтона, как и у всех отставников, имелось свое хобби - на террасе Майлер оборудовал кормушки для колибри и частенько наблюдал за воздушными акробатами, восхищаясь их сноровкой и неописуемыми пируэтами. После смерти жены он остался в доме совсем один, если не считать пернатых, которым была совершенно безразлична судьба "кротов" и охотников на них.

Версия одиннадцатая

Трехпалый крючок вербовки

- В придачу ко всему ты и шпион?

- Я не всеведущ, я просто искушен.

Диалог Фауста с Мефистофелем

Добрый вечер, леди и джентльмены!

Надеюсь, вы не очень устали после рабочего дня, чтобы дружным храпом аккомпанировать моему спичу. Если это случится, я не обижусь, ибо не ведаю, в чем больше здравого смысла, как не в храпе спящего человека...

Руководство Центрального разведывательного управления попросило меня выступить перед молодыми сотрудниками и поделиться своими соображениями о том, чем нам волею Неба приходится заниматься. Так вот, я и намерен сейчас это сделать, опираясь на личный опыт работы, мое понимание ее смысла, особенностей нашего искусства и ремесла.

Выбрав вторую из самых древних профессий, вы можете облегчить свою душу, заглянув в Писание, согласно которому родоначальником первой в мире разведки был сам Создатель. Именно он велел пророку Моисею направить его людей "высмотреть" подаренную сынам Израилевым землю Ханаанскую, чтобы определить силу и слабость проживавшего там народа. С тех пор человечество неуклонно следует его советам.

В размышлении на грани паранойи можно поинтересоваться, кем был Иуда Искариот, в смысле - осведомителем или профессиональным сотрудником разведки Римской империи, ибо, по логике вещей, нельзя исключить, что император Тиберий внедрил своего человека в окружение Иисуса, дабы проведать о его намерениях. Эта догадка строится на том, что никого из сподвижников Христа не обвинили в нарушении римских законов, ни один из апостолов не пострадал. Информация к размышлению, не так ли?

Еще в пятом веке до Рождества Христова китайские философы в своих трактатах о военном искусстве призывали полководцев проявлять особое внимание к разведчикам, быть к ним почтительными и великодушными, допускать их к себе в любое время и руководить ими же- лезной рукой, но в бархатной перчатке. Кстати, если говорить о китайской школе разведки, ее служба и сейчас занимается зачастую вопросами, обычно не представляющими для нас никакого интереса. Когда выгодно, китайцы показывают свою якобы слабую информированность, полагая, что задача разведки - оставаться в тени; деятельность же западных спецслужб считают нелепой, экстравагантной, старомодной и во многом бесполезной. Рисковать жизнью агента решаются лишь в самых крайних случаях, предпочитая кропотливо действовать в относительно безопасных ситуациях с использованием преимущественно официальных каналов и источников. Наверное, поэтому отчасти, у китайцев практически не бывает провалов и очень редки предательства своих же разведчиков.

Краху третьего рейха, думается, способствовало и отсутствие надежной, эффективной разведслужбы. Если бы Гитлер, при всей его маниакальности, располагал достаточно взвешенной и объективной разведывательной информацией, то не пустился бы в авантюру на бескрайних просторах России, а напал бы на Англию еще летом 1940 года. С потерей туманного Альбиона у союзников не оставалось бы в Европе никакого плацдарма для оказания сопротивления вермахту с его мобильными танковыми армиями, всепроникающим подводным флотом, явным превосходством люфтваффе в воздухе. К такому выводу пришли и англичане, проана-лизировав после войны документы германской разведки.