Кеннет Бийр - Суда-ловушки против подводных лодок - секретный проект Америки Страница 43

А Рейнгард Хардеген должен был бы быть теперь на грани умственного и физического истощения к концу этого похода, никак не соглашался с этим и ничем этого не выказывал. Он хотел бы уйти в более глубокие воды и сделать передышку, но у него еще оставалось дело. Командир U-123 был озадачен этим "медленно двигающимся судном". Подозрительность заставила его быть настороже. С парохода "Эвелин" его уже видели и о нем сообщали всем. Осветительная бомба падала перед ним, бросивший ее пилот наверняка его видел. Он уходил в надводном положении в успокоительные глубокие воды. Но у него было неуловимое неопределенное ощущение того, что его преследуют. Он ожидал новых осветительных бомб и, возможно, атаки с моря или с воздуха. Ему надо добраться до глубин до того, как начнется день. И сколько времени они будут держать его на дне? Его ум лихорадочно искал ответ.

У капитан-лейтенанта Хардегена было исключительно проницательный ум, аналитичный, быстрый, восприимчивый; разгадывать загадки было игрой, которая доставляла ему наслаждение. Но истощение превращает стресс скорее в болезнь, в состояние нездоровья, чем в призыв к действию. Хардеген не ассоциировал пароход "Эвелин" с ловушкой подлодок "Кэролин". Справочник Грёнера по торговым судам показал бы сходство этих двух старых торговых кораблей. Раз "Кэролин" была превращена в судно-ловушку, не резонно разве было предположить, что ее систершип "Эвелин" тоже может быть такой же ловушкой? И внешнее сходство их разве не повод для подозрения? Ни Хардеген, ни Кэдинг, ни Рафальски, ни фон Шрётер связи между ними не нашли. Определенно, бой с "Кэролин", едва не ставший катастрофой, всего несколько недель назад должен был бы создать неизгладимое впечатление в умах и Хардегена, и фон Шрётера. И тем не менее за прошедшие два часа они оба в прицелах видели дважды эту медленно двигающуюся подозрительную тень и не сочли ее ловушкой.

В 02:15 Хардеген, стоявший на мостике вместе с фон Шрётером и двумя наблюдателями, заметил тень, идущую на юг. Она шла по его левому борту от кормы. Это была та же самая "подозрительная тень", которую они видели девять минут назад. Это было небольшое, медленно идущее судно, но в темноте опознать его было невозможно. Хардеген ненадолго задумался. Он решил атаковать. Развернул лодку вправо, чтобы дождаться приближавшееся судно, чтобы уменьшить угол атаки и сократить расстояние до цели с 2000 до 500 метров. Не хотел промахнуться последним "угрем". Он предпочел бы цель побольше, например танкер, но и это добавление в три-четыре тысячи тонн с такими небольшими усилиями тоже неплохо. Он терпеливо ждал. Все было в порядке. Очевидно, в надводном положении он не мог слышать гидроакустика{125}.

И вдруг спокойствие рухнуло. Как из ниоткуда, в темноте появился самолет, его шум перекрывал грохот дизелей лодки, и бросил осветительную бомбу прямо по курсу. Ярко осветилось пространство вокруг лодки. Второй самолет стал сигналить "подозрительной тени". Фон Шрётер безуспешно пытался прочитать сообщения, которыми с помощью световых вспышек обменивались эсминец и самолет. Хардеген заметил еще один самолет, идущий сзади и справа. Командир остановил оба дизеля в надежде, что пилот не заметит килевой след лодки. Но поздно. Самолет с креном на левое крыло начал пикировать прямо на лодку. Хардеген передал вниз - "Тревога!", фон Шрётер инстинктивно прыгнул в люк.

Хардеген вспоминал: "Более быстрого аварийного погружения у нас не было. Когда я прыгал в люк, самолет был прямо надо мной. Это был одномоторный самолет с низкорасположенным крылом, похожий на наш Хе-70 (Heinkel 70. - Прим. авт.). Уверен, он видел нас".

Было 02:25. U-123 ударилась в илистое дно на глубине 20 метров. Хардеген сжался, ожидая удара бомбы, но он не последовал{126}.

Фриц Рафальски у гидрофона - подводного звукодетектора, сообщил о шуме быстровращающегося винта и работе эхолокации. Пеленг указывал в сторону тени, эсминца. Теперь озабоченный командир двинул лодку тихим ходом в сторону глубоководья по курсу 120°. В 03:10 Рафальски доложил: "Шум винтов прямо за кормой и он усиливается. Наверняка это винты эсминца". Хардеген находился в центральном посту, рядом с ним был фон Шрётер у "Форхальрещнера" или аппарата расчета упреждения{*25}. Он сказал своему старшему вахтенному начальнику:

- Этот парень идет точно над нами. Звучит это не особо мелодично.

В 03:17 шесть глубинных бомб взорвались одна за другой. Стоявшие были сбиты с ног. Люди и части оборудования раскидало по лодке. На небольшой глубине лодку трясло и раскачивало. Носовая часть приподнялась и затем ударилась о дно Атлантики. Большинство механических систем вышло из строя, шипение и другие сбивающие с толку шумы слышались повсюду в лодке. Включение резервного освещения только усугубляло общее замешательство{127}.

Эсминец развернулся и снова пошел прямо на U-123. Хардеген приказал проверить электродвигатели. Лодке могло потребоваться движение, чтобы ускользнуть или даже атаковать этот патрульный корабль. Пока же Хардеген держал лодку на дне на глубине 22 метра и все оборудование на ней было выключено. Теперь единственным звуком, доносившимся до подводников, был свист гребных винтов атакующего эсминца и надоедливый писк его гидролокатора. Жуткий ритмический стук его винтов теперь слышали все, находившиеся теперь в легко уязвимой лодке. Шульц, этот инженер и супер-специалист, должно быть, был ошеломлен объемом и сложностью вставших перед них проблем. Было неизвестно, осталась ли энергия в батареях для движения лодки. Плавкие предохранители на аккумуляторных батареях требовалось подсоединить заново. Надо было проверить давление сжатого воздуха в баллонах продувки цистерн. Надо было проверить действие вертикальных и горизонтальных рулей.

Хардеген приказал личному составу подготовить свои аппараты для всплытия на поверхность. Он думал о возможной необходимости покинуть лодку и затопить ее. В этом случае все секретные материалы должны быть уничтожены{128}.

Затем Хардеген серьезно задумался о том, не следует ли покинуть лодку еще одна серия глубинных бомб казалась неизбежной и уклониться от нее возможности не было. Более того, он опасался, не повреждена ли лодка настолько сильно, что пересечь Атлантику не сможет. Хардеген подошел к спасательному люку, где он мог видеть своих офицеров и матросов, готовых к выходу из лодки. Но ум его продолжал искать альтернативы и оценивать все возможности. Прежде, чем принять необратимое решение, он должен использовать каждый еще имеющийся в запасе момент. Его быстрая мысль и чувство командира даже в этих экстремально тяжелых условиях позволили ему системно просчитать свой следующий ход в терминах вероятности и сохранить свое самообладание. Ему нравились игры наудачу, и он собирался вести игру. Но как проницательный игрок, он мог настаивать на благоприятных условиях. Хардеген стремительно размышлял: "Если этот эсминец произведет только одну атаку глубинными бомбами, может быть потеряно не все. Если лодку покинуть сейчас, люди будут в воде, они погибнут, если эсминец сделает еще один проход, не видя людей в темноте. С другой стороны, оставаясь в лодке, они могут и выжить при атаке". Обдумав все варианты, он принял решение лодку не покидать.

Хардеген и не подозревал, что в 10 саженях над ним и в двух тысячах метров от него его поджидает другой противник. Легуен присутствовал на сцене и тоже исходил из вероятности в этой смертельной игре. Эсминец прошел над ними снова, но глубинных бомб больше не бросали. Враг двадцать минут еще ходил рядом с U-123, но гидроакустика его была в пассивном, слушающем режиме - импульсов не было. Шульц и Хардеген проверили лодку: она казалась герметичной, угрожавших их железному убежищу потоков морской воды не было. Хардеген произнес короткую и безмолвную благодарственную молитву - теперь у него было время облизать свою раненую гордость. Вот только сколько есть на это времени? В этот день, субботу 11 апреля 1942 года U-123 пережила свою вторую серьезную атаку в американских водах. И день еще не закончился. Хардеген все еще находился во вражеских водах, на израненной подлодке, с измученной командой и в 3800 милях от своей базы.

Американский эсминец, вмешавшийся в игру Легуена, был, как стало известно впоследствии, "Далгрен". Запись в его судовом журнале о вахте с 00:00 до 04:00 в субботу 11 апреля 1942 года выглядит так:

00:55. Замечен затемненный корабль по истинному пеленгу 020°. 01:01. объявлена боевая тревога, обошли несколькими курсами неидентифицированный корабль. 01:35. Вернулись на базовый курс 150° по гирокомпасу. 01:35. Отбой боевой тревоги. 02:00. По пеленгу 292° на расстоянии 12 миль виден маяк Сент-Августин. 02:15. Самолет бросал осветительные бомбы. Пытались связаться о самолетом, но самолет не отвечал. 02:35. Самолет бросил несколько осветительных бомб вокруг корабля. 02:52. Боевая тревога. 03:12. подводный акустический контакт по истинному пеленгу 150° и на расстоянии 1900 ярдов. Изменили курс на 150° по гирокомпасу, и в 03:16 произвели атаку. Нет свидетельств, что глубинные бомбы имели контакт с целью. 03:33. Изменили курс на 340° по гирокомапасу, и возобновили курс "зигзаг". Скорость 18 узлов. 03:58 Отбой боевой тревоги.