Валентина Скляренко - Великие завоеватели Страница 48

В начале своего правления в Новгороде Александр недоумевал — разве можно ставить на вече в один ряд князя и мужика, пусть даже и богатого. А еще его удивляло то, что в поход новгородское войско вел не князь, а посадник или тысяцкий. И на деньгах новгородских был изображен не князь, а София — ангел мудрости, и печати здесь у всех разные — и у князя, и у посадника, и у тысяцкого. Но труднее всего Александру было понять, как ему править вольным городом, в чем уступать боярам, а где проявлять свою княжескую волю. В связи с этим представляет интерес легенда, о которой упоминает российский историк В. Т. Пашуто в своей книге об Александре Невском. Освещая первые месяцы его пребывания в Новгороде, он пишет: «София, как и все прекрасное, очень привлекала внимание Александра, и он очень часто заходил в храм. Пол в Софии мозаичный, роспись XII века и вверху огромное изображение Вседержителя. О нем у новгородцев существовала своя легенда. Еще в середине XI века, при Ярославе Мудром и владыке Луке, в Новгород «приведоша иконных писцов из Царяграда и начата подписывати во главе» в куполе. Иконописцы тогда написали Спаса с благословляющей рукой, но поутру будто бы нашли ее сжатой. По велению Луки написали снова, и опять оказалась она сжатой. Так тщетно писали три дня. Наконец на четвертый день от образа Спаса раздался глас: "Писари, писари, о, писари! Не пишите мя благословляющею рукою, напишите мя сжатою рукою, аз бо в сей руке моей сей великий Новград держу; а когда сия рука распространится, тогда будет граду сему скончание". Ярослав словно предвидел, что Александр не раз защитит Новгородскую республику от вражеских вторжений».

Так что же из себя представлял Новгород в то непростое для Руси время? Александр Ярославич знал, что Новгород не единственный вольный город. Такие города существовали и в Европе, и на Балтийском и Средиземноморском прибережьях. Но не было среди них равного ему по обширности владений. Ведь Господин Великий Новгород, как уважительно называли его, включал в себя весь север Руси — от Финского залива до Уральских гор. А на юго-западе Новгородская земля граничила с Владимиро-Суздальским княжеством. Вот как новгородские бояре удержали за собой земли соседних нарохарактеризовал ее В. Т. Пашуто: «Обретя самостоятельность, дов. В них стояли русские крепости, куда свозилась дань из сельской округи. На Волхве такой крепостью была Ладога. Она защищала торговые пути от нападений с севера и служила опорным пунктом освоения Карелии, где возник город Олонец; на западе находился основанный еще Ярославом Мудрым Юрьев — центр новгородской власти в чудских и латвийских землях. Крупными городами Новгородской земли были Торжок, Beликие Луки, Старая Руса, Городец. По берегам Невы и Финского залива новгородские бояре собирали с северных народов дань — мед, воск, меха, связанные в «круглые бунты» на кольцах из прутьев, серебро, драгоценный моржовый клык, рыбу. Боярская республика стояла в центре водных путей, связывающих Русь с другими странами. Новгородские купцы плавали в Швецию, в другие страны Европы — Польское поморье, Германию, Данию, вплоть до Англии и Италии. Также из вольного Новгорода был проложен путь и по суше — через Юрьев к Двине и далее к Неману и Висле — в Пруссию. По рекам Мчта и Тверца купцы плыли к Волге, а затем через владения владимиро-суздальских князей — в Каспийское море. На Каспийском побережье они торговали с купцами из Средней Азии — Самарканда, Бухары, а также арабского Востока. Ни Любек, ни Бремен не идут с ним в сравнение, ни даже Венеция, владения которой также велики, но лоскутны. Неудивительно и то, что Новгород — свободолюбивый город».

Таким образом, Новгород в начале XIII века являлся одним из самых многочисленных и процветающих городов Руси. Центром всей экономической жизни города являлся новгородский торг. Что же касается политической жизни, то она была сосредоточена главным образом в руках бояр. Боярская республика имела собственный высший государственный орган, своеобразный парламент — совет господ. Его заседания проходили в храме Святой Софии. Отношения парламента с приглашенным на правление князем согласовывались особыми договорными грамотами. Примечателен тот факт, что от княжеской власти новгородцы освободились в 1136 году. Князь Всеволод Мстиславич пытался втянуть Новгород в борьбу за земли в Южной Руси и Суздалыцине. Вече обвинило его в том, что он не отстаивает интересы новгородцев, не жалеет смерда-крестьянина, покушается на чужие земли и в ратном деле себя не проявил. Семья князя была взята под стражу. В конце концов после двухмесячных переговоров Всеволод был отпущен, но все же победили горожане, ибо тогда впервые в истории Древней Руси город получил статус самостоятельной республики — вольного города. Но полностью без князя Новгород обойтись не мог. Обязанности полководца города исполнял приглашенный князь. Но поскольку новгородцы опасались, что князь в случае неповиновения воспользуется военной силой, ему разрешалось приводить с собой не более 300 воинов.

Большое внимание боярская республика уделяла защите новгородских земель. На народных собраниях определялась численность и маршруты движения защитников города. По древнему обычаю каждая семья посылала на ратное дело всех взрослых сыновей, кроме младшего. Отказаться от защиты родного края было страшным позором. Новгородское войско насчитывало около 20 тысяч ратников — цифра для того времени впечатляющая. Но в поход отправлялась половина войска, так как другая часть нужна была городу для защиты границ в случае войны.

Предводителем войска был князь, его помощниками — посадник и тысяцкий. В случае нападения князь вызывал из города резервные войска. Также он мог обратиться за помощью к родичам из других княжеств. Этим и объяснялось, почему на правление приглашали князя со стороны.

Следует отметить, что Новгородская республика славилась оружейным производством, поэтому в оружии и доспехах у воинской рати недостатка не было. Также Великий Новгород имел собственный флот, который использовался не только для торговых целей, но и для военных. Новгородцы славились как опытные моряки.

Высшим органом власти в новгородском княжестве было вече — собрание всех свободных граждан, достигших совершеннолетия. Представителем города перед князем был избранный вечем посадник, охранявший интересы горожан и отстаивающий их права. Без него князь не имел права ни судить новгородцев, ни раздавать волости.

Свободолюбивые и строптивые жители города сами приглашали князей на правление. А в случае ссоры горожан с каким-нибудь из них вече указывало ему на дорогу, ведущую из города, со словами: «Иди, княже, ты нам не люб!» Известно, что новгородцы несколько раз ссорились с отцом Александра Ярославом, но вынуждены были вновь призывать его обратно, так как нуждались в его помощи от внешних врагов.

Хотя новгородцы и утверждали, что их вече выражает волю всего народа, на самом деле так было не всегда. В. Т. Пашуто пишет: «Путем подкупа, угроз и насилия бояре составляли себе большие партии из так называемых "худых мужиков вечников" — и добивались всего, чего хотели. Часто в случае несогласия вече делилось на партии, и споры заканчивались побоищами и погромами. Случалось иногда, что одно вече "звонили" на Торговой стороне Новгорода, другое — на Софийской; оба веча сходились и спорили на Волховском мосту, соединяющем эти части города. Так, на одном из веч дело дошло бы до кровопролития, если бы не началось сильное наводнение, сорвавшее Волховский мост и разделившее два враждующих веча, которые уже готовились с оружием в руках отстаивать свою точку зрения».

Так что не все было гладко и в самой боярской республике, и за ее пределами. На границах новгородских земель становилось все тревожнее. Не было покоя на западных рубежах Руси. Скандинавские монархи, немецкие рыцарские ордена — все пытались завоевать лакомый кусок в виде псковских и новгородских земель. Чтобы как-то изменить положение, князь Ярослав Всеволодович предпринимал попытки объединить военные силы русичей и нанести удар по городу-крепости Риге, откуда шли беды на многострадальную Русь. На помощь новгородскому и псковскому войску князь вызвал владимирские дружины, но они не пришли. Новгородское и псковское боярство решило заключить мирный договор с Ригой. В псковской грамоте писалось: «Тобе, княже, кланяемся и братьям-новгородцам, в поход не идем и братьи своей не выдаем; а с рижанами мы мир взяли. Вы к Ревелю ходивши, серебро взяли, а сами ушли в Новгород, а города не взяли и договора не было; и у Ведена — также и у Оденпе — также; а за это немцы нашу братью перебили на озере, а других увели в полон, а вы учините раздор — да прочь; а если на нас замыслили, то мы против со Святой Богородицей; уж вы лучше нас иссекете, а жен и детей заберите себе, словно поганые; то вам кланяемся». Распри бояр с князем Ярославом подрывали мощь Руси, ослабляли положение Новгорода в Прибалтийских землях. Долго убеждал он совет господ, но все было тщетно. Бояре твердили князю: «На Ригу не пойдем! А тебе, княже, кланяемся». Вероятнее всего, совет господ усмотрел в возможном походе усиление княжеской власти, поэтому и отказался. Как и прежде, Древняя Русь не блеснула сплоченностью перед общим врагом.