Говард Зинн - Народная история США: с 1492 года до наших дней Страница 43

Теперь была найдена подходящая тактика. Индейцев не «заставляли силой» переселяться на Запад. Но, если они решались остаться, они должны были подчиниться законам штатов, которые лишали прав как племя, так и личность, а также делали их объектом нескончаемых унижений и притеснений со стороны белых поселенцев, которые жаждали земли туземцев. Если же последние уходили, то федеральное правительство оказывало им финансовую помощь и обещало угодья по ту сторону Миссисипи. Э. Джексон инструктировал армейского майора, отправлявшегося для переговоров с индейцами чокто и чироки, следующим образом:

Скажи моим красным детям чокто и моим детям чикасо, чтобы они послушали меня — мои белые дети, живущие на Миссисипи, распространили свои законы на их страну… Объясни им, что там, где они сейчас находятся, их отец не может оградить их [индейцев] от действия законов штата Миссисипи… Главное правительство будет обязано поддерживать штаты в исполнении их законов. Скажи вождям и воинам, что я их друг и что хочу действовать, как друг. Но для этого они должны, уйдя за границы штатов Миссисипи и Алабама и поселившись на землях, которые я им предложил, дать мне возможность быть таковым.

Там, за пределами каких бы то ни было штатов, где они обладают своей собственной землей, которая будет им принадлежать, пока растет трава или течет вода, я смогу защитить их и быть другом и отцом.

Фразу «Пока растет трава или течет вода» с горечью повторяли многие поколения индейцев. (Индеец-солдат, ветеран войны во Вьетнаме, дававший в 1970 г. публично показания не только по поводу ужасов войны, но и о предвзятом отношении к нему как к индейцу, повторил эту фразу и заплакал.)

Когда в 1829 г. Э. Джексон вступил в президентскую должность, на территории племени чироки в Джорджии было обнаружено золото. Туда хлынули тысячи белых, уничтожая индейское имущество и обнося кольями предназначенные для золотодобычи участки. Президент США приказал федеральным войскам изгнать их, но, кроме этого, он предписал как белым, так и туземцам остановить разработки. Затем Джексон вывел войска, однако белые вернулись, и тогда он заявил, что не может вмешиваться в дела властей Джорджии.

Белые поселенцы захватывали землю и скот; заставляли индейцев подписывать договоры об аренде земли; избивали тех, кто протестовал; продавали аборигенам алкоголь, чтобы уменьшить сопротивление; охотились на дичь, которой питались коренные жители. Но, как пишет М. Роджин, возлагать всю вину на белых бандитов можно, лишь не принимая во внимание ту «важнейшую роль, которую сыграли интересы плантаторов и политические решения правительства». Нехватка продовольствия, виски, военные нападения положили начало распаду племен. Участились случаи применения насилия одних индейцев против других.

Договоры, заключенные под давлением и обманным путем, раздробили земли, принадлежавшие крикам, чокто и чикасо, на находившиеся в частной собственности участки, сделав каждого человека добычей для подрядчиков, земельных спекулянтов и политиков. Индейцы чикасо по отдельности продавали свои земли за хорошие деньги и уходили на запад, особо не пострадав. Крики и чокто остались на своих индивидуальных участках, но многие из них были обмануты земельными компаниями. По словам акционера такой компании, президента одного из банков Джорджии, «воровство сегодня в порядке вещей».

Индейцы пожаловались в Вашингтон, и Л. Касс ответил:

Наши граждане предрасположены покупать, а индейцы готовы продавать… Распределение, являющееся следствием таких сделок, находится вне компетенции правительства… Привычка индейцев к расточительству не может контролироваться с помощью правил… Если они теряют землю, а терять они будут очень часто, о чем можно лишь глубоко сожалеть, то все же это только осуществление права, предоставленного им [индейцам] согласно договору.

Лишенные обманом земли, без денег и еды, крики отказывались отправляться на Запад. Голодающие индейцы начали совершать набеги на фермы белых, а милиция Джорджии и поселенцы стали нападать на их поселения. Так разразилась Вторая крикская война. Алабамская газета, сочувствовавшая туземцам, писала: «Война с криками — нелепость. Это основа для дьявольского плана, разработанного заинтересованными людьми, который заключается в том, чтобы не позволить необразованной расе защитить свои права, лишить индейцев тех крох, которые еще остались в их распоряжении».

Старый индеец крик по имени Пестрая Змея, которому было больше 100 лет, так реагировал на политику перемещения, проводившуюся Э. Джексоном:

Братья! Я слышал много речей нашего Великого Белого Отца. Когда он впервые пересек большую воду, он был всего-навсего маленьким человечком… очень маленьким. Его ноги затекли от долгого сидения в большой лодке, и он умолял о маленьком клочке земли, на котором можно развести огонь Но когда белый человек согрелся у индейского костра и насытился индейской мамалыгой, он стал очень большим.

Одним махом он перешагнул через горы и встал обеими стопами на равнины и долины. Его руки достали восточные и западные моря, и его голова оказалась на луне. И потом он стал нашим Великим Отцом.

Он любил своих краснокожих детей и говорил: «Уйдите еще чуть дальше, чтобы я не наступил на вас».

Братья! Я слышал очень много речей от нашего Великого Отца.

Но они всегда начинались и заканчивались этим «Уйдите еще чуть дальше, вы стоите слишком близко ко мне».

Д. Ван Эвери в своей книге «Лишенные корней» подвел итоги перемещения для индейцев:

В долгой череде бесчеловечных поступков, совершаемых людьми, изгнание являлось тем, что приносило страдания и муки многим народам. Но ни на один народ оно не действовало столь разрушительно, как на индейцев с Востока. Индеец был особенно восприимчив ко всем естественным атрибутам окружающего его мира. Он жил на открытом пространстве. Он знал каждое болото, просеку, вершину холма, камень, родник, приток, как их дано знать лишь охотнику. Туземец никогда не мог воспринять принцип установления частной собственности на землю (для него это было не более рационально, чем частная собственность на воздух), но он любил землю столь сильно, что на такие эмоции не был способен ни один собственник. Индеец чувствовал себя такой же ее частью, как горы и деревья, животные и птицы.

Его родина была святой землей, ставшей для него священной, так как здесь обрели покой останки его предков и так как сама природа была естественным храмом его религии. Краснокожий полагал, что водопады и горные хребты, облака и туманы, долины и поляны населены мириадами духов, с которыми он сам ежедневно общался. И именно от этих увлажненных дождями земель и лесов, от рек и озер, с которыми он был связан традициями предков и с которыми у него была своя собственная духовная связь, индеец был изгнан далеко на запад в засушливые, безлесные места, в заброшенный край, известный повсеместно как Великая американская пустыня[74].

Согласно этому исследователю, в 20-х годах XIX в., незадолго до того, как Э. Джексон стал президентом, и после того, как отгремели англо-американская война 1812–1814 гг. и Первая крикская война, в южных частях страны туземцы и белые часто селились очень близко друг от друга и жили в мире, в окружении природы, которой, казалось, хватит на всех. Они научились видеть общие проблемы. Дружеские отношения развивались. Белым было разрешено посещать индейские общины, а коренные жители Америки часто становилось гостями бледнолицых. Деятели эпохи фронтира — Дэви Крокетт и Сэм Хьюстон — выросли в такой атмосфере и оба, в отличие от Э. Джексона, навсегда остались друзьями аборигенов.

Движущей силой, которая привела к перемещению индейцев, доказывал Д. Ван Эвери, не были бедные белые жители приграничья, обитавшие по соседству с индейцами. Этими силами являлись индустриализация и торговля, увеличение численности населения, развитие городов и железных дорог, удорожание земли и жадность предпринимателей. «Руководители экспедиций и земельные спекулянты манипулировали ростом общественного возбуждения… Пресса и духовенство неистовствовали». В результате этого безумия индейцы либо погибали, либо изгонялись, земельные спекулянты разбогатели, а политики обрели больше власти. Что касается малоимущих белых обитателей фронтира, то они были пешками, которых выставили вперед при первых жестоких схватках, но которые вскоре оказывались ненужными.

Имели место три добровольных волны миграции чироков на запад, в прекрасный лесной край Арканзаса, но там почти сразу индейцы оказались в окружении белых поселенцев, охотников и трапперов[75]. Этим туземцам (так называемым западным чирокам) предстояло двигаться дальше на запад, на этот раз в засушливые земли, слишком бесплодные для белых поселенцев. Федеральное правительство, подписывая с индейцами договор в 1828 г., объявило новую территорию «постоянным домом… который, в соответствии с официальными гарантиями Соединенных Штатов, останется в их владении навсегда». Это было очередной ложью, и о плачевном положении западных чироков стало известно тем трем четвертям всего племени, которые все еще оставались на Востоке и испытывали давление со стороны белых, подталкивавших их к переселению.