Михаил Ципоруха - Покорение Сибири. От Ермака до Беринга Страница 47

Ясно только, что морские плавания и сухопутные путешествия, которые совершили Буза и его спутники, проходили в невероятно сложных условиях. Сам он писал в челобитной: «И будучи на твоей, государеве, службе, я, холоп твой, с теми служивыми и с промышленными людьми на Оленьке и на Яне, и на Чандоне реке приимали всякую нужу, ели коренье и траву, и душу сквернили всякою скаредною ядью, и голод и наготу терпели» (24, с.98).

В те же годы был открыт путь по суше через Верхоянский хребет из Якутска в верховья Яны. В 1635–1636 гг. «зимним путем на конях» добрался из Якутска до верховьев Яны и поставил там зимовье служилый Селиван Xаритонов (2, с. 32).

Весной 1637 г. из Якутска вышел конный отряд казаков — 30 человек под командой енисейского служилого Постника Иванова Губаря. Отряд прошел за четыре недели к верховьям Яны, перевалив Верхоянский хребет, отделяющий бассейн Лены от Яны. Там им было расширено и укреплено зимовье — будущий Верхоянск (2, с.32).

Далее казаки проследовали вниз по долине Яны, где объясачили местных якутов. Постнику удалось собрать некоторые сведения о расположенных далее на восток реках и проживавших там племенах. Для сбора ясака в долине р. Адыча, правого притока Яны, Постник направил отряд под командой тобольского казака Ивана Родионова Ерастова (Велькова, впоследствии за заслуги был произведен в сыны боярские). Посланные побывали и на ее крупном левом притоке Борулах, то есть первыми проникли на Янское плоскогорье (18, с.278).

Летом 1637 г. Постник на конях продолжил продвижение на восток по долине р. Туостах, правом притоке Яны. С помощью проводников-юкагиров за четыре недели казаки перешли через хребет, который уже в ХХ в. получил имя исследователя Сибири И. Д. Черского, и достигли р. Индигирки. Там они в наскоро срубленном зимовье (названном впоследствии Зашиверским) выдержали «крепкий бой» с юкагирами, и, сломив сопротивление нападавших, объясачили их (2, с.32). Спешно построив лодки, казаки прошли вверх по реке, собирая ясак с местных юкагиров. Возвратившись в зимовье, Постник Иванов оставил там 16 человек, а с остальными вышел в обратный путь в Якутск.

С его слов якутские воеводы доложили в Москву о новых землях: «А Юкагирская де, государь, землица людна и Индигерская река рыбна, будет де, государь, впред на Индигерской реке в Юкагирской землице и 100 человек служивых людей, и тем де людем мошно сытым быть рыбою и зверем без хлеба. И в Индигерь, де, государь, реку многие реки впали. А по всем де по тем рекам жывут многие пешые и оленные люди, а соболя и зверя всяково много по всем по тем рекам и землям. Да у юкагирских же де, государь, людей, серебро есть, а где де они серебро емлют. того он, Посничко, не ведает. И про иные де ему многие землицы юкагири росказывали» (24, с.100, 101). Так что Постник Иванов принес первые сведения о р. Колыме и о р. Погыче, расположенной еще далее к востоку (речь шла о р. Анадырь).

В мае 1638 г. Постник Иванов вновь пошел через Верхоянский хребет на Яну. На хребте он собрал первый ясак с нового для русских народа — ламутов (ныне их называют эвенами). На Яне ему пришлось мирить юкагиров и якутов и взять ясак с обеих враждующих сторон. В следующем году Постник Иванов вновь перешел через хребет в долину Индигирки и оставил там на зимовку 17 казаков, а сам с собранным ясаком возвратился на Лену тем же путем, который до конца XVII в. служил главным сухопутным путем с Лены на Среднюю Индигирку.

Муляж эвенкийского шамана в музее г. Верхоянска. Фото Н. Федорова

Оставленные на Индигирке казаки летом 1640 г. под командой Ивана Ерастова поплыли вниз по реке и объясачили юкагиров по Средней Индигирке. Следующим летом Ерастов добрался до устья реки. От местного племенного вождя он узнал о р. Алазее, расположенной к востоку от Индигирки, на которой также жили юкагиры. Он построил коч и морем перешел в ее устье, то есть совершил второе (после Реброва) беспорно доказанное плавание русских в Восточно-Сибирском море. На Алазее русские кроме юкагиров встретили новый для них народ — оленных чукчей.

Ерастов поднялся по Алазее до границы леса (у 69° с. ш.), построил там зимовье и зимовал в нем. В июне 1642 г. после ледохода он отправил на коче часть казаков с собранным ясаком, а с остальными прошел в верховья Алазеи и объясачил там новый для русских народ — лесных юкагиров, живущих близ Алазейского плоскогорья. Глубокой осенью на оленях он перешел с Верхней Алазеи, проследив ее почти по всей длине (1590 км), в бассейн Индигирки, где провел другую зиму. Только летом 1643 г. он морем доставил ясак в Якутск.

Летом 1641 г. на р. Индигирку морским путем пытались пройти на трех кочах отряд казачьего пятидесятника Федора Чюрки и две группы промышленников во главе с Вижемцевым и Яковом Тверяковым. Коч Чюрки потерпел крушение между устьем Яны и мысом Святой Нос (у западного входа в пролив Дмитрия Лаптева). Место крушения коча мореходы в XVII в. назвали «Чюркиным розбоем» (то есть местом кораблекрушения судна Чюрки. — М.Ц.), а близлежащий мыс — мысом Чюркина (сейчас мыс Чуркина).

Коч Чюрки, видимо, выбросило на обширную отмель, прилегающую к мысу. Кочи промышленников продвинулись немного дальше, но их также выбросило на «кошку» (подводную мель, тянущуюся от берега). Спасшиеся казаки и промышленники пытались пройти по суше к Индигирке, но большинство из них погибло в пути.

О судьбе полярных мореходов, затертых льдами, рассказал якутский служилый Тимофей Булдаков, который осенью 1651 г. плавал по Ледовитому морю во главе «каравана из 5 кочей». Против устья р. Xромы «пристигла ночная пора, стало темно, и наутрие море стало замерзло». «И мы, Тимошка, — пишет Булдаков, — стали пятью кочами на простой воде вместе… а от земли недалече. И стояли в том месте три дни, и лед почал быть толщиною на ладонь, и хотели волочитца на землю на нартах, и в Семень день (1/11 сентября. — М.Ц.)… потянули ветры отдерные от земли в море, и нас со лдом вместе отнесло в море… и несло нас со лдом в море пятеры сутки, и на море ветры утихли, и лед в море остановился, и море стало и замерзло одною ночью; и на третий день почал лед человека вздымать, и мы учали проведывать земли, к которой стороне, не убоячись смерти, ходить по человеку и по два и по три».

Удалось набрести на коч служилого Андрея Горелого, тоже замерзший во льду. Но через несколько дней внезапно «с моря вода прибыла и почала лед ломать, носило нас в море пятеры сутки, и ветры притихли, и почали почемержи мерзнуть». Как только окреп лед, мореплаватели, «не хотя на тех кочах напрасною нужною смертию помереть без дров и без харчю и с соляной морской воды перецынжали, а в море лед ходит по водам без ветру и затирает теми лды заторы болшие». Мореплаватели решили вновь попытаться разыскать путь на берег. Выгруженные из кочей запасы продуктов разнесло льдами, а люди на нартах и веревках перебирались со льдины на льдину и с великим трудом добрались до земли за 9 дней. «Вышед на землю, поделали нартишки и лыжишка» и, наконец, «с великою нужею, холодни и голодни, наги и босы», достигли Уяндинского зимовья (6, с. 127, 128).

Так что путь первопроходцев на суше отмечен был многими могильными крестами, а для погибших в море могилой становились мрачные полярные пучины.

В 1641 г. по пути, проложенному Постником Ивановым, из Якутска на Индигирку прошел казачий отряд Дмитрия Михайловича Зыряна, по прозвищу Ярило (Ярилков). А весной следующего года группа служилых и промышленных людей из Нижнего Индигирского зимовья во главе с Дмитрием Зыряном на построенных в зимовье кочах вышла в море на поиск новых «землиц» и рек к востоку от устья Индигирки, где еще никто из русских не плавал.

Деревянная церковь в Зашиверском зимовье. XVII в.

Из расспросных речей одного из участников этого похода енисейского казака Федора Чюкичева, записанных в январе 1646 г., известно: «И они, служилые люди, и с ними Митька Ярилков — пятнатцать человек, зделав на той на Индигирке реки два коча, и пошли на тех кочах вниз тою Индигиркою рекою до моря, шли две недели и с усть де Индигирки реки к востоку бежали по тому морю парусом до усть Алазеи реки, вверх парусом и собою до юкагирсково князца Ноочичан полтретья дни… Шли они, служилые люди, вверх по Алазеи реки в тех кочах шесть ден и дошли до лесу, и у того де лесу зимовье поставили… Да к ним же де, служилым, к зимовью приезжали на оленях чюхчие оленей продавать… А живут де те чюхчие промеж Алазейскою и Ковымскою (Колымскою. — М.Ц.) реками на тундре… Да к ним же де, к служилым людям, приезжали на оленех же ковымские мужики, и сказывали им, что де с Алазейки реки на Ковыму реку аргишем (оленный караван. — М.Ц.) переежают на оленех в три дня. А до них де нихто руских людей у них не бывал… А сказывают они про себя, что де их бесчисленно людей много… А соболей де у них и иного всякого зверя, и рыбы в той реки много. И как де они, служилые люди, перезимовав на той Алазеи реки, на весны лед скрылся, и они, служилые люди, Митька Ярилков, пошел с усть Алазеи реки к востоку на коче, а с ним одиннатцать человек на Ковыму реку» (31, с.57, 58.)