Пауль Карель - Гитлер идет на Восток (1941-1943) Страница 44

Что же, сама природа выступила против немецких войск? И нигде нельзя было добиться успеха? О нет, кое-где все же можно. 258-й пехотной и 3-й моторизованной дивизиям повезло больше других. Благодаря отчаянному броску, осуществленному 2-м батальоном (479-го пехотного полка) майора Любке, 258-й дивизии 22 октября удалось овладеть Наро-Фоминском на главной магистрали Рославль-Москва. Таким образом, вторая линия обороны Москвы была прорвана в 69 километрах от города.

22 октября к югу от Наро-Фоминска 29-й мотопехотный полк 3-й моторизованной дивизии форсировал Нару, создав плацдарм шириной одиннадцать километров.

– Дела опять пошли! - говорили солдаты друг другу. - Мы снова идем вперед!

Да, они снова шли вперед. 8-й мотопехотный полк, действовавший совместно с 29-м, не только отразил все контратаки русских, но сам в ответ контратаковал и уничтожил сильную оперативно-тактическую группу русских, взяв в плен 1700 военнослужащих противника, включая 52 офицера. Они служили в батальонах, набранных в Москве, в частях народного ополчения; среди них было немало украинцев. Многие кричали: "Война капут!" Позднее они выдавали немцам комиссаров и политруков, которые, сдаваясь в плен, сорвали знаки различия с формы.

Еще на 30 километров южнее 98-й пехотной дивизии также удалось преодолеть главное препятствие на своем пути - сильно укрепленный рубеж на реке Нара. На восточном берегу дивизия развернулась в северном направлении, чтобы совместно с 19-й танковой дивизией очистить большой автодорожный мост в Горках на шоссе, ведущем к Подольску и Москве.

19-я танковая дивизия из Нижней Саксонии форсировала реку севернее Горок - как уже говорилось, - и ее 27-й танковый полк успешно отразил все советские контратаки. С захватом Наро-Фоминска и переходом немцев через Нару выше и ниже Горок последние рубежи обороны к юго-западу от Москвы оказались прорванными в трех местах. Дамба, возведенная потом, кровью и слезами полумиллиона женщин, стариков и подростков, вот-вот перестанет сдерживать поток германского наступления.

Что, если дамба рухнет? Москвичи очень боялись, что так и произойдет. Но в тот момент, когда им казалось, что немецкие танки, которых уже больше почти ничто не могло остановить, ворвутся в их город, на помощь жителям столицы пришла погода. Дождь превратил землю в болото - непроходимое болото. Генерал-фельдмаршалу фон Боку пришлось уступить победу трясине. Он приказал войскам остановиться и ждать, пока земля затвердеет, чтобы войска могли продолжать движение. Если бы у немцев нашлось 5000 путеукладчиков с такими же широкими, как у T-34, гусеницами, Москва пала бы к их ногам. А где же находился Гудериан, возглавлявший несколько успешных предприятий группы армий "Центр"? Где находилось острие наступления его закаленных в боях дивизий?

Его танковая группа была повышена в ранге до танковой армии - 2-й танковой армии, численность которой была доведена до 12 1/2 дивизий. Армия Гудериана образовывала южный фланг группы армий "Центр", а задача ее заключалась в том, чтобы наступать на Тульском направлении и закрыть подходы к Москве с юга. Главное командование вновь строило планы с учетом способности Гудериана вести молниеносные атаки и рассчитывало на то, что ему удастся блокировать Красную столицу с юго-запада. Началось все благополучно.

30 сентября 24-й танковый корпус выдвинулся на северо-восток силами 3 и 4-й танковых дивизий, находившихся в авангарде наступления. На следующий день части Гудериана достигли Севска, при этом головные подразделения прошли не менее 130 километров. 3 октября в результате стремительного броска 4-й танковой дивизии пал Орел. К 5 октября немцам удалось расширить береговой плацдарм на другом берегу Оки к северу от Орла.

Тем временем 3-я танковая дивизия оставила позади главную дорогу с целью наступать на север. После ночного перехода в немыслимой пурге дивизия форсировала реку Цон и продолжала стремительно продвигаться в заданном направлении. Пал Болхов - в плен угодило 800 красноармейцев. К середине октября части 3 и 4-й танковых дивизий с пехотным полком "Великая Германия" были готовы ударить через реку Сужа северо-западнее Мценска. Немцы перешли реку 23 октября и энергично преследовали обращенные в бегство русские войска. Была взята Чернь - всего в 90 километрах от Тулы. Но затем и тут грязь взяла бразды правления в свои руки.

Дорога на Тулу не годилась для тяжелой техники. Покрытие не выдерживало. Заполненные водой и грязью воронки, ямы и выбоины превратили шоссе в размытую и ни на что не похожую тропу. Грузовики со снабженческими грузами застревали в пути. Топливо не приходило. Баки пустели, и продвижение тормозилось. В результате у русских появлялось время сжигать и взрывать мосты, минировать дороги. Приходилось укладывать в грязь миллионы кубометров бревен и досок, чтобы возвести гати и пустить по ним колонны снабжения к оторвавшейся голове наступления.

Но Гудериан не мог допустить поражения от сил природы и принял вполне характерное для него решение: он объединил бронетехнику 24-го корпуса, части 75-го артиллерийского полка и 3-й стрелковый полк, а также пехотный полк "Великая Германия" в авангардное соединение под началом энергичного полковника Эбербаха и приказал им забыть обо всем, нигде не останавливаться и взять Тулу.

Оперативно-тактическая группа Эбербаха вгрызалась в оборону противника, скользила по грязи и тараном пробивалась вперед. Повсюду, где немцы встречали сопротивление русских, в небе появлялись пикировщики "Штука", они с воем пикировали на вражеские позиции, после чего на штурм шли танкисты и гренадеры Эбербаха. Мценск был взят. Пала Чернь. 29 октября острие наступления находилось в пяти километрах от Тулы, индустриального центра с трехсоттысячным населением.

Русские сильно укрепили южные подступы к Москве, установив на последнем рубеже противотанковые и зенитные орудия. Причина вполне понятна: когда Гудериан проследует Тулу, Москва окажется с запада от него, в результате чего столица Сталина будет зажата в тиски. Древний город оружейников Тула располагался в 160 километрах от столицы, а потому в каком-то смысле являлся пригородом Москвы. Русские прекрасно это осознавали. Гудериан - тоже. Понимал это и Эбербах. Тула должна была пасть. Тула являла собой как бы половину Москвы и тоже служила своего рода символом. В Туле даже был свой собственный кремль.

Во 2-й роте пехотного полка "Великая Германия" осталось 60 человек. Шестьдесят из ста пятидесяти. Но лейтенант фон Оппен изо всех сил стремился добраться до города.

– Вперед, ребята! - подгонял он своих солдат, сдвигая назад каску. Вперед!

Таким образом, 2-я рота полка "Великая Германия" являла собой авангард всей танковой армии Гудериана. Солдатам нравилась подобная мысль. Дела у роты шли совсем неплохо. Перед ними в сумерках октябрьского вечера лежала Тула. Над городом поднимались клубы пыли и дыма. С гранатами, пистолетами и лопатками в руках солдаты прокладывали себе путь через позиции противника.

Русские ловили гранаты и швыряли их обратно.

– Не бросайте сразу, выжидайте, чтобы взрывались в воздухе! - завопил унтер-офицер. Сработало. Немцы вышли к южным окраинам городской промышленной зоны. Русские откатывались, но Эбербах не хотел рисковать.

– Всем остановиться, - приказал он по рации. Затем он лично посетил передовую и успокоил страсти в ворчащей роте: - Мы возьмем свою добычу завтра утром. Завтра утром. В пять тридцать.

Со всей пунктуальностью наутро полковник Эбербах вновь прибыл на позиции. Он лично провел рекогносцировку. Перебегая от дома к дому в маленьком рабочем районе, он посетил 2 и 3-ю роты и поговорил с солдатами.

– Вон там за складом пиломатериалов находится передовой укрепленный пункт русских, - доложил лейтенант фон Оппен. - А вот в том здании из красного кирпича, вероятно это казарма, полным-полно противотанковых пушек, минометов и снайперов.

Эбербах кивнул. Находившийся рядом командир полка "Великая Германия", полковник Гёрнляйн, посмотрел на циферблат часов и сказал только:

– Пять тридцать.

Куртуазность и излишняя обходительность были тут совершенно ни к чему. Они показались бы совершенно неуместными среди этих людей, лица которых поросли многодневной щетиной, а форма пропиталась грязью. В облепленных комьями земли ботинках, в кителях, карманы которых раздувались от ручных гранат и запасных магазинов, они жались к стенам и дверям зданий, держа сигареты так, чтобы русские не могли засечь их по огонькам.

Лейтенант забычковал сигарету, извлек из кобуры P-08 "Парабеллум" и взвел курок.

– Пошли! - прозвучали негромкие слова долгожданной команды. Кто-то откашлялся. Кто-то задел обо что-то футляром противогаза. Они начали движение. Один за другим солдаты 2-й роты продвигались через сады рабочего района. На правом фланге с ними соединился взвод 4-й (пулеметной) роты.