Эдвард Радзинский - Железная Маска и граф Сен-Жермен Страница 43

В конце мая 1663 года должен был начаться су­дебный процесс. Король имел право монарха под­писать знаменитый «летр де каше» — приказ о веч­ном заточении без суда и следствия. Но король предпочел открытый процесс. Он захотел пуб­лично продемонстрировать обществу, кто теперь хозяин в стране. Перед началом процесса король приказал перевести Фуке в тюрьму аристократов — в Бастилию.

Накануне переезда д'Артаньян перехватил за­писку, которую пытались передать Фуке через под­купленного мушкетера. Расшифровать ее удалось. Известие о записке чрезвычайно взволновало ко­роля. Король приказал изменить время отъезда — было велено отправиться глубокой ночью. Охра­нять карету по распоряжению Людовика должна была сотня мушкетеров.

Во втором часу ночи из Венсенского замка вы­ехала карета с опущенными занавесками, окружен­ная двойным кольцом мушкетеров с горящими фа­келами.

Карета неслась во весь опор. Экипаж был с де­шевыми рессорами. Зверски подбрасывало на уха­бах, и от этой варварской езды страдала несчаст­ная задница забившегося в угол кареты Фуке. Въехали в Париж. Пошли нищие, жалкие домики Сент-Антуанского предместья. Вдали в рассветной мгле высились крутые величественные стены древ­него замка — Бастилии.

Благополучно въехали во двор. Встречали ка­рету сам губернатор Бастилии и комендант. Оба были в списке получавших деньги от Фуке. По­этому оба с особым рвением приготовились к са­мому суровому обращению со вчерашним благо­детелем. Но д'Артаньян передал им совсем иные распоряжения Людовика. Король повелел обхо­диться с узником «с особой предупредитель­ностью». Фуке поместили в самую просторную ка­меру, разрешили держать слуг. Он мог совершать длительные прогулки по тюремному двору и за­казывать дорогую еду... Готовился открытый су­дебный процесс, и эти поблажки должны были породить надежду Фуке на милость короля. Ко­роль поручил д'Артаньяну уговорить Фуке сделать главное — публично покаяться и признать свою вину.

Король захотел продемонстрировать собрав­шейся публике покорность самого могуществен­ного и самого богатого человека Франции. Это же­лание короля было понятно гасконцу, но его удивляло, даже поражало другое.

Д'Артаньян с изумлением наблюдал, как пани­чески боится король бегства Фуке. Все жесткие меры охраны, предпринятые гасконцем, король нашел недостаточными. По приказу Людовика этаж, где находилась камера Фуке, охранялся тремя десят­ками мушкетеров. В самой камере Фуке находились трое мушкетеров, которых д'Артаньян по приказу короля обязан был менять каждую неделю, чтобы они не могли войти в контакт с узником. В случае угрозы освобождения мушкетеры должны были немедленно убить узника. Самому д'Артаньяну было приказано не покидать арестанта ни днем ни ночью. Теперь командир мушкетеров ночевал на походной постели в соседней камере. Госпожа д'Артаньян со дня ареста Фуке не видела своего мужа и нескоро его увидит. Во дворе Бастилии караул мушкетеров неотрывно следил за окнами камеры Фуке — не будет ли сброшена веревка (именно так бежали отчаянные узники). Даже за стенами Бастилии у крепостных ворот по приказу короля постоянно гарцевали на конях королевские мушкетеры. Они перестали быть удалыми дуэлян­тами из романа Дюма, они теперь удалые тюрем­щики. И все это ради одного человека, бегства ко­торого почему-то так страшился могущественный король! Д'Артаньян не сомневался, что король страшится побега напрасно. Да, это были времена дерзких людей и знаменитых побегов из мест за- ключений удалого авантюриста Казановы, герцога Франсуа де Бофора и иных смельчаков, остав­шихся безымянными. Но трудно было ждать того же от высокопоставленного чиновника Фуке. Тем более что Фуке, как докладывал гасконец в своем отчете королю, совершенно смирился со своей участью.

Однако все эти чрезвычайные меры безопас­ности, так удивлявшие д'Артаньяна, были преодо­лены странным гостем.

Этот человек, одетый в черное платье судей­ского чиновника, появился перед д'Артаньяном. Его никто не сопровождал, и он вел себя как «свой» в Бастилии... Д'Артаньян решил, что это один из следователей. Незнакомец сухо поздоровался с гас­концем и предъявил приказ, подписанный королем. «Подателя сего, — прочитал д'Артаньян, — надле­жит проводить в камеру известного вам узника и оказывать ему всяческое содействие».

Д'Артаньян проводил незнакомца в камеру фи­нансиста. Увидев незнакомца, Фуке был потрясен. Он узнал в пришедшем того самого посланца гос­пожи де Севинье, который предсказал ему все, что с ним теперь случилось.

Однако незнакомец не произнес ни слова о прошлой встрече. И Фуке почему-то не осмелился его спросить. Незнакомец говорил только о буду­щем. Он предложил Фуке устроить побег. Со­общил, что маркиза де Севинье и несколько ее дру­зей, людей богатейших и знатных, готовы принять участие в его организации. Они понимают, что ко­роль сейчас расправляется не только с Фуке. Это угроза будущих расправ с независимыми, свободо­мыслящими людьми. Они негодуют, хотят обуздать все возрастающее своеволие короля. Они готовы помочь Фуке бежать в Англию.

Незнакомец замолчал и ждал ответа. Ответ последовая незамедлительно. Фуке отказался!!! Он сказал, что многое понял в своем заточении. У него нет задачи обрести свободу. Он уже обрел ее в себе самом. Теперь он хочет одного — ВЫСТУ­ПИТЬ на процессе. Благо процесс будет откры­тым. Он решил обличить систему, частью которой он был сам. Но лишь верхней ее частью. Над ним, на самой вершине этой системы вседозволенно­сти, были вор Мазарини и... — Фуке усмехнулся, — и королевская семья.

— Да, я бесконтрольно брал деньги из казны, но возвращал в казну часто куда больше. Я лишь одалживал у казны деньги, а они забирали. Они опустошали казну и хотят это делать и дальше. Боюсь, что когда-нибудь все закончится пустой каз­ной, голодом, восстаниями черни и кровью, кро­вью, кровью! Их Величества король и королева-мать не поняли уроков Фронды... Я хочу рассказать об этом публично на процессе... предостеречь Францию и моего короля.

— Вы не боитесь, что ваш король и его мать отправят вас на эшафот?

— Не думаю... Королева-мать слишком боится, что я раскрою некую тайну... хотя я ее не раскрою. Впрочем, я не боюсь эшафота.

— Вы правы... эшафота не будет, — сказал не­знакомец после некоторого раздумья. И добавил: — Король заточит вас в тюрьме навсегда. Вы готовы?

— Значит, так хочет Господь. Значит, я заслу­жил. Бог — строгий судья.

На башне замка часы пробили полдень. Насту­пало время допросов Фуке.

В дверях появился д'Артаньян — отвести Фуке в Арсенал, где шли ежедневные допросы. Незна­комцу пора было уходить.

Он встал, простился с Фуке и д'Артаньяном и покинул тюрьму.

Впоследствии, по уходе незнакомца, д'Ар­таньян весь день тщетно искал приказ короля. Но в секретере, куда он положил королевский приказ (он отчетливо помнил это), гасконец его не нашел. В секретере он нашел лишь пустой клочок измятой бумаги. Да, незнакомец сумел проделать то, что с успехом демонстрировал в вашей стране некто Вольф Мессинг. Мессинг мог вручить охране кусок бумажки, и охранник видел перед собой пропуск, подписанный самым ответственным лицом. Это же сумел проделать странный незнакомец, о кото­ром поведал в своих «Записках» все тот же граф Сен-Жермен.

Фуке и д'Артаньян вернулись в камеру к обеду.

В тюрьме Фуке стал вегетарианцем, и д'Ар­таньян покупал для него свежую рыбу. Д'Артаньян предложил приготовить отличную черную треску.

Но Фуке отказался. Вчерашний хозяин знамени­тых поваров, любитель и ценитель изысканной еды, он теперь почти ничего не ел. И каждую суб­боту исправно постился — жил на хлебе и воде. Се­годня была суббота, и вместо еды Фуке занялся обычными своими делами. Гасконец видел его либо молящимся на коленях, либо пишущим и чи­тающим за столом.

Но в тот день д'Артаньян прервал его занятия и начал переговоры. Он сообщил Фуке от имени короля, что, возможно, Его Величество заменит смертную казнь изгнанием, если... Если Фуке на процессе признает свои преступления. В ответ Фуке только усмехнулся:

— Вы хорошо сказали «возможно»... О нет, до­рогой друг, именно тогда Его Величество преспо­койно повесит меня. Сообщите Его Величеству, что я уверен в этом так же точно, как уверен он. Так что оставим пустой торг. — И, помолчав, доба­вил: — Но главное, успокойте Ее Величество коро­леву-мать. Сообщите ей, что верноподданный Фуке просит, чтобы она не беспокоилась. Каков бы ни был приговор, Фуке будет нем как рыба.

Д'Артаньян с изумлением слушал эти слова. Он долго не решался передать их королеве. Нако­нец решился. Королева выслушала и попросила мушкетера забыть слова Фуке. Гасконец получил в награду второй великолепный перстень — знак большой благодарности королевы Анны.