Игорь Прокопенко - По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны Страница 44

Серафиму Озаренкову и ее семь подруг, заключенных в концлагере в Магдебурге, пожалел неизвестный немецкий офицер. Он вывел их из лагеря и спрятал в подвале разрушенного дома. Через три дня девушек схватила лагерная охрана. По дороге на расстрел они встретили своего спасителя.

Вспоминает Серафима Озаренкова: «Он мне: «Что ты наделала, теперь я тебя спасти не могу». Они уже с вилами, с лопатами, с ломами. Вот все, которые остались. Значит, нас надо расстрелять.

Я стала плакать. Тогда Ольга мне говорит: «Не смей плакать, держись. Раз уж так сделали, значит, судьба такая. Значит, сейчас расстреляют».

В последние дни войны гитлеровцы сожгли в печах и расстреляли около 100  000 узников лагерей. Нацистская машина уничтожения работала до последнего. Серафиме Озаренковой удалось вырваться из лагеря. Она бежала без остановки несколько часов, пока не оказалась в зоне расположения американской армии. Спасение было чудом – нацисты не щадили никого. Половина уничтоженных в последние дни войны была младше 16 лет. Оставшихся в живых пленных освобождали союзники.

День освобождения концлагеря Бухенвальд узник Александр Ефимов запомнил на всю жизнь: «Отвернули проволоку, вышли. У ворот стояли американцы. А видно же, что не немцы. «Ком, ком!» – они кричат.

Потом начали выводить немцев. Откуда их приводили, где их поймали, никто не знает. И они ничего не делали с ними – они их отпускали в лагерь, открывали ворота и вталкивали в лагерь. Там их хватали заключенные, что-то там с ними делали. Это был ужас. Один американец залез на танк, на башню и с кинокамерой снимал все».

Когда Александр Ефимов вернулся из Бухенвальда, ему только-только исполнилось 20 лет. На работу и учебу не принимали. Долгие годы он не мог избавиться от клейма «пленный». Компенсация от германского правительства составила 15 000 евро. Сегодня, как узник нацистских лагерей, он получает от нашего государства небольшую прибавку к пенсии.

Лотера Фольбрехта отправили в Бухенвальд в июле 1945-го. Шестнадцатилетнего Лотера подозревали в организации диверсии против советских войск. Он до сих пор не может забыть ужасы трех лет, проведенных в плену. И до сих пор верит в то, что был посажен в Бухенвальд без вины. Ведь он просто защищал свой родной город: В Бухенвальде не было осужденных. Люди были просто арестованы и отправлены в лагерь. Многие в Бухенвальде годились мне в отцы. Они не были солдатами, это были мелкие партийные чиновники.

Я не испытываю ненависти или вражды, но сталинский режим глубоко противен мне. Меня освободили 30 июля 1948 года. Мы получили такую бумагу. А потом в Веймаре женщины показывали фотографии и спрашивали, не видел ли я их мужей».

Победа в этой войне для некоторых советских граждан стала катастрофой. Особенно для тех, кто перешел на сторону нацистов. Тысячи власовцев с ужасом ожидали своей дальнейшей участи.

5 мая 1945 года в Праге началось знаменитое восстание, но у чехов не было реальной возможности победить. Тогда они обратились к командиру 1-й пехотной дивизии вермахта (РОА) генералу Буняченко с просьбой о помощи. Тот согласился. Экипаж танкиста Василия Комарова одним из первых ворвался в восставшую Прагу.

Из воспоминаний Василия Комарова: «Одна группа офицеров посетила, другая группа. Там долго колебались. И командир дивизии колебался. Мы ожидали приказа – не знаю, чего. В конце концов поступил приказ: «Вперед, на Прагу». На Прагу, бить немцев».

Власов не поддержал своего генерала, он считал участие РОА в Пражском восстании разложением и предательством. Но именно власовцы выбили немцев из Праги. После капитуляции Германии чехи, по сути, предали РОА – сотни пленных были расстреляны отрядами СМЕРШа, а почти вся дивизия Буняченко попала в плен к американцам.

Позже 20 000 власовцев будут выданы Советскому Союзу, а сам генерал Власов захвачен советским разведотрядом. В 1946 году его и все руководство РОА приговорят к высшей мере наказания. В 1947 году Власов был повешен.

Вспоминает Дитер Клавон: «9 мая война закончилась, мы оказались в английском плену. А уже 15 мая англичане выдали нам стрелковое оружие. Оружие означало порядок и дисциплину в наших рядах, все мы ждали продолжения войны против большевизма в союзе с Англией. Англичане погрузили нас на машину и сказали, что повезут нас на Запад. В моей машине был офицер, который сказал: «Господа, мне это кажется смешным. Мы едем не на Запад, мы едем на Восток».

15-й казачий корпус, казаки и немецкие офицеры сложили оружие в Австрии. Английское командование обещало не выдавать казаков советскому правительству, относиться к ним так же, как к немецким пленным. Но это был обман.

Вот что рассказывает казак Дмитрий Кодов: «Офицеров сразу у нас забрали. Немцев сразу забрали. Там местечко, не знаю, как называется, даже и не помню. Но, конечно, если бы мы знали – может быть, предупредили, в горы ушли бы. А то мы же не знали, все это делалось тайно. Через мост переезжаем, как глянули… НКВД».

Так англичане выполнили условия ялтинских соглашений о выдаче власовцев и их немецких командиров Советскому Союзу. Всего было выдано 340  000 человек. Офицеры приговорены к высшей мере наказания. А рядовым без суда назначали год каторжных работ и шесть лет поселений.

Предатель Дмитрий Кодов вернулся в родную станицу только после смерти Сталина, в 1955 году. Ему выдали «волчий билет», где было написано: «Враг народа, служил у немцев». Он прожил свою жизнь в вечном страхе, что его снова арестуют. И в вечной ненависти к советской власти.

Дитер Клавон провел в советских лагерях почти восемь лет. За эти годы в Германии умерли все его близкие. Только после смерти Сталина Клавону разрешили вернуться на родину. Там он возглавил общество ветеранов 15-го казачьего корпуса, которое и по сей день оказывает материальную помощь казакам, воевавшим на стороне гитлеровской Германии.

В мае 1945 года солдаты-победители оставляют свои подписи на здании Рейхстага. Для них эта война уже окончилась. В советский плен попадут почти 4  000  000 немецких солдат и офицеров. Несколько миллионов немцев окажется в англо-американском плену.

Часто пишут и говорят, что англичане и американцы хорошо обращались с совсем молодыми немецкими пленными, видя в них мальчиков, членов «Гитлерюгенда». Действительно, с ними обходились прилично и хорошо кормили. А потом, поскольку не хватало фермеров, обычно посылали на сельхозработы, на сбор урожая.

Совсем иначе относились к бывшим оккупантам в Восточной Европе. Их депортировали миллионами. А в СССР немцы работали. И Хорст Цанк прекрасно помнит об этом: «Большая часть офицеров размещалось у реки Кама, недалеко от Казани, в Елабуге. Мы там находились до 1946 года. Немецкие офицеры, попавшие туда после Сталинграда, не работали. Потом лагерь был расформирован, и все офицеры в чине до капитана включительно попали в обычные рабочие лагеря. До конца 1949 года я находился в районе Пензы и Куйбышева, мы строили железные дороги».

В 1949 году власти Германии потребовали выдачи своих граждан. Большинство немецких солдат и офицеров вернулось на родину. К немецким пленным в Советском Союзе относились лучше, чем к тем, кто, наоборот, вернулся домой из немецкого плена.

Вспоминает Николай Кюнг: «Когда возвращались оттуда, из плена, то СМЕРШ допрашивал, где ты был. А если возвращался в одиночку, то это было совсем плохо. И все мы находились на Лубянке, на допросах. Мне были предъявлены такие обвинения, как добровольная сдача в плен в Брестской крепости. Но у меня рана, поэтому обвинение снималось, это просто как предлог. Дальше – агент гестапо по предательству советских людей в концлагере в Бухенвальде. И потом еще была одна наклейка: резидент одной из иностранных разведок по Московской области. Вот такие у меня были три статьи».

Николай Кюнг после немецкого плена почти год провел в одиночной камере на Лубянке. Под пытками из него вытягивали признания в преступлениях, которых он не совершал. В 1946 году Николай Кюнг вернулся домой, после смерти Сталина окончил институт и до 1991 года работал учителем истории.

Герд Шнайдер вернулся домой после освобождения из английского плена в августе 1945 года. В 1946 году отец и сын Шнайдеры начинают секретную деятельность по созданию новых вооруженных сил Западной Германии.

В 1980 году генерал Шнайдер был удостоен второй высшей награды Германии. Первую он получил в 1939 году из рук Гитлера.

Говорит Герд Шнайдер: «Я не считаю себя нацистом. И отец мой относился к Гитлеру не всегда хорошо. Было такое время, была такая политика нашего государства. А у офицеров не было выбора. Это был приказ, и его надо было выполнять».

После победы в Советский Союз стали возвращаться сотни тысяч остарбайтеров – угнанных в Германию восточных рабочих. Они ехали практически в никуда. Их дома были сожжены, родные убиты. Софья Токаревская возвращалась в родную белорусскую деревню Дальва. Вот ее воспоминания: «Русские освободили нас, мы шли до поезда пешком, добирались кто как. Наши солдаты стоят на посту, мы спрашиваем, куда идти, они говорят: «Мы сами тут ничего не знаем». И вот таким способом добирались до поезда. До Минска доехали, а потом из Минска до Плешенц пришли пешком. А там у моей мачехи был брат, я зашла к брату, спросила, как наша Дальва. И он ответил, что нет ее».