АЛЕКСАНДР ПАСЫНКОВ - ФЕНОМЕН РОСТОВЩИЧЕСТВА Страница 47

 Современный комментарий глобального механизма ростовщичества дает Дж. Сорос: “Пузырь” оказывается столь мощной силой, что в состоянии решающим образом влиять на базовые экономические процессы, на основе которых он, собственно, и раздулся. Значит тот, кто владеет “пузырем”, владеет и реальной экономикой... «Таким образом, финансовый рынок - это не просто поле для зарабатывания денег. Не смотря на свой неустойчивый, почти вирутальный характер, он становится инструментом в борьбе за мировые ресурсы, рынки, за политическое влияние».

 «Инвестиция в пузырь есть форма азартной игры и не может быть абсолютно наивной. Кому дело до того, что за этим ничего не стоит? Пузырь - это и есть предмет дела. Трюк состоит в том, чтобы поставить крупные фишки и успеть выйти до краха. Это игра нервов. Процесс становится особо воодушевляющим, когда банки готовы принимать инфляционные активы в качестве издержек и дают в долг новые деньги для продолжения игры, что ещё больше взвинчивает цены.... В то время, как экономисты безустанно объясняют, каким образом такого рода активность реально обогащает общество, последняя гораздо более адекватно может быть определена как легальное жульничество, где умное меньшинство экспроприирует права на реальные богатства общества, при этом больше способствуя их истощению, чем воспроизведению», - говорит экономист Дэвид Кортен, автор книги "Когда корпорации правят миром».

Чтобы разъяснить популярно смысл современного ростовщического механизма, сошлемся на такое рассуждение: «Допустим, что богатая страна дала заём или сделала инвестицию в слабую страну. Она выдала, скажем, доллары, и сказала – трать на что хочешь. Есть всего три возможных пути потратить эти деньги.

 Первый, рекомендуемый Международным валютным фондом, – просто сложить деньги в хранилище в качестве резерва для укрепления национальной валюты. Но если деньги будут просто лежать, то такой резерв будет дорого стоить, поскольку по нему надо платить проценты. Тогда МВФ рекомендует разместить это резерв на депозите в одной из богатых стран. Конечно, процент по депозиту будет меньше, чем процент по займу, потому что у слабой страны по определению более низкий кредитный рейтинг. (Стоимость кредита для развивающихся стран 7-8%, а депозитная ставка – около 3%). Например, в России на каждый процент прирост рублёвой массы приходится 2% прироста валютных резервов, которые страна создаёт за счёт вывода из оборота реальных ценностей.

 Итак, деньги из богатой страны остаются в этой же стране, но теперь слабая страна платит богатой за это проценты. И это называется заём. За что же платит слабая страна, если она ничего не получает? Она платит за право быстро использовать те доллары, которые ей дали взаймы, для защиты своей валюты в случае необходимости. А откуда возникает угроза нападения на валюту и необходимость защиты? Оттуда, что МВФ ставит обязательным условием либерализацию валютных рынков. Кто может напасть на рынки слабой страны? Те же самые сильные страны или частные лица из этих стран. Иными словами, слабая страна просто платит тому, кто может напасть на неё; платит за то, чтобы он не нападал. По этой же схеме платят рэкетиру.

 Второй способ использования займа – импортировать товары из метрополии. Поскольку кредит выдаётся в валюте метрополии, например, в долларах, то доллары можно использовать для покупки товаров только на внешних рынках, ведь доллары не нужны для покупки товаров в своей стране (для поддержки национальной валюты см. первый способ).

 Вопрос в том, какие товары закупать на кредиты. Поскольку кредит нужно отдавать, и его можно отдать только через экспорт, то в первую очередь приходится закупать оборудование для производства товаров на экспорт. Тогда это примерно то же самое, что нанять рабочего на завод, при этом заставив его самого оплатить тот станок, на котором он работает.

 Другое дело, что кредиты часто как раз и даются таким образом, чтобы их нельзя было отдать, чтобы навечно затянуть колонии в долговую петлю. Поэтому метрополии полностью устраивает, если кредиты будут потрачены на товары удовольствия.

За полученную однажды дешёвую водку и сникерсы, странам приходится десятилетиями расплачиваться всем имеющимся у них сырьём и рабски дешёвой рабочей силой.

 Единственный вид товаров, ради которых колониям имело бы смысл брать кредиты, являются целевые закупки оборудования для импортозамещения и для создания определённых «ключевых» отраслей промышленности, в которых страна могла бы стать лидером рынка и диктовать более-менее монопольные цены.

 По этому пути развивались Япония и Южная Корея. Но для этого необходимы: сильная воля и продуманная программа национального правительства, объединение внутренних корпораций, отказ от принципа немедленной максимальной прибыли. Плюс явное или неявное разрешение метрополий на создание таких отраслей.

 Во всех остальных случаях, корпорации из метрополий немедленно скупают любое производство, которое представляет для них интерес в колониях, причём скупают его, пока оно не достигло существенного размера.

 Третий возможный способ распоряжения кредитом – просто разворовать его и перевести на частные счета верхушки колоний. Насколько это просто, настолько же часто используется. Деньги опять же не покидают пределов сильных стран, но у колоний образуется немедленный долг, плюс на правительство колоний появляются компрометирующие материалы и новые способы давления. Более того, руководители, которые хранят свои личные деньги в иностранных банках и в иностранной валюте, никогда не станут принимать решения, которые бы поставили под угрозу их личные состояния. В случае конфликта интересов между колонией и метрополией они будут на стороне метрополии.

 Поэтому сильные страны объективно заинтересованы в том, чтобы у власти в колониях стояли как можно более коррумпированные люди, и чтобы они воровали побольше.

 В реальности у слабой страны есть единственный способ отдать заём или инвестиции – получить новый кредит или инвестиции, которыми покрыть старые, то есть играть во всё ту же пирамиду.

 С одной стороны, это постоянно увеличивает долг стран и выплаты по процентам. С другой стороны, для получения каждого нового кредита странам приходится всё сильнее унижаться перед метрополиями и МВФ и идти на выполнение их любых условий.» (квалифицированное и аргументированное размышление Дмитрия Неведимова в книге "РЕЛИГИЯ ДЕНЕГ или Лекарство от Рыночной Экономики" http://rd.nm.ru/rd.zip).

 Можно провести аналогию с физикой полупроводников, где носителями зарядов (в экономике - деньги как мера стоимости и функций обмена) могут выступать свободные электроны (кредитные деньги) и дырки- вакансии валентных связей (долги). Используя характеристики электронно-дырочной проводимости примесных полупроводников и оперирую запирающими потенциалами в разных зонах проводимости, можно конструировать полупроводниковые приборы с заданным типом проводимости, например- диод, как аналог одностороннего перетекания реальных, а не фиктивных мер стоимости и функций обмена в направлении замысла конструктора. Функции запирающих потенциалов по аналогии исполняют международные финансовые институты.

 Другой пример из термодинамики. Помните демона Максвелла? О нем написано в учебниках по физике. Он сидел в сосуде с газом, разделенном перегородкой, и занимался нехитрым делом. Открывал заслонку для всех подлетающих к ней быстрых молекул (наш аналог спекулятивных денег и фиктивного капитала с начисляемыми процентами по кредитам и активам) и закрывал для остальных (в нашем случае - реального промышленного капитала). Поскольку температура прямо пропорциональна скорости движения молекул, одна часть сосуда (с быстрыми молекулами) становилась горячей, а другая - холодной. Но разность температур порождает энергию (процентные долги и потребности в займах в нашей аналогии), которую, как известно, можно выгодно продать! Этакий ростовщик, этот демон Максвелла! Ведь не совершая никакой работы, а лишь только пользуясь ИНФОРМАЦИЕЙ о скорости молекул, он мог сказочно обогащаться и регулировать меру порядка (энтропии системы).

Дело в том, что "демон Максвелла" черпает энергию в виде информации за пределами собственной среды (на внешних рынках в нашем случае), используя ее для уменьшения энтропии в своей среде, т.е. для приведения ее в системное состояние и поддержания ее структурности. Информация выступает эквивалентом энергии, а мы с вами помним, что деньги- мера информации...Феномен игры в пользу Демона в том, что он сам назначает ценность информации. Вся история человеческих финансов показывает нам, что ростовщики по мере овеществления капитала переходили от залогового обеспечения к финансовым пирамидам. Дествительно, ростовшический залог выступает формой собственности, что иммобиллизут активы, в то время как овеществление собственности через залоговыве капиталы требует абстрагирования ее через долговые активы в виде дивидентов, при этом нет необходимости реализации залогов, поскольку существует спекуляция активами, а это в свою очередь снимает противоречие между собственностью и владением. Тогда человек экономической процентной инициативы становится космическим, вселенским созданием, имеющим онтологический смысл. Вот так ростовщики и назначают себя цветом земли. И в этом феномен ростовщичества проявляет себя как догмат современной веры в эффективность существования цивилизации. А как дальше избежать искушения современному преуспевшему гению ростовщичества не направлять цивилизацию по верному пути процентных начислений...