Георгий Куманев - Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны Страница 45

В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), в фонде за № 8131 сс, хранится дело № 4041. Это прежде всего материалы, связанные с расследованием в 1948 г. военной прокуратурой обстоятельств боя 28 гвардейцев из дивизии И. В. Панфилова[215].

Дело в том, что к началу 1948 г. из 28 героев-панфиловцев, считавшихся погибшими, шестеро объявились в живых, четверо панфиловцев побывали в плену. В обстановке тотального недоверия и подозрительности такой поворот сильно насторожил бдительные органы. Именно «в связи с этим» (как отмечается в одном документе) тогдашний главный военный прокурор генерал-лейтенант юстиции Н. П. Афанасьев учредил специальную комиссию по проверке того, что произошло 16 ноября 1941 г. у разъезда Дубосеково.

Хорошо уяснив требуемое, прокурорская рать ринулась на выполнение «ответственного задания», проявив большую оперативность и напористость. Вскоре перед комиссией предстали причастные к пропаганде этого подвига. Среди привлеченных к допросам были журналисты А. Ю. Кривицкий, главный редактор газеты «Красная звезда» Д. И. Ортенберг и даже поэт Николай Тихонов.

Во время одной из наших встреч, за несколько месяцев до 30-летия Победы, Кривицкий рассказывал, с каким пристрастием и рвением допрашивали его следователи из прокурорской комиссии.

«Мне было прямо сказано, — заявил Александр Юрьевич, — что если я откажусь признать, что описание боя у Дубосекова полностью выдумал я и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых панфиловцев перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени могу очутиться в районе Печоры или Колымы. А оказаться там мне как-то не хотелось. Поняв, что дело принимает слишком опасный оборот, я “признал”, что многое в моих публикациях о 28 героях представляет “литературный домысел”».

«Комиссия была достаточно грозной, — вспоминал генерал-майор в отставке Д. И. Ортенберг. — Подвиг 28 героев — подвиг, основанный на реальных фактах, — поразил всех нас своей осознанной необходимостью, проникшей в души бойцов, но почему-то не устраивал проверявших. Особенно досталось А. Ю. Кривицкому, от которого прямо требовали: “Отрекись!” Отвечая на вопросы комиссии, я подчеркнул, что подвиг 28 воинов — это не чья-то легенда или литературная фантазия, а подлинная быль. И тем не менее, выводы следователей никак не соответствовали этим моим словам».

О том, как тогда завершилась эта история с расследованием, осенью 1967 г. поведал автору настоящей книги Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Бывший командующий войсками Западного фронта во время Московской битвы, имевший прямое отношение к награждению 28 панфиловцев, постоянно проявлял интерес к памятным событиям у разъезда Дубосеково, к судьбам оставшихся в живых героев. По словам маршала, ознакомившись с «делом» панфиловцев, секретарь ЦК ВКП(б) Жданов обнаружил, что все материалы расследования были подготовлены слишком топорно, «сшиты белыми нитками» и что комиссия Главной военной прокуратуры явно перестаралась, «перегнула палку». Поэтому дальнейшего хода быстро испеченному делу не было дано, и оно отправилось в спецхран архива.

И вот эта «липа» стараниями А. Ф. Катусева оказалась реанимированной, и «развенчание» беспримерного боя и подвига 28 героев как бы состоялось.

В действительности перед нами вовсе не «Большая правда», о чем торжественно объявил в своей публикации военный прокурор, а «Большая ложь и клевета» на живых и мертвых героев.

Отнюдь не «по случайному стечению обстоятельств», как утверждал Катусев, 28 гвардейцев оказались в самый опасный для столицы и Родины момент на самом опасном и ответственном рубеже.

Нельзя не обратить внимание еще на одну сторону указанных журнальных публикаций военного прокурора. Любую оговорку, неточность, пропущенное слово или обыкновенную опечатку он немедленно возводит в ранг сознательных «кощунственных», злонамеренных действий и даже преступлений.

Представляя себя ревностным борцом за историческую правду, генерал-лейтенант юстиции тем не менее охотно шел на подчистки, натяжки и домыслы.

Так, в моем очерке, опубликованном в «Правде» 18 ноября 1988 г., говорится, что за проявленный героизм в районе реки Халхин-Гол «командование представило пулеметчика Добробабина к медали “За отвагу”. Дальнейшая судьба этого награждения осталась неизвестна» (выделение наше. — Г. К.).

Катусев же в журнальной статье подал эту фразу совершенно иначе:

«Куманев идет еще дальше. В его очерке, помещенном в “Правде”, Добробабин тоже отважно сражается в течение месяца (в очерке: “около месяца”. — Г. К.) на Халхин-Голе. Причем получает за свой подвиг медаль “За отвагу”».

В том же номере газеты, отвечая на мой вопрос о судьбе памятника в Токмаке, Добробабин ответил: «Как мне рассказывали, поступили с ним просто. Мою “голову” отрезали, а “голову” Дуйшенкула Шопокова… приварили…»

Цитируя это место, Катусев убирает слова: «Как мне рассказывали» и т. д. и без отточия дает ответ Добробабина: «Мою голову отрезали…» и т. д. И, таким образом, вместо предположения получается утверждение, а это уже явный подлог.

Перечень подобных «упражнений» можно было бы продолжить.

Несколько слов об улице им. Добробабина и о памятнике герою-панфиловцу в г. Токмаке (Киргизия), где была его вторая родина и откуда он пошел добровольцем на фронт. Для Катусева нет сомнений, что все здесь придумано Добробабиным. В этой связи, видимо, есть необходимость отослать его хотя бы к некоторым источникам военных лет. В г. Токмаке местная газета «Красный хлебороб» 5 февраля 1943 г. писала:

«Идя навстречу пожеланиям трудящихся, на городском сквере у здания горисполкома будет открыт памятник Герою Советского Союза, одному из 28 гвардейцев-панфиловцев И. Е. Добробабину, а улица Кошчийская… переименовывается в улицу имени Добробабина».

19 сентября 1943 г. в республиканской газете «Советская Киргизия» и 30 сентября того же года в газете «Токмакский большевик» была напечатана следующая информация:

«Памятник герою-панфиловцу.

Скульптор А. Мануйлов закончил работу над фигурой Героя Советского Союза, одного из прославленных 28 гвардейцев-панфиловцев — Ивана Добробабина для памятника, сооружаемого на его родине, в г. Токмаке. Тов. Добробабин изображен во весь рост, встречающим гранатой неприятельские танки. Высота памятника — 6 метров. По бокам постамента устанавливаются горельефы, изображающие отдельные моменты исторической битвы 28 храбрецов с неприятельскими танками. Открытие памятника приурочивается к XXVI годовщине Октября».

14 ноября 1943 г. «Советская Киргизия» опубликовала и снимок памятника сержанту.

Творение военного прокурора заканчивается на высокой обличительной ноте. Как и прежде, недостаток фактов и аргументов возмещается недопустимыми резкостями и оскорблениями. Добробабин, которого Катусев никогда в глаза не видел, но к которому питает явную антипатию, называется нечистоплотным человеком, лжецом, предателем, который не раскаялся, представ перед трибуналом в июне 1948 г., «а лишь затаился и все эти четыре десятилетия истаивал неудовлетворенной ненавистью». Вкупе с панфиловцем все его защитники и сочувствующие причисляются к стану тех, кто поддерживает «моду на антикоммунизм и антипатриотизм, на массовое антисоветское злословие»?

Откуда, из каких времен такая барская вседозволенность автора, лишившая его элементарной сдержанности, объективности, уважения к мнению других? Откуда такое ревностное стремление обелить неправое следствие и неправый Военный трибунал 1948 г.? И как можно понять оценку, данную Катусевым приговору 1948 г. в отношении Добробабина: 15 лет исправительных лагерей — это, по его мнению, «справедливое наказание».

Трудно быть спокойным, с горечью констатируя, что до сих пор не только не восторжествовала справедливость в отношении ветерана-панфиловца, но и родилась версия, подхваченная некоторыми СМИ, отрицающая сам подвиг у разъезда Дубосеково.

Вопреки всем противодействиям автор книги и позже не оставлял своих усилий, чтобы убедить властные органы России по заслугам оценить героя-панфиловца.

Одной из последних акций в этом направлении явилось написанное обращение накануне 50-летия Победы над фашизмом в Наградную комиссию при Президенте РФ. Но никакого официального ответа не последовало. Между тем еще в марте 1993 г. Верховный суд Украины полностью реабилитировал И. Е. Добробабина. (См. Приложение I.)

Наше новое обращение было направлено в Постоянный Президиум Съезда народных депутатов, который своим Указом от 21 мая 1997 г. восстановил мужественного воина в звании Героя Советского Союза.