Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов Страница 45

Нейрат: Да, так точно. Я хочу здесь сказать. Вы когда-либо слышали, чтобы министр уходил из правительственного кабинета потому, что он не согласен с каким-либо отдельным мероприятием?

Файф: Любой министр правительства, пользующийся моим уважением, вышел бы из состава правительства, если бы оно проводило такое мероприятие, которое он в нравственном отношении не одобрял. Насколько я понимаю, вы морально не одобряли разгрома профсоюзного движения. А если вы одобряли эти мероприятия, то заявите об этом нам прямо.

Нейрат: Я не считаю это аморальным. Это было политической мерой.

Файф: И, наконец, возьмем третий момент. Это — социал-демократическая партия, партия, которая принимала большое участие в работе правительства Германии и Пруссии в течение ряда лет после первой мировой войны. Считали ли вы правильным, с моральной точки зрения, объявить эту партию вне закона и лишить ее возможности дальнейшего участия в управлении страной?

Нейрат: Нет, конечно.

Файф: Считали ли вы, что это было правильным, или нет?

Нейрат: Я сказал, что нет.

Файф: Что вы сделали для того, чтобы протестовать против этого? Что вы сделали для того, чтобы протестовать против роспуска социал-демократической партии?

Нейрат: По поводу этого роспуска я мог лишь высказать свои возражения.

Файф: Кому вы высказывали свои возражения против роспуска социал-демократической партии?

Нейрат: Опять-таки Гитлеру.

Файф: И вы несколько раз высказывали свои возражения против роспуска оппозиционных партий? И вы никогда не поднимали этого вопроса на заседании кабинета, не так ли?

Нейрат: Я не припоминаю, обсуждался ли этот вопрос кабинетом.

Файф: Я хочу, чтобы вы сейчас припомнили, что произошло в 1933 году. Знали ли вы, что приказы о военной подготовке, где предусматривалась возможность ведения войны, составлялись только после того, как вы объявили, что Германия оставляет конференцию по разоружению и выходит из Лиги наций.

Нейрат: Нет, в 1932—1933 гг. я ничего не слышал об этом.

Файф: Это документ С-140, США-51, где речь идет о 25 октября 1933 г.

Подсудимый, тогда вы были министром иностранных дел. Заявляете ли вы сейчас Трибуналу о том, что ни Гитлер, ни фельдмаршал Бломберг, который был тогда военным министром, не сказали вам о том, что в результате этих действий «нам следует закончить приготовления на случай, если будут применены санкции, включая и военные санкции, против Германии». Разве никто из них вам не говорил, что это будет являться результатом вашей внешней политики?

Нейрат: Нет. Мы не опасались никаких активных действий.

Файф: Хорошо, но вы согласитесь со мной, что весьма странно не информировать министра иностранных дел о возможных последствиях его политики в то время, когда уже велись военные приготовления, для противодействия этим последствиям. Не правда ли, весьма странно при любой системе управления государством: тоталитарной, демократической или какой-либо другой, — чтобы министру иностранных дел не сообщали о военных приготовлениях, предпринимаемых для противодействия возможным последствиям его политики, не так ли?

Нейрат: Решать вопрос о том, грозит ли опасностью выход из Лиги наций, то есть решать вопрос о том, будет ли это иметь последствия, должен был я сам.

Военные круги имели свое собственное мнение, и, повидимому, хотя я этого точно не знаю, в генеральном штабе происходило какое-то обсуждение.

Файф: Правильно ли я вас понял, что до конца 1933 года, за исключением тех событий, о которых я спрашивал вас, вы были вполне удовлетворены мирными намерениями вашего правительства, это правильно?

Нейрат: Так точно.

Файф: Сейчас перейдем к 1934 году. Вы помните свою беседу с Доддом, американским послом, беседу, о которой вы упоминали в вашей книге документов №1 на странице 54? Это было 21 мая 1934 г. Додд, очевидно, сообщил вам о том, что он сказал Гитлеру относительно того, как американцы пытаются контролировать накопление больших прибылей крупными финансовыми объединениями.

Он сказал, что вы заявили, что были рады, когда он информировал Гитлера, и затем Додд добавил, что «канцлер со мной не согласился». Далее он сказал: «фон Нейрат молчал в течение нескольких минут после моего замечания, и было ясно, что он разделял мое мнение. Он просил меня сообщить в Вашингтон, что происходящие события совершенно противоречат целям германского правительства. Но он не мог поручиться за Гитлера».

Что вы имели в виду, говоря, «что происходящие события совершенно противоречат целям германского правительства»?

Нейрат: Этим я хотел сказать, что члены кабинета в подавляющем большинстве были против этих методов. Кроме того, я могу добавить, что я сам просил Додда поехать лично к Гитлеру для того, чтобы он убедился, что я высказывал Гитлеру свои доводы. Я сам его привел к Гитлеру.

Файф: Разве вы не знали, что в мае 1934 года германское правительство проводило систематическую политику воинствующего антисемитизма? Разве вы этого не знали?

Нейрат: Об антисемитской пропаганде я знал главным образом из речей Геббельса.

Файф: Давайте сейчас перейдем к более конкретному вопросу.

Были ли у вас какие-либо причины для того, чтобы относиться с неприязнью к генералу фон Шлейхеру и генералу фон Бредау?

Нейрат: Нет.

Файф: Какое впечатление на вас произвело убийство этих двух господ и фрау фон Шлейхер во время кровавой чистки 30 июня 1934 г.?

Нейрат: Вряд ли нужно даже отвечать на этот вопрос. Само собой разумеется, что я крайне отрицательно относился к этому. Я уже говорил, что, к сожалению, при таких восстаниях всегда страдают также и невинные.

Файф: Но давайте выясним этот вопрос. На днях вы заявили Трибуналу, что вы считаете — и у вас есть основания для этого, — что в СА существовало движение, руководимое Ремом Эрнстом и, как я полагаю, другими лицами, которых вы считали нежелательным элементом. Какие-есть у вас основания предполагать, что генерал фон Шлейхер и генерал фон Бредау участвовали в каком-либо заговоре?

Нейрат: У меня не было никаких причин. Я даже и сейчас не верю,. что они составляли какой-то заговор.

Файф: Слышали ли вы о том, каким трагичным образом фон Папен терял, своих секретарей в то время. Вы помните об этом, не правда ли?'

Нейрат: Да, я слышал об этом.

Файф: Знаете ли вы о том, что фон Бозе и Юнг были убиты, а фон Чирский вместе с двумя другими господами был арестован? Вы слышали об этом?

Нейрат: Да, я об этом услышал от фон Папена.

Файф: Рассматривали ли вы кровавую чистку 30 июня лишь как дополнительный элемент в этой необходимой чистке общественной жизни?

Нейрат: Нет, в таких масштабах, в каких производилась эта чистка, со всеми эксцессами и убийствами невинных людей, конечно нет.

Файф: Почему же вы оставались членом правительства, которое прибегало к убийству в качестве орудия политического воздействия?

Нейрат: Я здесь уже дважды говорил, что, к сожалению, при таких .революциях всегда бывают перегибы.

Файф: Давайте сейчас перейдем к другой области вашей деятельности в 1934 году. Вы знали о террористических актах, имевших место в Австрии в мае и июне 1934 года, не так ли? Я хочу, чтобы вам было совершенно ясно, что я подразумеваю под террористическими актами. Я имею в виду взрывы на австрийских общественных предприятиях, железных дорогах и т.д. Я говорю о динамите, а не о чем-либо отвлеченном. Вы знали, что такие действия имели место в Австрии в мае и июне 1934 года, не так ли?

Нейрат: Да, я знал об этом и всегда выступал против этого, потому что я знал, что эти террористические акты — это я хочу еще раз подчеркнуть — в большинстве случаев проводились австрийскими нацистами.

Файф: Какую должность занимал фон Кепке в вашем министерстве 31 мая 1934 г.?

Нейрат: Он был министериаль-директором.

Файф: Это весьма ответственная должность, не так ли?

Нейрат: Да.

Файф: Помните ли вы, что фон Кепке докладывал вам 31 мая 1934 г. о посещении им барона фон Вехтера?

Нейрат: Нет, я не припоминаю этого.

Файф: Барон фон Вехтер был одним из руководителей путча против Дольфуса, который имел место шесть недель спустя, то есть 25 июля. Разве вы не помните, что фон Кепке представил вам отчет, который вы затем передали Гитлеру.

Нейрат: Нет, я не припоминаю этого.

Файф: Хорошо, давайте освежим вашу память, если вы забыли. Посмотрите на документ Д-868, который я представляю в качестве доказательства под номером ВБ-515. Посмотрите, пожалуйста, на этот документ и обратите особое внимание на подписи. И если вы внимательно посмотрите на верхнюю часть документа, то я думаю, что вы найдете в самом подлиннике ваши собственные инициалы. И в тот же день этот меморандум был возвращен рейхсканцлером в министерство иностранных дел. Сейчас посмотрим, что за отчеты вы получали из Австрии и передавали Гитлеру. Если вы особенно не возражаете, то мы опустим параграф 1, где дается описание внешности барона фон Вехтера. Но далее говорится, что «его заявления были, очевидно, даны в полном сознании громадной ответственности, лежащей на нем. Его оценка всего происходящего и тех лиц, о которых он упоминал, являлась ясной и определенной. Фон Вехтер также нарисовал мне картину положения в Австрии, которое по его описанию было даже более мрачным и более серьезным, чем это нам казалось до сих пор. Повстанческие тенденции национал-социалистов в Австрии неуклонно возрастают. Число террористических актов также растет. Независимо от того, кто действительно производит эти разрушения и совершает террористические акты в отдельных случаях, каждый такой акт вызывает новую волну повстанческих действий. Фон Вехтер неоднократно с сожалением подчеркивал, что в действиях не хватало единого руководства. СА делала все, что хотела, и все, что она считала необходимым. Политическое руководство в это время стало проводить такие мероприятия, которые в некоторых случаях приводили к противоположным результатам. Таким образом, крупный террористический акт, в результате которого были взорваны все железнодорожные линии, ведущие в Вену, был, несомненно, совершен не марксистами, а. членами австрийской организации СА, против желания политического руководства, которое, как он считал, не принимало никакого участия ни в самом совершении этого акта, ни в приготовлении к нему. Такова картина, описанная в целом. Если говорить несколько подробнее, то следует указать, что в отдельных провинциях, округах царит еще большая неразбериха». Далее он говорит о том, что главным очагом беспорядков является Каринтия, где в этом отношении дела обстоят хуже всего. И далее: «фон Вехтер считает необходимым навести полный порядок в самые кратчайшие сроки, а именно — объединить под единым руководством всех действующих в интересах национал-социализма в самой Австрии и вне ее. Личные вопросы не должны играть здесь никакой роли. Решающее слово в этой связи будет иметь, конечно, только сам фюрер. Он же, Вех-тер, полностью согласен с Габихтом по всем этим вопросам. Насколько он знает, Габихту уже удалось иметь сегодня короткую беседу с имперским канцлером».