Олег Мороз - Хроника либеральной революции Страница 44

Однако этим непопулярные в стане демократов шаги Ельцина не ограничились. На следующий день в отставку был отправлен вице-премьер правительства, министр печати и информации Михаил Полторанин. Формально — по его собственной просьбе. По-видимому, отчасти его уход был связан с увольнением Яковлева: Полторанин будто бы уговаривал Ельцина не освобождать председателя «Останкина» от должности, но не преуспел в этом. Однако в большей степени отставка Полторанина была обусловлена общей политической обстановкой перед съездом. Оппозиция давно добивалась увольнения министра печати и информации. Хасбулатов даже написал Ельцину специальное письмо, в котором требовал его смещения. По некоторым сведениям, отставке Полторанина предшествовала конфиденциальная встреча президента и спикера. Позже Михаил Никифорович расскажет в одном из интервью, что Хасбулатов предъявил Ельцину ультиматум: «Если вы не уберете Полторанина, мы разгромим всю команду Гайдара». Так что представляется достаточно достоверным то объяснение, которое сам Полторанин дал своему желанию уйти в заявлении на имя Ельцина: по его словам, он делает этот осознанный и взвешенный шаг в ответственный для судеб России момент, с тем чтобы оградить президента от усиливающихся нападок со стороны «ищущей реванша оппозиции». Правда, было еще добавлено — «а также в связи с рядом других обстоятельств последнего времени, касающихся функционирования российских СМИ». По-видимому, среди прочего, здесь как раз и имелась в виду отставка Яковлева, с которой Полторанин был не согласен.

Протесты демократов зазвучали с новой силой: два уволенных демократических деятеля — это уже слишком, это уже тенденция. 26 ноября Союз журналистов потребовал от Ельцина пересмотреть свои решения об увольнении Яковлева и Полторанина. «Этого требует обстановка в стране — демократия в опасности!» — говорилось в заявлении союза. Авторы напоминали, что и Яковлев, и Полторанин не дрогнули в грозные дни августовского путча, противодействуя заговору ГКЧП, подпольно выпуская «Общую газету». Оба они составляют гордость журналистского цеха, отдают все силы ради укрепления российской демократии. Их отставка на руку противникам демократических перемен, консерваторам в политике и прессе.

Всем, однако, было понятно, что президент своих решений не отменит: такой привычки у него не было.

То, что, среди прочего, его отставка связана с увольнением Яковлева, не скрывал и сам Полторанин. В частности, он подтвердил это в интервью «Эху Москвы» 26 ноября. При этом бывший вице-премьер сказал: он не последний, кто положил президенту на стол заявление об отставке: уже есть заявления от Козырева, от других деятелей. (Несколько ранее, вечером 25-го, Полторанин сообщил журналистам, что у президента лежат просьбы об отставке всех остальных авторов известного «заявления четырех» — напомню, что с этим заявлением, предупреждающем «о резкой активизации реваншистских сил», 21 октября выступили Андрей Козырев, Геннадий Бурбулис, Михаил Полторанин и Анатолий Чубайс.)

— Дело в том, что на президента, с одной стороны, идет давление тех людей, которые просто хотят возврата к старому, — сказал Полторанин. — Естественно, президент должен чувствовать давление и с другой стороны. Сегодня начинается с нашей стороны давление. Один уходит в отставку, другой, третий, потому что, когда два крыла не уравновешены, то вся реформа может рухнуть.

В этот день действительно произошла еще одна отставка: с поста госсекретаря при президенте на существенно более низкую должность руководителя группы советников при президенте был переведен Геннадий Бурбулис. Однако после этого Ельцин все же решил притормозить. 26 ноября он встретился с группой депутатов, входящих в Парламентскую коалицию реформ, и заверил их, что каких-либо других изменений на ключевых постах в правительстве, в том числе отставки Козырева, до съезда не будет. Президент пояснил: он принял отставку Геннадия Бурбулиса и Михаила Полторанина, понимая, что именно эти две фигуры станут главными мишенями на предстоящем съезде.

То же самое Ельцин повторил 30-го числа на встрече с главными редакторами двух телекомпаний и некоторых газет. Он сослался на то, что на него сейчас идет «очень мощный накат». При этом, однако, несмотря на некоторые уступки оппозиционерам, правительство он «не отдал» и «не отдаст».

К предсъездовским маневрам Ельцина отрицательно отнеслись не только его сторонники-демократы, но и сама оппозиция. Один из лидеров «Российского единства» Илья Константинов расценил увольнение Яковлева и уход по собственному желанию Полторанина как политическую игру: Ельцин просто бросил кость умеренной оппозиции на съезде, чтобы укротить ее порыв и облегчить свое положение. Константинов заявил, что им, «настоящим» оппозиционерам, таких подачек не надо.

Точно так же — как к «очередному предсъездовскому маневру» — отнеслись к отставкам Яковлева, Полторанина и Бурбулиса руководители «Гражданского союза». Впрочем, эти отставки «центристы» (а по существу тоже противники реформ) оценили скорее положительно. Согласно их планам, вообще должно произойти постепенное «выдавливание» гайдаровцев из властных структур. По мнению этих деятелей, в данный момент из правительства следовало бы убрать еще две-три наиболее одиозные фигуры, в первую очередь Козырева (с таким требованием выступили, в частности, Руцкой и Травкин).

Безоговорочно положительные эмоции уход Яковлева, Полторанина, Бурбулиса вызвал разве что у Анпилова. Он поставил его в заслугу себе и своим единомышленникам, расценил как первый шаг на пути к победе над «антинародным режимом».

Действительно ли это предсъездовское маневрирование пошло Ельцину на пользу, принесло какие-то ощутимые выгоды? Думаю, вряд ли. Уступки были, конечно, замечены, но в той ситуации для противников Ельцина этого было слишком мало. В тот момент Хасбулатов упорно «пробивал» Закон о правительстве. Согласно этому закону, не только премьер, но и вице-премьеры, а также ключевые министры могли назначаться лишь с согласия Верховного Совета. Вообще устанавливалась норма, по которой кабинет прежде всего был бы подотчетен Съезду и Верховному Совету, а потом уже президенту. Говорили, что между Ельциным и Хасбулатовым достигнута негласная договоренность: президент подписывает этот законопроект, принятый Верховным Советом, а в качестве платы за это Съезд продлевает до конца 1993 года дополнительные полномочия Ельцина.

Правда, сам Хасбулатов в канун съезда, 29 ноября, в интервью телепрограмме «Итоги» уверял, что никакого торга между ним и президентом нет. По его словам, он, Хасбулатов, в последнее время вполне самостоятельно пришел к выводу, что дополнительные полномочия президенту следует продлить: «у нас все-таки экономический процесс очень динамично развивается», так что «очень часто нужны эффективные и быстрые решения» (этакое неодолимое желание всячески помогать реформам у спикера вдруг прорезалось!). Но такое продление, по словам Хасбулатова, не будет платой за Закон о правительстве. Дескать, соответствующую поправку к Конституции Съезд примет и так, без всякого торга с кем-либо.

Однако Ельцин отказался подписать Закон о правительстве, представленный ему депутатами, заявив, что он фактически ставит кабинет под контроль парламента и тем самым подрывает одну из основ конституционного строя России — принцип разделения властей. Документ был возвращен на повторное рассмотрение в ВС. Тогда Хасбулатов пошел напролом — распорядился непосредственно в период проведения VII съезда созвать еще и сессию Верховного Совета, так чтобы успеть повторно «проштамповать» на этой сессии отвергнутый президентом законопроект, после чего вынести на рассмотрение Съезда соответствующую поправку к Конституции.

Дальнейшие события показали: принять новый порядок утверждения правительства вопреки воле президента не так-то легко. Так что попытки его уломать, чтобы он согласился на этот порядок в обмен на некие встречные уступки, перед съездом скорее всего действительно были. Иными словами, противники Ельцина, надо полагать, в самом деле требовали от него более крупных жертв, нежели две-три наиболее ненавидимые ими политические фигуры — они требовали все правительство целиком…

Тем не менее, Ельцин, по-видимому, не считал и принесенные им жертвы напрасными. Он упорно составлял летопись своих уступок, компромиссных шагов, вероятно, надеясь, что рано или поздно он предъявит их список своим врагам.

Позже, во время съезда, Ельцин во имя компромисса пойдет и на ту, более крупную жертву, которой домогались от него Хасбулатов и K°.

VII СЪЕЗД. СВЕРЖЕНИЕ ГАЙДАРА

Первый же день съезда показал, что одна из главных целей оппозиции, а скорее всего самая главная — свергнуть Гайдара. Уже при формировании повестки дня то один, то другой депутат выступал с требованием исключить из нее доклад и.о. главы правительства о ходе экономической реформы: дескать, мы и так знаем все, что может сказать Гайдар, он уже не раз выступал на Верховном Совете. Да и вообще «и.о.» — это всего лишь «и.о.», мы его не утверждали… Однако это требование не собрало нужного большинства голосов.