Бэзил Дэвидсон - Новое открытие древней Африки Страница 44

В последнее время археология устранила некоторые из этих наслоений или, во всяком случае, уменьшила их число. Работа Кларка в районе водопадов Каламбо помогла установить происхождение железного века в Южной Африке. Другие ученые тоже взялись за решение этой благородной задачи. Кое-где, даже на крайнем севере Эфиопии и на юге Родезии, им удалось обнаружить остатки прежнего величия. Здесь и в некоторых других местах африканские общества железного века оставили яркий след.

Африканские страны в глубине континента никогда не составляли культурного единства. Земляные сооружения в Уганде – одни из самых крупных в мире – указывают на существование там обществ железного века, корни которых лежат во внутренних областях Африки. Развалины в Кении и Танганьике частично связывают историю этих мест с историей побережья, но большей частью – с историей Южной Эфиопии. Тем временем далеко к югу торговые города побережья вели торговлю с новыми цивилизациями внутренних районов, и эти последние являют собой кульминационный момент культуры железного века в Южной Африке, о чем мы можем судить по развалинам Зимбабве, Мапунгубве, Ниекерка, Пеналонга, Ками и других.

Однако если Зимбабве и подобные ему районы знаменуют собой высшее проявление цивилизации железного века в Центральной и Южной Африке, то истоки ее лежат в других районах. Эта цивилизация развивалась в то самое время, когда росла прибрежная торговля, то есть между XII и XV веками. И нет сомнения, что эта торговля частично оказывала влияние на внутренние районы. Но для того чтобы воссоздать их более раннюю историю, необходимо обратиться и к другим источникам.

Еще не совсем ясно, насколько тесно отдаленные цивилизации Юга были связаны с древней Африкой, хотя весь этот вопрос не представляется сейчас таким запутанным, каким он был еще лет десять назад. Сложность этой проблемы объясняется тем, что, хотя государства и цивилизации огромных внутренних районов относятся к различным культурам и периодам, большая часть их свидетельствует о единстве происхождения. При нынешнем уровне наших знаний мы не можем ни отделить их друг от друга, ни объединить. Для того чтобы проследить возникновение этой сложной и запутанной картины, пожалуй, лучше всего будет вернуться опять в древность, в район Аксума и древней Эфиопии, к тем «азанийцам» древней Восточной Африки, о которых греческие и римские купцы получили смутное представление во время путешествий вдоль побережья.

После Аксума

Величие Эфиопии

В 1541 году дон Криштован, пятый сын Васко да Гамы, возглавил экспедицию в Эфиопию.

В своем наряде – «панталоны и жилет из красного бархата и золотой парчи, французский плащ из дорогой черной материи, вытканный золотом, и черная шапочка, украшенная драгоценным камнем», – он, должно быть, очень страдал от жары. В его отряде было около 450 солдат, а также моряки и идальго. Португальцы прибыли по приглашению императора, чтобы помочь ему изгнать мусульманских завоевателей, вторгшихся из Сомали, и тем самым спасти Эфиопию для христианства. Они успешно выполнили свою задачу, хотя на это и пришлось затратить значительно больше сил и времени, чем они предполагали. Победа досталась им ценой жизни самого дона Криштована. Португальцы вышли победителями, потому что у них было больше мушкетов, чем у мусульман, а в те времена мушкеты решали исход сражений. Спустя некоторое время появилось очень интересное описание Эфиопии. Оно принадлежит перу участника португальской экспедиции – Каштаньозы.

Известны более ранние и более подробные описания этой страны, но, пожалуй, ни одно из них не вызывает такого интереса, как рукопись Каштаньозы. Изучив ее, читатель сможет понять самое главное: как горному народу удалось выжить и сохранить независимость в условиях ожесточенной борьбы с завоевателями и соседними народами. Рукопись Каштаньозы свидетельствует об удивлении человека, увидевшего далекую африканскую страну, в которой христианство утвердилось за 1200 лет до его посещения и которая сумела каким-то образом сохранить свою религию и самостоятельность в условиях враждебного окружения.

Преемственность – вот главная черта истории Эфиопии. Слово «негус» – император – встречается еще в III или IV веке н. э. в химьяритском описании Южной Аравии, где содержится упоминание о союзе с Гадаратом – царем хабашанов. Его называют Нагаши и «царем Хабашата и Аксума». Упоминание о хабашанах, основавших Аксум, после того как в течение многих столетий туда вторгались сабеяне и другие племена, появляется уже в ранних надписях XVIII династии (1580-1350 гг. до н. э.), когда речь заходит о торговле со страной Пунт. И хотя легенда, согласно которой усиление Льва Иудейского совпадает по времени с любовной историей царя Соломона и царицы Савской, не что иное, как подделка, в ней все же есть крупица правды: Северо-Западная Эфиопия, страна Хабашат была частью мира «Пунта и ладана» в те далекие времена, когда корабли Хирама, царя Тира, бороздили волны Красного моря, привозя в Израиль сокровища Офира.

Правда, такая поразительная преемственность объясняется обособленностью Эфиопии. История этой страны, ее развития, ее способности к самосохранению, ее своеобразной культуры составляет блестящую главу общеафриканской истории. Тем не менее Эфиопия стоит в Африке особняком. Подобно Кушу, древний Аксум на короткое время изменил соотношение сил на континенте. Однако в отличие от Куша, который он подчинил себе, Аксум оказал ничтожное влияние на развитие остальной Африки.

Все сказанное, конечно, следует принимать с оговорками, учитывая скудость наших знаний. До завоевания персами Южной Аравии в 575 году до н. э. Аксум, по-видимому, торговал с портовыми городами «отдаленного берега», то есть с теми районами африканского и аравийского побережья, которые участвовали в торговле через Индийский океан. Древнее государство наверняка сохраняло свои позиции в этих районах до тех пор, пока возвысившийся ислам не запер проливы Красного моря для всех кораблей, кроме мусульманских. Затем наступил период упадка. Между VI и XIV веками христианская Эфиопия исчезает с подмостков истории, теряясь в пучине войн против мусульман на севере и язычников на юге. Когда она вновь появляется на сцене, войны еще продолжаются, хотя наконец мелькнула надежда на передышку. Но теперь уже не Аксум, а амхарские племена центральных нагорий и тигре господствуют на территории Эфиопии, сохранив свою власть до настоящего времени.

Однако окончательные выводы об истории Эфиопии, так же как и о прошлом других районов Африки, были бы преждевременны. Археология делает в Эфиопии только первые шаги. Правда, в последние годы благодаря поддержке нынешнего императора ученым удалось сделать интересные открытия. Несмотря на то, что изучение имеющихся данных еще не завершено, поскольку они содержат немало неясностей, весьма возможно, что древняя Эфиопия оказала влияние на некоторые другие районы Африки.

Не исключено, что через Аксум, амхарцев и их соседей техника террасного земледелия распространилась по всей Африке, вплоть до отдаленного юга. Вполне вероятно, что строительство методом сухой кладки, характерное для цивилизации раннего средневековья Восточной и Центральной Африки и получившее окончательное завершение в архитектуре Большого Зимбабве, стало впервые практиковаться именно в Аксуме. Возможно также, что практика постройки храмов и крепостных сооружений в форме овала пришла через Южную Аравию сначала в Аксум, а оттуда уже распространилась в Южную Африку. Сохранившийся в Южной Эфиопии и Западной Африке обычай различать племена по характеру фаллического орнамента, который изображен на лбах погребальных статуй, по-видимому, имеет одно происхождение. Весьма возможно, что высокие каменные фаллосы Сидамы (Южная Эфиопия) родственны менгирам Западной Африки, фаллическим надгробиям Восточной Африки, и фаллическим безделушкам на территории Родезии.

Все это вполне допустимо, кое-что даже вероятно, но ни о чем мы не можем говорить сейчас с полной достоверностью. Изучая все эти вопросы, нам снова надо заглянуть в седую древность.

Семитские народы Южной Аравии вторглись в Эфиопию задолго до начала христианской эры. С течением времени эти народы создали эфиопскую культуру, сходную с культурой их родины. Древнейшая из известных нам надписей обнаружена в Еха, неподалеку от Аксума. Она относится примерно к IV столетию до н. э. и посвящена алтарю богинь Наура и Аштар – той самой Аштарет, которой заставили поклоняться Соломона, впавшего в старческое слабоумие, его заморские жены. Но, как показывают египетские надписи еще более раннего периода, хабашаны уже тогда населяли этот район. Древние абиссинцы, пережившие вторжение семитов, многое заимствовали у завоевателей и с течением времени создали самобытную цивилизацию Аксума, являя еще один пример того, как покоренный народ не только пережил своих завоевателей, но и, поглотив их культуру, создал другую, вполне оригинальную и самостоятельную.