Виталий Доренко - Морские битвы России. XVIII-XX вв. Страница 42

Около 13 часов 15 минут противники обнаружили друг друга. Японский адмирал дал сигнал: «Судьба Империи зависит от этого боя! Сделайте все, что может каждый из вас!». С первых минут Того стремился выполнить маневр, направленный на охват головы русской эскадры, но, просчитавшись в определении скорости, с первого захода ничего сделать не смог. Он предполагал, что корабли эскадры Рожественского имеют скорость 12 узлов, в то время как их скорость не превышала 9 узлов. Имея значительно большую скорость, эскадра Того проскочила далеко вперед и оказалась на левом крамболе 2-й Тихоокеанской эскадры. Японский адмирал вынужден был пойти на рискованный маневр — последовательный поворот влево, ибо только этот поворот позволял ему в кратчайшее время совершить охват головы русской эскадры. Его кораблям пришлось проходить через одну и ту же точку, по которой без труда могли пристреляться русские броненосцы. Того понимал, что риск велик, но оправдан, так как через каких-то 10–15 минут он сможет поставить палочку над буквой Т, то есть зайти в голову русской эскадры. Если бы он повернул направо, маневр мог бы затянуться, и неизвестно, как бы развернулись события, тем более, что видимость постоянно менялась и Того боялся, что в тумане русские корабли скроются. Этот поворот явился полной неожиданностью и для Рожественского.

Через 16 минут по шедшему впереди «Князю Суворову» начали стрелять сразу четыре японских броненосца, а по «Ослябе» — сначала шесть, а затем восемь броненосных крейсеров.

Пристрелка длилась не более десяти минут, после чего японцы буквально засыпали головные корабли русской эскадры снарядами. «Несмотря на то что значительная часть дерева с наших судов была убрана, его все же оставалось довольно много, и японские фугасные снаряды, взрывы которых развивали очень высокую температуру, произвели ряд пожаров. Горели шлюпки, их рангоут, тенты, настилка мостиков, койки, краска, патроны в беседках и кранцах; на некоторых судах горели палубы. Газы обжигали насмерть людей и были чрезвычайно удушливы. Разрывавшиеся снаряды давали множество осколков и массу раскаленной металлической пыли. Вентиляторные трубы принимали вместо свежего воздуха ядовитые газы разрывавшихся снарядов. В боевую рубку непрерывно попадали осколки снарядов через просветы, иногда целым дождем мелкие щепки дерева, дым, брызги воды от недолетов и перелетов. Шум от разрыва и ударов снарядов вблизи боевой рубки и от своих выстрелов заглушал все. Дым и пламя от разрыва снарядов и частые возгорания близких предметов не давали возможности видеть через просветы рубки, что делается кругом. Только урывками можно было видеть иногда отдельные части горизонта. Никаких правильных наблюдений, да еще в желаемом направлении не было возможно вести». Так описывал в своем донесении флаг-капитан вице-адмирала Рожественского Клапье-де-Колонг первые минуты сражения.

Через четверть часа, получив несколько подводных пробоин, объятый пламенем и с креном на левый борт «Ослябя» вышел из строя. Корабль продержался на плаву еще минут тридцать, затем на виду у всей эскадры перевернулся и пошел ко дну. Подошедшие к месту гибели эсминцы «Бравый», «Буйный», «Быстрый» и буксир «Свирь» спасли несколько офицеров и часть команды. В это время эскадренный броненосец «Князь Суворов» с сильным пожаром в центре, со сбитыми мачтами и разбитой кормовой башней перестал слушаться руля и начал описывать циркуляцию вправо. Сделав полную циркуляцию, броненосец прорезал строй эскадры позади «Сисоя Великого». Броненосец «Император Александр III», шедший за «Князем Суворовым», вначале последовал за флагманом, но, поняв, что он потерял управление, лег на прежний курс и повел за собой эскадру. Рожественский был ранен в голову и временами терял сознание. «Князь Суворов», борясь с пожарами и водой, отбивался от атак противника вплоть до своей гибели. К борту стоявшего без движения «Князя Суворова» подошел миноносец «Буйный» и принял командующего эскадрой с частью штаба. Пылающий броненосец без мачт и труб, с разбитыми башнями и снесенными надстройками еще продолжал стрелять из 75-мм пушки. На «Буйном» подняли флаг командующего. Командование эскадрой перешло к контр-адмиралу Небогатову, находившемуся на броненосце «Император Николай I». Итак, через 40 минут после начала сражения русская эскадра потеряла два броненосца — «Князь Суворов» и «Ослябя»; многие корабли были серьезно повреждены.

Из-за спустившегося тумана сражение прервалось почти на полчаса. В 15 часов 40 минут эскадры вновь открылись. Японцы снова пошли на охват головы русской эскадры, во главе которой находился «Сисой Великий». Не выдержав массированного огня и получив серьезные повреждения, через десять минут покинул строй «Сисой Великий». Его место занял броненосец «Император Николай I». Тяжелые повреждения получил «Орел».

Затем на непродолжительное время главные силы еще раз теряли друг друга из виду. И снова происходила встреча. Японцы заходили в голову, ведя сосредоточенный огонь двух-трех кораблей по одному русскому броненосцу. Около 18 часов 30 минут из строя вышел корабль «Император Александр III».

«Тусклое и совершенно красное в тумане солнце было уже низко, когда по падению неприятельских снарядов можно было думать, — писал мичман с крейсера „Адмирал Нахимов“ Энгельгардт, — что мы через несколько минут будем пущены ко дну. Но в это время с креном, увеличившимся до опасного от циркуляции, прорезал строй „Император Александр III“, и крейсерский отряд адмирала Камимуры сразу же перевел огонь на него. В этом, впрочем, уже необходимости не было, так как гибель его была очевидна… „Император Александр III“ кренился все больше и больше.

С поднятого левого борта кидалась команда. Скоро палуба ушла в воду, показались винты (левый еще работал). Затем он быстро перевернулся. Последние из искавших спасения вскарабкались на борт, когда тот был уже почти горизонтален. Быстро двигаясь вперед, эти люди (человек 20–30) оказались на киле, когда броненосец окончательно перевернулся. Кругом днища плавали сотни голов. К месту гибели броненосца шел „Изумруд“. Днище „Императора Александра III“ держалось очень долго. К нему уже после захода солнца приближались японские миноносцы».

Русская эскадра продолжала следовать вперед, головным шел броненосец «Бородино», который через несколько минут перевернулся и ушел под воду. Из команды спасся только один человек — матрос Ющин. После гибели «Бородино» огонь стал ослабевать. Таким образом, в дневном сражении погибли эскадренные броненосцы «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино» и «Ослябя», а «Орел» и «Сисой Великий» получили серьезные повреждения и с большим трудом удерживались на плаву, другие броненосцы имели легкие повреждения. Из крейсеров погиб только «Урал». Затонули транспорт-мастерская «Камчатка» и буксирный пароход «Русь». Госпитальные суда «Орел» и «Кострома» были захвачены японцами в самом начале сражения.

В 20 часов 15 минут японцы бросили против остатков русской эскадры все 43 миноносца. Адмирал Того телеграфировал в свою штаб-квартиру: «Соединенный флот атаковал неприятельскую эскадру близ острова Окиносима и нанес ей большое поражение. По меньшей мере потоплено четыре неприятельских судна, а прочим судам нанесены большие повреждения. Потери в нашем флоте невелики. Минные суда с заходом солнца пошли в атаку».

Русская эскадра как организованная боевая сила практически перестала существовать. Каждый корабль действовал сам по себе. Первым был торпедирован крейсер «Адмирал Нахимов». Всю ночь моряки вели отчаянную борьбу за живучесть корабля, но в конце концов были вынуждены снять команду, а судно затопить. Такая же участь постигла и крейсер «Владимир Мономах». Получив пробоину от торпеды, к утру крейсер почти полностью потерял запас плавучести, а затем затонул. Серьезные повреждения имелись и у броненосца «Сисой Великий», вскоре он затонул. На нем успели побывать японцы и даже подняли свой флаг. Около 22 часов получил первую пробоину «Наварин». Корма его настолько осела, что вода доходила до кормовой башни. В 2 часа ночи по «Наварину» выпустили еще две торпеды, попавшие в середину корпуса, после чего он стал быстро погружаться и через каких-то 5–6 минут скрылся под водой. Спаслись только три матроса. Почти в течение часа неравный бой с противником вел крейсер «Светлана». В 1908 году на страницах газеты «Россия» появился рассказ участника Цусимского сражения с описанием гибели «Светланы»:

«Часов в восемь стало очевидным, что от этих двух крейсеров нам не уйти. Командир отдал приказание собраться на совет. Тихо в кают-компании, офицеры стоят и ждут командира; старший офицер входит, пересчитывает глазами, все налицо, и идет сменить командира на мостике. Каждый без слов понимает, что происходит в душе каждого. Гибнет наш дорогой крейсер, нет сил его защитить. В кают-компании полумрак, полупортики задраены, электричество не горит. На светлом фоне открытой двери появляется высокая фигура командира. Как он постарел за эту ночь, но какое у него хорошее, спокойное лицо. Медленно обводит он глазами присутствующих, и любовь, и жалость видим мы в его взгляде. Спокойным и ровным голосом говорит он, что нам от крейсеров не уйти, каждый из них сильнее нас, результат боя очевиден, гибель „Светланы“ неизбежна. Просит высказаться офицеров. Ответ у всех в сердце готов. Что же, будем биться, пока будут снаряды, а затем взорвемся, чтобы не отдать крейсер в руки врагу. Минный офицер заявляет, что нельзя взорвать крейсер, минный погреб затоплен еще накануне. Трюмный механик предлагает открыть кингстоны и двери непроницаемых переборок; из затопленных отделений вода хлынет по всем отделениям. Выслушав всех, командир резюмирует решение совета: „Вступить в бой с неприятелем и, когда будут израсходованы все патроны, затопить крейсер“. Раскрытый устав лежит перед командиром. Крепким жестом руки ударяет он по уставу и встает. „По местам. Боевая тревога“.