Раффи - Меликства Хамсы Страница 43

Сын Панах-хана Ибрагим-хан, более могущественный, чем его отец, также не имел своих поместий: он не владел землей в Карабахе, хотя и считался правителем этой области. Для того, чтобы обеспечить своих наследников и братьев средствами к существованию, он купил у нухинских беков поместья за пределами Карабаха, в магале Барда. Из сказанного видно, что ханы были не владетелями, а правителями страны, назначенными Персией.

Исконными хозяевами страны были представители пяти армянских меликских домов, которые веками, из поколения в поколение, наследственно владели Карабахом.

Когда армянские мелики вместе со своими подданными, о чем рассказано в предшествующих главах, переселились в Грузию, Ширван и Гандзак, брошенными ими землями и селами, действительно, завладел Ибрагим-хан и заселил их мусульманами. Но когда спустя годы мелики вместе со своим народом вернулись, они изгнали мусульман и вновь стали хозяевами своих земель и деревень.

Однако поскольку часть беженцев осталась на чужбине и последние потомки некоторых меликских родов (например, джрабердских Мелик-Исраелянов и дизакских Мелик-Аванянов) были полностью уничтожены, то земли их остались без хозяев, и Ибрагим-хан завладел ими, то есть сам стал получать ту часть урожая, которую раньше получали прежние владельцы этих земель Он, помимо права на часть урожая, не обладал никакими правами ни над землею, ни над обрабатывающими ее крестьянами. Крестьяне были свободными подданными государства, а земля являлась собственностью сельской общины, как это показано нами выше.

Во времена преемника Ибрагим-хана Мехти-хана обстоятельства переменились. Хотя русские в это время уже овладели Карабахом, однако земельный вопрос и права хана еще не были определены. Русские, как было сказано выше, были слишком высокого мнения о роли хана. Используя это обстоятельство, Мехти-хан начал пользоваться большими правами, чем прежде.

И хан, и его окружение хорошо понимали, что времена их уже миновали, понимали, как преходяще и неустойчиво их положение, и поэтому спешили воспользоваться предоставившимися возможностями.

Мехти-хан начал щедро раздавать своим близким, родственникам и друзьям земли, села и поместья. Уверенность действиям хана придал сам князъ Мадатов, который как военно-окружной начальник был назначен русским правительством для надзора за деятельностью хана и поддержания порядка в недавно завоеванном крае.

О происхождении князя Мадатова мы подробно рассказали в одном из примечаний к главе XXXVI. Его отец, Мехрабенц Гюки, был простым крестьянином, жил в крепости Чанахчи (Аветараноц) и исполнял скромную должность в доме владетелей Варанды Мелик-Шахназарянов. Брат его матери сотник Петрос Мадатян был экономом в доме мелика Джумшуда Мелик-Шахназаряна. Князь избрал себе материнскую фамилию, звучавшую более благородно, и, отказавшись от прежнего имени Ростом, стал называться Валерианом Григорьевичем Мадатовым.

Так как свой княжеский титул в Санкт-Петербурге он получил благодаря свидетельству мелика Джумшуда Мелик-Шахназаряна (см. гл. XXXVI), то теперь, вернувшись со славой на родину – в Карабах, решил «отблагодарить» своих благодетелей Мелик-Шахназарянов, завладев их поместьями Мехти-хан подарил ему 15 деревень в Варанде с их обширными землями, границами и населением. Эти деревни являлись вековой вотчиной Мелик-Шахназарянов. Вся Варанда, как известно читателям, с древних времен находилась во владении Мелик-Шахназарянов.

В числе упомянутых 15 деревень была и Чанахчи (Аветараноц), где находились укрепления Мелик-Шахназарянов, дворцы мелика Хусейна I, мелика Баги и мелика Шахназара II. Князь Мадатов приказал разрушить дворец последнего и вместо него воздвиг новый. Когда у него спросили, почему он приказал разрушить дворец, князь со смехом ответил: «Когда мелик Шахназар строил этот дворец, я был еще мальчиком. Я перетаскал столько камней при сооружении этого дворца, что у меня до сих пор болит спина».

Содержание дарственной грамоты Мехти-хана, согласно которой упомянутые 15 деревень были переданы князю Мадатову, само по себе свидетельствует о ее характере. Хан в своей грамоте заявляет, что поскольку предки князя Мадатова с давних времен владели упомянутыми 15 деревнями в Карабахе, а в отсутствие князя эти деревни были захвачены (кем?), то хан возвращает эти деревни князю в качестве законного наследства его предков и т. д.

Но общеизвестно, кто были предки князя. Всем также известно, владели ли они поместьями…

Об участии самого князя Мадатова в составлении этой дарственной можно судить по тому, что князь получил эти деревни с их жителями на правах крепостного владения. Но крепостного права ни в персидской, ни в турецкой Армении никогда не существовало.

Князь, хотя и родился в Карабахе, но, получив образование в высших дворянских кругах русских столиц, был воспитан в духе аристократии того времени. В России в то время существовало крепостное право, и крепостничество представлялось князю необходимостью, которую он пожелал ввести и в подаренных ему деревнях.

Понятно, что подобное чуждое и в то же время бесчеловечное новшество должно было вызвать, с одной стороны, недовольство крестьян, а с другой – протест наследников Мелик-Шахназарянов, ибо упомянтые поместья принадлежали их роду.

Но самое важное заключалось в том, что поведение князя Мадатова ослабило наследственные права. Всех владетельных меликов Карабаха и усилило влияние хана.

Естественно, что когда он в соответствии с дарственной хана получил 15 деревень, то вынужден был, дабы придать ей законный характер, в качестве местного военно-окружного начальника, поставленного для надзора за деятельностью хана, не только признать за ханом право распределять и дарить, но и склонить к признанию этого права русское правительство, которое было еще недостаточно осведомлено в местных делах. С другой стороны, он должен был стремиться к уничтожению владетельных прав меликов, признанию хана единственным хозяином и властителем края. Так он и поступил.

Следствием всего этого явилось то, что Мехти-хан начал лишать исконных владельцев (каковыми были армянские мелики, монастыри и армянский народ) их земель и раздавать их направо и налево своим родственникам и близким. Среди армянских меликов в это время уже не было таких значительных людей, которые могли бы протестовать против злоупотреблений хана и сообщить о них, куда следовало. А князь Мадатов, как говорится, смотрел сквозь пальцы на беззакония хана и позволял ему распределять земли, выдавать дарственные, тем самым придавая законную форму и своим приобретениям.

Каждый, кто имел возможность внимательно ознакомиться с бумагами, хранящимися у крупных или мелких владельцев поместий в Карабахе, обязательно должен был заметить, что все эти бумаги, за крайне редким исключением, составлены во времена Мехти-хана и заверены его печатью. И, наоборот, весьма редко можно встретить дарственную на какую-либо деревню или крупное поместье, относящуюся ко времени его предшественников – Панах-хана или Ибрагим-хана, – которые были могущественными людьми и под властью которых какое-то время находился весь Карабах.

Как уже было сказано, эти незаконные распределения совершались при Мехти-хане, когда русские овладели Карабахом и когда князь Мадатов был назначен местным военно-окружным начальником и обязан был надзирать за деятельностью хана.

О том, какие люди получали деревни и обширные поместья, свидетельствуют, например, следующие факты.

Братья Фараджулла-бек, Рахим-бек, Ибрагим-бек и Гасан-бек получили от Мехти-хана 8 деревень. Их отец (Угурлу) исполнял при Мехти-хане должность палача.

Сыновья погонщика мулов Мехти-хана Мурада – Вали-бек и Таир-бек – также получили несколько деревень.

Населенная армянами деревня Тех, насчитывавшая несколько сотен домов, принадлежала армянину мелику Григору. Из этой деревни на строительство крепостных стен Шуши был взят простой армянский крестьянин. И поскольку его принуждали много работать, он принял магометанство и стал называться Касым. Сын этого Касыма Ростом-бек стал экономом в доме Мехти-хана, а его сын Асат-бек получил от Мехти-хана в дар село Тех.

Рассказывают, что когда племянник Мехти-хана Джафар-Кули-хан заметил, с какой щедростью распределяются деревни Карабаха, он также составил список из 12 деревень, но поскольку его отношения с дядей не были хорошими, он передал этот список Мехти-хану через упомянутого эконома Ростом-бека с просьбой закрепить за ним перечисленные деревни. Ростом-бек составил дарственную на эти 12 деревень, заверил ее печатью хана и передал Джафар-Кули-хану. А последний через несколько дней стал сожалеть о том, что не включил в список и армянскую деревню Хнацах, которая расположена недалеко от крепости Шуши и могла служить ему для летнего отдыха. Он вновь обращается к посредничеству Ростом-бека. Эконом, в соответствии с персидским обычаем, на полях дарственной добавляет название деревни Хнацах, и передает ее хану на утверждение. Но Мехти-хан не может припомнить, чтобы он выдавал подобную дарственную племяннику, которого люто ненавидел. Он попросту разорвал бумагу и отбросил в сторону. Выяснилось, что документ этот впервые был представлен хану на утверждение в тот момент, когда он находился в состоянии опьянения…