Джек Коггинс - Оружие времен Античности. Эволюция вооружения Древнего мира Страница 43

Чем сильнее становилось давление извне, тем больше усилий приходилось прилагать империи для своей защиты. По приблизительным оценкам, общая численность личного состава на службе у империи войск всех видов в IV столетии н. э. доходила до трех четвертей миллиона человек, и содержание таких сил тяжким грузом ложилось на несчастных налогоплательщиков. Войны, эпидемии, неурожаи и даже нередкие случаи убийства новорожденных постоянно сокращали число подданных империи. Торговля практически замерла, а некогда возделанные поля зарастали травой, их владельцы и арендаторы пускались в бега, чтобы скрыться от сборщиков налогов. С целью хотя бы частично снова возродить в этих районах жизнь руководство империи стало позволять варварам селиться на них, что само по себе создавало опасный прецедент.

Со временем наряду с тем, что варвары, живущие в империи, постепенно начинали походить на римлян, стал проявляться и обратный процесс — жители провинций и армия во все большей степени стали походить на варваров. Часть граждан империи начала перенимать варварский сталь жизни — отпускать длинные волосы, носить меха и длинные штаны, несмотря на запреты имперских декретов. Индикатором нездоровья римской экономической структуры стало то обстоятельство, что инициатива роста народонаселения ирходила «сверху» — в ней были прежде всего заинтересованы правящие круги империи. В хорошо устроенном обществе со здоровой экономикой, в условиях многолетнего мира, вполне можно было бы ожидать естественного роста народонаселения и, как следствие, триумфального шествия римской цивилизации к северу и востоку.

Однако уже сами громадные размеры империи способствовали ее распаду. Любое ослабление центральной власти служило сигналом для генералов в отдаленных провинциях попытаться установить в них свое независимое правление либо попробовать добыть себе императорский пурпур. В условиях постоянных вторжений или только слухов о таких вторжениях естественным образом прерывалась связь между различными частями империи. Уже давно стало понятно, что римское государство слишком обширно, чтобы оно могло управляться одним человеком из одного города. И императору Диоклетиану (284— 305 н. э.) пришлось предпринять меры, в соответствии с которыми империя стала управляться четырьмя правителями — двое из которых, будучи старшими правителями, именовались Августами, а двое их помощников получили титул Цезарей.

При новой системе управления запад империи оказался под началом Максимиана (Август), который управлял Италией и Африкой, и Константина (Цезарь), правившего Испанией, Галлией и Британией. Диоклетиан, как старший Август, оставил себе управление такими важными территориями, как Египет, Азия, Фракия и Македония, в то время как Галерий (Цезарь) правил Паннонией и Мёзией. Пока все управление оставалось в опытных руках Диоклетиана, все шло хорошо, но после его добровольного отречения от власти на волю вырвались старые обиды и вражда, которые в результате и привели к провозглашению императором Константина (сына Цезаря Константина). Ни один из четырех дворов Августов и Цезарей не находился в Риме, и Константин, создавший свою новую столицу в Византии, нанес новый, теперь уже окончательный удар, добивший верховенство Вечного города.

Преемникам Константина — в разгар гражданских войн и внутренних раздоров — пока еще удавалось удерживать разрываемую на части империю, но от нее уже мало что осталось. Дворы императоров копировали дворы восточных владык; какая бы то ни было свобода сената и народа с правлением Августов исчезла, а легионы, бывшие некогда предметом гордости Италии, состояли по большей части из варваров, разве что немногим более цивилизованных, чем те племена, из которых их набирали. Лишь благодаря традициям и организации былой имперской армии удавалось даже сейчас, после многих лет внутренних беспорядков, отражать вторжения извне, случавшиеся все чаше и со все большей энергией.

Большие изменения в армии произошли в IV столетии н. э., когда основным родом войск вместо пехоты стала конница. В сложившихся обстоятельствах эта значительная перемена, шедшая вразрез с вековыми традициями, была вполне логичной. Крупные пехотные формирования всегда были не слишком маневренными. Даже Александр Македонский, располагая превосходно подготовленными и обученными македонскими фалангами, отдавал предпочтение коннице в качестве решающего рода войск, наносящего сокрушительный удар по врагу. С другой стороны, действуя против неприятеля, в составе войск которого была значительной доля конницы, тяжеловооруженная пехота не обладала достаточной мобильностью. Любая сколько-нибудь крупная воинская часть, прорвавшаяся сквозь приграничную оборону империи, могла нанести громадный ущерб, если не была вовремя блокирована. Это и стало причиной увеличения доли конницы как в полевых армиях, так и в приграничных частях.

Что же касается относительных достоинств этих двух родов войск, то ни у кого никогда не было сомнений в том, что при нормальных обстоятельствах основным родом войск является пехота. Множество раз на протяжении всей истории было доказано, что строй испытанных пехотинцев, даже если они не имеют никакого метательного оружия вроде лука или мушкета, способен отразить любую кавалерийскую атаку. Считается, что ужасное поражение Валента, императора восточной части Римской империи, при Адрианополе доказывает превосходство конницы. Однако это совершенно не так. Весь ход битвы свидетельствует, что при слабом командовании даже хорошо подготовленная армия может быть разбита неприятелем, имеющим более низкую дисциплину, но превосходящим в численности и маневренности. Варрон, Вар и Валент — имена этих военачальников звучат символами поражения. Легионеры Валента, безусловно, уступали в боевой выучке и опыте тем римским воинам, которые сражались при Каннах и в Тевтобургском лесу. И все же, если бы в битве при Адрианополе ими командовал Сципион или Цезарь, готы потерпели бы еще одно поражение.

Поражение Валента (его гибель на поле боя, вне всякого сомнения, способствовала окончательному разгрому римлян) вполне могло способствовать смене приоритетов с пешего легионера на вооруженного всадника, но изменение тактики, описанное выше, в совокупности со все усиливающейся необходимостью в маневренности в любом случае привели бы к такому исходу. Совершенно очевидно, что, будь легионы IV века н. э. по своим боевым качествам равны легионам времен Цезаря, в подобной смене не было бы необходимости. Но все же Канны продемонстрировали, что легионы не вполне подходят для действий против крупных сил конницы и своими победами Сципион в значительной степени обязан конникам. Взирая из дали веков на славу былого, можно заметить тенденцию довольно низко оценивать воина времен заката империи. Но это, несомненно, является ошибкой. Невозможно адекватно представить себе мотивы, чувства, ценности или образ мышления людей различных эпох, живущих и действующих в различном окружении. Еще недавно бывший варваром солдат Феодосия настолько же отстоит во времени от легионера Мария, как современный американец от мушкетера. Но, будучи продуктом другой эпохи, был ли он в меньшей степени солдатом? Я считаю, что нет. В условиях распадающейся армейской организации, катастрофического падения дисциплины, зачастую под началом невежественных командиров, под постоянными ударами внешних врагов (многие из которых были взращены и выучены римлянами и имели теперь ничуть не худшее вооружение) солдат последних лет Западной империи в большинстве случаев оставался верен своей стране. Когда мы читаем про падение римского государства, воображение рисует нам последнее жестокое сражение Запада и последних из римских орлов, склоняющихся в последнем бою перед ордами варваров. В действительности же римская армия, к тому времени уже почти полностью варварская по своей крови, в ходе сражений потеряла весьма малые территории. Военачальники, в конце концов захватившие контроль над территориями, некогда принадлежавшими империи, смогли сделать это потому, что они командовали частями римских вспомогательных войск или их союзниками. Нечто мистическое заключено в том, сколь много римского выжило после падения империи, и даже само имя Священной Римской империи (пусть не очень святой и не очень римской) просуществовало еще многие столетия. 

Примечания

1

Уэйвелл Арчибалд Персивал — британский фельдмаршал, граф. Участвовал в Первой мировой войне. В начале Второй мировой войны руководимые Уэйвеллом войска одержали победы над итальянскими войсками в Киренаике (декабрь 1940 — февраль 1941) и Восточной Африке (январь—май 1941). С июня 1943 г. по февраль 1947 г. вице-король Индии.(Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, — примеч. пер.)