Владимир Шигин - Жизнь на палубе и на берегу Страница 48

Ну а какой был порядок и организация приготовления пищи? На линейном корабле русского флота имелись две поварни (термин «камбуз» придет на флот гораздо позднее) – капитанская и общая. В общей поварне пищу готовили в общем котле всем, кто получает продукты в виде готовой пищи. На руки пища выдавалась в котелки («бачки») из расчета по семь человек (артель) на котелок. В капитанской поварне пищу готовили слуги офицеров. При этом было установлено, что капитану пища варится в отдельном котле, лейтенанты и лекари должны объединяться по двое на котел, а мичманы по четверо на котел, гардемарины, соответственно, по шестеро. Священнику, если он был монашеского чина, как и капитану, был положен отдельный котел. Если же священник был «обычного чина», то питался наравне с офицерами.

Приготовлением пищи в общем котле, раздачей пищи занимались повара, которых было три на линейных кораблях первого ранга, два на фрегатах, корветах и бригах и один на более мелких судах. За состояние продовольственной тары отвечал бочкарь – купор. Лекарь и его помощники отвечали за качество пищи. При этом в обеих поварнях запрещалось готовить пищу в неурочное время, прежде всего из-за боязни пожара. Запрещалось класть в общий котел продукты не из корабельных припасов, за исключением свежего мяса или рыбы. Это делалось для предотвращения возможных заболеваний от некачественных и испорченных продуктов. Любопытно было и то, что категорически запрещалось остатки пищи или испорченную пищу общего котла отдавать офицерской скотине, хотя бы и за плату. Эти остатки выбрасывались в море или же скармливались корабельной скотине. Последнее запрещение исключало возможность воровства матросских продуктов для скармливания личным свиньям, курам и т. п. Статьями Морского устава особо предписывалось офицерам и фискалам следить за доведением до рядовых всего положенного им питания. Наказания за хищение продуктов суровы вплоть до «лишения живота». Но, разумеется, продукты все равно воровали.

Горячая пища на кораблях русского парусного флота выдавалась два раза в день – утром и вечером. По дням недели предписывалось готовить определенное меню. Так, в понедельник утром полагалась каша гречневая, а вечером горох вареный, во вторник – утром и вечером мясо с кашей овсяной, в среду – утром каша гречневая, а вечером горох вареный, в четверг – утром и вечером мясо с кашей овсяной, в пятницу – утром и вечером рыба с кашей овсяной, в субботу и воскресенье – утром и вечером мясо с кашей овсяной.

За обеспечение корабля продовольствием, его сохранность, приготовление пищи, полноту выдачи в поварню и из поварни морякам отвечал корабельный комиссар, который получал его из флотских магазинов (складов), закупал в портах. Хранением и выдачей продуктов в поварню занимался один из баталеров. В горячее время помимо всего прочего выдавался еще и сбитень (своеобразный коктейль из воды, водки, меда и пряностей). Иногда сбитень заменяли, так называемым шотландский кофе – горячий сухарный отвар с сахаром.

Из отчета о командировке гардемаринов: «По прибытии 20 гардемаринов 31-го марта 1716 года в Ревель, на учебу в Европу им выдано на дорогу парусинное платье и назначено на человека следующее месячное довольствие: денег по 2 рубля 40 копеек, сухарей по 2 пуда 10 фунтов, гороху 15 фунтов, круп 15 фунтов, соли 2 1/2 фунта, муки ржаной на квас по 1 четверти, вина по 25 чарок, уксусу по 1 1/2 кружки, рыбы вялой по 5 фунтов, ветчины по 19 фунтов».

Времена императрицы Елизаветы Петровны были особенного голодными для флота. Тогда продовольствие на суда практически не поставлялось. Чтобы хоть как-то выжить, как мы уже писали выше, матросы на берегу разводили огороды, с которых питались сами да еще подкармливали бедных офицеров-однодворцев с их семьями.

Реформы екатерининской эпохи навели относительный порядок в обеспечении продовольствием офицеров и матросов, улучшив рацион и исключив всякую самодеятельность в питании. Выдача продуктов на руки была отменена, и вводилось единое время приема пищи: завтрак 7:00-7:30, обед 12:00–12:30, ужин 19:00–19:30. С 11 до 12 часов продолжался так называемый адмиральский час – предобеденный перерыв (для подготовки к приему пищи и распития казенной чарки вина).

Матросу русского флота в конце XVIII века полагалось получать в месяц: мяса говяжьего (свежего или солонины) 5,5 кг, сухарей – 18 кг, гороху – 4 кг, гречневой крупы – 2,5 кг, овса – 4 кг, масла – 2,5 кг, соли – чуть более 0,5 кг, уксуса – полкружки, водки – двадцать восемь чарок (около 3,5 л).

Прием пищи осуществлялся два раза в день. И на берегу, и в море матросы питались артелями по семь человек у котла. Делалось это для удобства расчета, так как сколько полагалось еды семи матросам в один день – ровно столько же полагалось и одному человеку в неделю. Пищу варили в одном большом котле «по единому, а не по прихотям, в чем смотреть комиссару, под лишением чина», при этом поварам (кокам) категорически запрещалось что-либо принимать для приготовления пищи у команды, кроме свежего мяса и рыбы, да и то только в указанные дни.

При приготовлении горячей пищи в море была одна существенная трудность. Дело в том, что печи на судах российского флота традиционно складывали из кирпичей. Очень часто во время штормов кирпичные печи попросту разваливались, и команда на несколько дней оставалась без горячей пищи. Затем печь выкладывали заново, но с первым же штормом все повторялось. Проблему печей решили только к 70-м годам XVIII века, когда, наконец-то, начали устанавливать железные печи.

Матросская норма считалась одной порцией. От нее велся счет порциям всех должностных лиц команды, которые получали свои порции деньгами. Они так и назывались – «порционные деньги». Эта практика просуществовала до самой революции, да и сегодня частично сохранилась в ВМФ как пресловутый нынешний офицерский продпаек, выдаваемый деньгами.

Разумеется, определенная норма довольствия на практике соблюдалась далеко не всегда. Как и сегодня, часто практиковались замены одного продукта на другой, причем не всегда равноценный. В море капитаны судов имели право в случае нужды сокращать, по своему усмотрению, норму питания. Кроме этого часто матросы недоедали и по более прозаичной причине – из-за воровства, которое во все времена было настоящим бичом российского флота.

Из книги И. Гончарова «Фрегат „Паллада“: „Идучи Балтийским морем, мы обедали почти роскошно. Припасы были свежие, повар отличный. Но лишь только задул противный ветер, стали опасаться, что он задержит нас долго в море, и решили беречь свежие припасы… Вследствие этого на столе чаще стала появляться солонина; состарившиеся от морских треволнений куры и утки и поросята, выросшие до степени свиней, поступили в число тонких блюд. Даже пресную воду стали выдавать по порциям: сначала по две, потом по одной кружке в день на человека, только для питья“.»

В свободное от службы время матросы с удовольствием занимались рыбной ловлей. Часть рыбы употребляли в пищу, другую продавали, деньги, как правило, пропивали. Подрабатывали матросы и огородничеством. В Севастополе и Николаеве разводили сады. В Кронштадте матросов часто нанимали офицеры, имевшие в загородной части острова дачи. Большая часть овощей привозилась на Санкт-Петербургский рынок зеленщиками. Бывало, что лодки, следовавшие в Кронштадт с закупленными продуктами, переворачивались в пути от шторма или от перегрузки, гибли люди и все закупленное.

Иногда матросский стол бывал разнообразен грибами и ягодами, которые собирали во время летних практических плаваний в Финском заливе на островах. Перед уходом судов в морскую кампанию на каждое судно принимали бочки с солеными огурцами и квашеной капустой. Матросы, вчерашние крестьяне, их очень любили, к тому же огурцы и особенно капуста помогали от цинги-скорбута.

Однако хрустящую капустку и бочковые огурчики давали не всегда. Из журнала заседания адмиралтейств-коллегии за 1741 год: «Слушав от комиссариата экстракт учиненной по премимории из медицинской канцелярии, в которой объявляет, таким образом, та канцелярия рассуждает, вперед для предосторожностей матросов и солдат против цинготной и других болезней, осиновую кору с сосновыми и еловыми шишками настаивать с пивом или с ячными квасами, а не с вином, и к оному пиву или квасу весенним временем несколько дней пред употреблением класть еще хрену, сколько употреблено будет, а именно по одному фунту на 6 ведер и раздавать оное пиво и квас…» Разумеется, матросы были не особенно довольны осиновой корой с еловыми шишками, которыми, по их мнению, начальники только портили пиво.

На перегонах новостроенных судов из Архангельска в Кронштадт трюмы обычно загружали знаменитой поморской сушеной треской, которая пользовалась необычайной популярностью на отечественном флоте во все времена. И сегодня все мы любим за хорошим дружеским разговором выпить пивка под сочную тараньку. Учитывая, что матросы тогда пили пиво почти как воду (по два с половиной литра в день), вяленая треска шла у них за милую душу и была не только любимейшим лакомством, но и неофициальной внутренней валютой, на которую можно было выменять, что душе угодно.