Александр Широкорад - Персия — Иран. Империя на Востоке Страница 46

В Баку было неспокойно. Периодически вспыхивали волнения рабочих, распространялись листовки антибританского содержания. Оккупационные власти боялись прибегать к жестким мерам.

Генерал Томсон не придумал ничего умнее, чем признать независимость Азербайджанской республики, и на этот раз без всяких упоминаний о временности этого признания. Это еще более разозлило все русское и армянское население города. Ранее, в первые дни пребывания в Баку, Томсон заявлял, что не признает «Азербайджанского правительства», сформированного при Нури-паше и заключившего союз с Турцией, поскольку это правительство состояло из представителей лишь одной из местных национальностей, и что если бы он вообще мог признать какую бы то ни было самостоятельность, то только временно, «до мирной конференции» и до созыва Российского Учредительного собрания.

Тогда азербайджанцы — единственная из всех национальностей, населявших Баку, в которых существовал дух местечкового патриотизма и сепаратизма, попытались создать коалиционное правительство. Они обратились к армянам, но те наотрез отказались, мотивируя свой отказ тем, что программа азербайджанцев им не подходит и что они вообще не намерены отделяться от России. Предвидя такой же ответ и от русских, азербайджанцы не стали даже вступать в контакт с Русским Национальным комитетом, объединявшим русское население Баку. Вместо этого азербайджанцы нашли каких-то двух по виду русских людей и предложили им по министерскому портфелю из самых неважных в организуемом ими правительстве. Эти «русские» согласились. Но кто они были такие на самом деле, чем занимались, установить так и не удалось. Фамилии их ни о чем не говорили, да и вообще могли быть вымышленными. Эти махинации азербайджанцев никто всерьез не принимал, и все считали, что их попытка добиться признания такого смехотворного «коалиционного правительства» обречена на неудачу.

Однако генерал Томсон признал это «правительство» и выпустил прокламацию к населению Баку и области, в которой заявил, что признанное им правительство считает единственным, имеющим всю полноту власти в пределах Азербайджана, и что он будет поддерживать это правительство всеми мерами, находящимися в его распоряжении.

29 декабря крейсера «Слава», «Вентюр» и «Азия» уничтожили артиллерийским огнем склады большевиков в Старо-Теречной, потопили несколько груженых барж и захватили красное госпитальное судно с персоналом, ранеными и здоровыми. Госпитальное судно отвели в Петровск, большевиков посадили в тюрьму, а медицинский персонал, чрезвычайно довольный, что удалось избавиться от красных, отпустили на все четыре стороны. Здоровыми были те, которые специально остались на госпитальном судне, чтобы вырваться от красных, в то время как настоящие большевики, начиная от комиссаров, сбежали на берег при приближении английских кораблей. На захваченных баржах не было ни одного человека, так что вся операция прошла без кровопролития.

Любопытно, что просоветская пресса обвинила англичан в потоплении госпиталя с тысячью ранеными, а также барж с еще тысячью раненых. Позже число утопленных раненых астраханские газеты довели до трех тысяч.

В конце декабря 1918 г. на канонерских лодках «Каре» и «Ардаган» команды решили арестовать своих офицеров и идти в Астрахань к красным. Часть офицеров с канонерок, а также некоторые офицеры с других русских вооруженных кораблей успели бежать в город, остальные же были арестованы. Благодаря вмешательству Бичерахова и Томсона их удалось спасти, и они съехали с кораблей в город. Корабли остались без офицеров.

Вскоре выяснилось, что негативное отношение к офицерам имело место только на «Карсе» и «Ардагане». На остальных же кораблях команды упросили своих офицеров к ним вернуться. Матросы же с «Карса» и «Ардагана» грозились расправиться с этими офицерами, и тогда команды других кораблей выставили у трапов пулеметы и заявили, что не позволят «клёшникам» «Карса» и «Ардагана» арестовывать их офицеров.

Оставшись без офицеров, команды «Карса» и «Ардагана» медлили с уходом в Астрахань, хотя им никто в этом не препятствовал. Шли дни, а канонерки оставались в Баку. Среди их команд начался раскол. Матросы, имевшие семьи в Баку, уходили к женам, а молодые матросы настаивали на скорейшем отходе в Астрахань. Споры и ссоры на канонерках продолжались до середины февраля 1919 г.

К концу 1918 г. в Баку прибыли первые три английских торпедных катера. В качестве плавбазы для всех шести британских торпедных катеров выбрали самое большое каспийское судно «Волга». Это был бывший танкер «Алейдар Усейнов», построенный в 1905 г. в Сормово. (Данные «Алейдара Усейнова» приведены в таблице 1, стр. 93.) «Волгу» планировали вооружить 152-мм британскими пушками. Любопытно, что в архивных документах и мемуарах это судно фигурирует как под старым, так и под новым названием.

Русские офицеры предложили укомплектовать торпедные катера русскими командами, но англичане категорически отказались.

В начале 1919 г. англичане обзавелись гидроавиацией. Первая партия гидросамолетов под командованием Д. Норриса отправилась на грузовиках из Багдада 27 июля 1918 г. и прибыла в Энзели 6 августа. Далее людей и технику погрузили на флагманский корабль «Президент Крюгер». Вторая партия прибыла в Энзели в сентябре и проследовала тем же маршрутом в Петровск, где было решено организовать базу гидросамолетов. Подразделение для службы в России формировалось на базе 266-й эскадрильи 62-го крыла Королевских воздушных сил Великобритании и 437-го отряда. В дальнейшем для переброски самолетов англичане пользовались железной дорогой Батум — Баку.

В качестве носителей гидросамолетов (гидрокрейсеров) англичане приспособили товаро-пассажирские суда «Орленок» (вместимость 1406 брт, две 102-мм пушки) и «Алейдар Усейнов» («Волга». Вооружение: одна 76-мм (12-фунтовая) английская пушка). На каждом судне базировалось по два гидросамолета.

В апреле 1919 г. начались пробные полеты гидросамолетов «Шорт». Сразу же возникла серьезная проблема. Оказалось, что пониженная степень солености вод Каспийского моря отрицательно влияет на плавучесть гидропланов — в более пресной воде поплавки «Шортов» погружались заметно глубже. Это, в свою очередь, пагубно сказывалось на взлетных характеристиках машин. Срочно на Мальту был послан заказ на новые воздушные винты с меньшим шагом, обеспечивающие большую тягу при более низких оборотах мотора «Маори». Лишь после установки таких винтов самолеты смогли нормально подниматься в воздух.

13 января 1919 г. из Петровска к острову Чечень вышли британские суда «Вентюр», «Слава» и «Алла Верды». На следующее утро отряд подошел к косе Брянской, где был замечен под берегом небольшой пароход. Вскоре от него отошла шлюпка с вооруженными людьми, которая быстро достигла берега, люди выскочили из шлюпки и бросились бежать. Оказалось, что это был пароход красных «Амассия», а бежавшие люди — его команда. За несколько недель до этого «Амассия» с разрешения английского командования вышла из Энзели в Астрахань с грузом провизии для астраханской персидской колонии. Но в Волгу она войти не смогла из-за льда и была захвачена красными, которые всю провизию реквизировали, а сам пароход стали использовать в своих целях.

На «Амассию» посадили британского офицера и пять матросов, которые довели ее в Петровск.

«Вентюр», «Слава» и «Алла Верды» простояли у острова Чечень до 17 января. Позже мичман Лишин вспоминал: «За это время с "Вентюра" и "Славы" отправили на остров небольшой десант, который осмотрел остров и ничего не нашел, кроме одного русского полковника с женой, и вернулся, забрав их с собой. Оказалось, что полковнику с женой удалось бежать от большевиков. Их впоследствии высадили в Петровске. На "Вентюр" пригрёб на шлюпке с острова какой-то человек, которого тоже взяли с собой. Он оказался нашим шпионом, побывавшим в Астрахани и во многих районах расположения большевистских сил.

Во время этой якорной стоянки к нам на "Алла Верды" пришел на шлюпке доктор Коккайн с "Вентюра". Он рассказывал, что посылка "Амассии" из Энзели в Астрахань не была единичным случаем, но что еще до нее был послан пароход "Николай" тоже с провизией для персидской колонии в Астрахани и тоже с разрешения англичан. Этот пароход успел пройти к городу еще до льда и, конечно, немедленно был захвачен большевиками.

17-го утром мы снялись с якоря и прошли к Старо-Теречной. У пристани стояли две баржи и маленький волжский пароходик. Мы почему-то не обратили на них никакого внимания. Вид у берега был унылый и печальный благодаря развалинам разбитых и сожженных 29 декабря складов. В надвигающемся тумане мы ушли к Чеченю, а вечером направились в Петровск.

На этот раз мы пробыли в Петровске довольно долго, до 25 января, так что механики имели возможность повозиться с котлами, которые вновь стали причинять им заботы. Мне удалось поговорить с нашим шпионом, привезенным "Вентюром" с острова Чечень. Он рассказал, что большевики сильны и прекрасно снабжены боевыми материалами. Красноармейские части состоят главным образом из рабочих латышей и наемных китайцев, которым платят очень большие деньги. Дисциплина строгая. Большевикам доставляют неприятности матросы кораблей, прибывших из Балтики: отказываются участвовать в гражданской войне и не желают драться против союзников. Большевики не применяют к ним репрессий, надеясь, что с началом весенней кампании матросы перестанут артачиться...