Александр Снисаренко - Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей. Страница 45

 Еще туже им пришлось после окончания войны, когда по Тирренскому морю разгуливал римский военный флот, а само это море стало Римским озером: с 238 года до н. э. Рим стал хозяином Сардинии и Корсики, Пираты западных вод занимались теперь в основном прибрежным промыслом, ставшим неизмеримо опаснее. Зато торговые пути, напротив, обрели относительный покой - кроме тех, что проходили в непосредственной близости от берегов Испании, где Гамилькар продолжал свои завоевания, и Балеарских островов. Поэтому у римлян было время, чтобы взглянуть на восток, где долечивал раны старый враг, едва не смахнувший с полуострова город Ромула.

 На востоке, омываемое водами Ионического моря, лежало Эпирское царство. После смерти Пирра I (шурина Деметрия Полиоркета и зятя Агафокла), дважды нанесшего римлянам сокрушительные поражения, но в конце концов едва унесшего ноги из Италии, здесь многое переменилось. Несколько лет власть делили внуки

Пирра, но в один прекрасный день эпироты остались без монарха и даже постановили учредить у себя республику. В последовавших политических неурядицах они были вынуждены искать поддержку у своего северного соседа - иллирийского царя Агрона.

 Иллирия в это время мало напоминала ту дикую местность, где пираты на маленьких лодках нападали на проходящие корабли. Агрон, талантливый военачальник, создал внушительную империю, растянувшуюся вдоль Адриатического побережья от Эпира до Истрии, включая почти все острова. К морскому разбою, распустившемуся здесь как никогда раньше, можно добавить частые похищения береговых жителей, выходящих к иллирийским ладьям, прибывающим для сбыта награбленного. Пиратство стало в этих водах точной наукой. Оно-то и привлекло сюда взоры не только эпиротов, но и римских сенаторов.

 В 230 году до н. э., после того как Агрон погиб в битве с греками, его безутешная вдова, царица-регентша Тевта, выслала в море эскадру из сотни судов с пятью тысячами человек, наказав им нападать на всех, кто попадется. Подразумевались, конечно, греки и их союзники. Этой эскадрой, отправившейся из Скодры, командовал Скердилед - возможно, брат Агрона. Обеспокоенные новой политикой Иллирии, римляне отправили к Тевте послов - братьев Гая и Лукия Корунканиев. На их мягкие увещевания царица возразила, что не в обычае иллирийских царей вмешиваться в дела своих подданных на море, а когда Лукий от имени римлян предложил ей обучить иллирийцев искусству торговли, Тевта, признав, что это «заманчиво, но едва ли своевременно», велела убить назойливых послов на обратном пути. Если Тевту можно уподобить Елизавете Английской, то ее деверь, бесспорно, достоин сравнения с сэром Фрэнсисом Дрейком. Это были двойники, разделенные веками. Когда Скердиледу наскучили погони за удирающими на всех парусах купчишками, он увидел более достойную цель: его люди захватили столицу Эпира, изобильный Феник. Древние летописцы редко сообщают подробности подобных налетов, но нетрудно вообразить, что творилось в Фенике, если даже несмотря на немедленный отзыв флота Тевтой эпироты «добровольно» уступили Иллирии всю Атинтанию - плодородную область в низовьях Аоя, а приведенные в ужас акарнанцы, их южные соседи, осознав, что «желание царицы грабить эллинские города теперь удвоилось», столь же «добровольно» отдались под власть Иллирии, не дожидаясь появления ее головорезов у стен своих городов. Иллирийцы стали властелинами всего побережья между Фланатским и Коринфским заливами.

 Оставался еще один форпост в Ионическом море, возбуждавший аппетит властителей морских держав,- Коркира. В 229 году до н. э. ,Тевта выслала к острову своих «королевских пиратов». Коркиряне, не имевшие достаточно сил для обороны, обратились за подмогой к этолийцам и ахейцам. Однако этолийские корабли, только что получившие выход в Пагасейский залив, рыскали по морям в поисках удачи, стремясь как можно скорее наверстать упущенное, а ахейский флот, ослабленный потерей нескольких кораблей, захваченных в Коринфе Антигоном Гонатом, был с легкостью разгромлен иллирийцами. Люди Тевты оккупировали остров, укрепились в его столице - одноименном городе и осадили Эпидамн.

 Но иллирийцы не успели насладиться прелестями обладания одним из главнейших морских путей между Востоком и Западом. Постоянные набеги их судов на Италию в течение последних двух лет заставили римлян отнестись к сложившейся ситуации со всей серьезностью. Какое-то время они еще терпели участившиеся после взятия Феника наскоки иллирийцев на итальянских купцов, но последовавший за этими блошиными укусами захват стратегически важной Коркиры сулил куда более пагубные последствия. Римский флот из двухсот кораблей с двадцатью тысячами пехотинцев и двумястами всадниками на них подошел к острову и... получил город Коркиру со всем ее населением в подарок от начальника ее гарнизона Деметрия Фаросского, то ли из страха перед римлянами, то ли по какой-то другой причине изменившего Тевте. Это было первое появление римлян на Балканах, и оно оказалось обставлено весьма эффектно.

 Не задерживаясь долее на Коркире, римляне поспешили к материку, освободили Эпидамн, заняли остров Иссу и захватили большое количество иллирийских прибрежных городов, ставших впоследствии их первоклассными военно-морскими плацдармами, откуда они продвигались на восток. Весной 228 года до н. э. Тевта бежала в свою резиденцию Ризон в Которском заливе.

Вскоре она капитулировала, и некоторое время иллирийские пираты пробавлялись случайными заработками в северной Адриатике, не рискуя заплывать южнее Лисса: здешние воды охранялись теперь римлянами. (Пиратство в северной Адриатике было подавлено полвека спустя при содействии жителей новообразованного города Аквилеи, теперь превратившегося в селение.) Но уже в 220 году до н. э. Деметрий Фаросский совершил пиратский рейд в Киклады, санкционированный македонским двором, и в это же время пятьдесят кораблей Деметрия и сорок - Скердиледа совместно промышляли пиратством у западных берегов Греции, хотя договор с Римом считался еще действующим. Возможно, они воспользовались ослаблением контроля ионических и адриатических вод римлянами, внезапно оказавшимися перед угрозой новой войны.

 В 229 году до н. э. завоевания Гамилькара в Испании прервала его гибель. Его начинания продолжил Гасдру- бал, приходившийся Гамилькару зятем. Ему удалось не только закрепить завоевания тестя, но и расширить их границы примерно до двух третей всего полуострова. Северные пределы карфагенских владений достигли Ибера, западные - Анаса. Эти границы он закрепил договором с Римом в 226 году до н. э.

 Пять лет спустя Гасдрубал погиб от кинжала иберийца, и главнокомандующим стал двадцатипятилетний командир конного корпуса - сын Гамилькара Ганнибал, хорошо помнивший принесенную шестнадцать лет назад совместно с отцом клятву на алтаре Молоха, что они всю жизнь, что бы ни случилось, будут врагами римлян, как завещала их прародительница Элисса.

 В этом же году македонский престол занимает шестнадцатилетний внук Антигона Гоната Филипп V, возглавивший Эллинский союз. Уже летом следующего года он вступает в войну с отпавшими от Македонии этолийца- ми, заручившимися поддержкой Спарты и Элиды, а зимой отправляется в Коринф и заключает союз с Демет- рием и Скердиледом в обмен на обещание помочь вернуть Иллирию. Основное условие, какое он им ставит,- обеспечить активное содействие иллирийского флота в его делах (в договоре не было слова «пиратский»!).

 Встревоженные быстрым ростом иллирийских морских сил и их разбойничьими действиями в Адриатике, римляне высылают карательную экспедицию против Деметрия, покусившегося на римскую Иллирию и Киклады. Деметрий бежит в Македонию. Это на руку Скердиледу, возмечтавшему стать хозяином всей Иллирии. Его шансы значительно возросли после гибели Деметрия.

 Можно полагать, что римская экспедиция против Деметрия каким-то образом коснулась и Скердиледа, так как летом следующего года он смог отправить в Кефаллению по требованию Филиппа только пятьдесят кораблей, приведя этой жалкой подачкой в ярость македонского царя, рассчитывавшего руками иллирийских пиратов очистить берега Кефаллении от пиратов местных. Взбешенный неудачной осадой города Пале, Филипп аннулирует договор со Скердиледом. Оба чувствовали себя обманутыми, и оба лили воду на мельницу римлян, только что начавших войну с Карфагеном и с первых ее дней ощутивших полководческий дар Ганнибала.

 Год спустя корабли Скердиледа, не любившего оставаться в долгу, атакуют эскадру македонских союзников под командованием Тавриона в гавани Лефкаса, систематически совершают набеги на юг Пелопоннеса (у Малеи) и появляются даже в самой Македонии. Скердилед убрался из Македонии лишь с наступлением зимы. В этом году, когда римляне терпят одно поражение за другим от войск Ганнибала и в конце концов объявляют Рим на осадном положении, война на востоке оканчивается Нафпактским миром, и теперь уже Филипп тщетно пытается загнать обратно в бутылку выпущенного им же самим джинна. Скердилед неуловим.