Холокост и православная церковь - Михаил Витальевич Шкаровский Страница 48

установить имена многих русских, белорусов, украинцев, молдаван — священнослужителей и мирян Московского Патриархата, спасавших евреев от уничтожения. Эти сведения приходится по крупицам искать в архивных документах, воспоминаниях очевидцев событий, публикациях периодической печати. Об одном из таких случаев автору книги рассказал профессор Высшей религиозно-философской школы в Санкт-Петербурге Исидор Левин381. В годы оккупации он проживал в г. Печоры Псковской области. Сын диакона местной православной церкви был застрелен нацистским солдатом, так как мальчик внешне походил на еврея. После этого священник в храме произнес резкую проповедь против действий оккупантов. Сам И. Левин, как и некоторые другие евреи Печор, остался жив при содействии православного духовенства.

В целом на Северо-Западе России (в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях), где в период оккупации действовала Псковская Православная Духовная Миссия, антисемитская

ХОЛОКОСТ И ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ пропаганда со стороны священнослужителей, несмотря на несомненное давление нацистов, почти не велась. Правда, к прискорбию, в некоторых циркулярах Управления Миссии встречались «дежурные» фразы о «жидо-болыпевиках». Так в распоряжении, выпущенном в июне 1942 г., к годовщине начала войны, предписывалось совершение молебствий о даровании Господом «сил и крепости Германской армии» для «окончательной победы над проклятым жидо-большевизмом»382.

Однако антисемитская пропаганда фактически отсутствовала в выступлениях руководителей Псковской Миссии, публикациях журнала «Православный Христианин» и т. д. Следует упомянуть также, что один из наиболее активных членов Миссии, служивший в Пскове священник Георгий Бенигсен, частично имел еврейское происхождение. Позднее он в своих воспоминаниях так описывал последний период деятельности миссионеров: «Мы уже давно видели надвигавшийся крах Германии, но это нас не касалось. Мы отовсюду уходили последними, делая до конца свое дело с неослабевающей упорностью, зная, что наше дело — дело Христовой победы. Уходя, немцы увеличивали масштабы своих безумных зверств. Горели деревни, горели города, и несчастное население, которому и так нечего было выбирать, принудительно гналось перед отступающими в панике немецкими войсками. Мы шли с населением, вновь оставляя родную землю, оставляя жертвы, павших под пулями партизан, агентов Гестапо, или просто решивших не уходить или не успевших уйти»383. Архивные документы свидетельствуют, что от рук нацистов погибло девять священнослужителей Псковской Миссии, но в то же время ни один не был убит партизанами384.

При этом оккупанты пытались использовать повышение статуса Церкви и религиозной системы ценностей для пропаганды элементов христианского антииудаизма. Основная задача этой политики заключалась в том, чтобы доказать, что у немцев и русских есть общий враг — евреи. Например, в выходившей в оккупированном Пскове газете «За Родину» утверждалось: «Страдание русского народа подобно страданию на Голгофе…» В этой газете в течение всех лет оккупации существовала рубрика «Беседы с Домной Евстигнеевной», где носителем исконной народной мудрости выступала деревенская богобоязненная старушка. В ее уста вкладывались следующие мысли: «Потерял народ наш разум, когда жидовских вшей себе за шиворот пустил. Вот они его и объели. Ну, да война выучит, жидовскую храбрость мы знаем. Немец ему в печенку въелся, вот он русский народ и гонит на убой за свои жидовские интересы»385. Между тем в источниках отсутствуют сведения о том, что местное население под воздействием многочисленных антисемистских статей газеты «За Родину» и других подобных изданий преследовало евреев.

Наоборот, в литературе описаны случаи, когда жители Северо-Запада России прятали в своих семьях еврейских детей. Например, жительница д. Коканогово Псковской области Пелагея Григорьева весь период оккупации укрывала пятилетнего мальчика Ефима Турбина, проживавшая в д. Загромотье той же области семья Артемьевых спасла трехлетнего Марка Фельдмана (жители деревень знали об этом, но никто из них не донес нацистам) и т. д.386

Медсестра больницы в поселке Колмово вблизи Новгорода Екатерина Королькова, при участии православного священника, спасла восьмилетнюю дочь бывшей соседки Фриду Рабинович. Сначала раненая осколком гранаты девочка лечилась в больнице (причем никто из медицинского персонала не выдал ее немцам), а затем Е. Королькова забрала Фриду домой, и местный священник (по всей видимости, новгородский протоиерей Василий Николаевский) крестил девочку, выписав ей задним числом свидетельство о крещении на имя Любы Корольковой. Спасенная девочка поддерживала связь со своей спасительницей до ее смерти в 1950 г. В 1999 г. институт Яд Вашем удостоил Екатерину Королькову звания «Праведник народов мира»387.

Помогали евреям и другие православные священники. В 2009 г. на экраны России вышел кинофильм «Поп», где главный герой, священник Псковской Духовной Миссии, усыновил и спас еврейскую девочку. И такие случаи имели реальную основу. Так, например, настоятель Павловского собора г. Гатчина Ленинградской области заслуженный митрофорный протоиерей Александр Михайлович Петров был 3 августа 1942 г. арестован гестапо за связь с городским подпольем, однако он, по всей видимости, также помогал местным евреям. Всех схваченных участников подполья нацисты повесили в гатчинском парке Сильвия, а отца Александра вместе с группой евреев отвезли в район деревни Жестяная Горка Батецкого района (ныне Новгородской области) и там 28 августа расстреляли388 (22 июня 2011 г., в День памяти и скорби, около этой деревни был установлен мемориальный памятник в память о евреях, расстрелянных и замученных здесь в 1942–1943 гг.)389.

На юге России, в Ростовской епархии, активную помощь евреям оказывал епископ Таганрогский Иосиф (Чернов). Он дважды: в сентябре 1942 г. в Ростове-на-Дону и в ноябре 1943 г. в Умани, подвергался арестам со стороны гестапо, даже был приговорен нацистами к смерти и чудом остался жив. Тем не менее уже после окончания войны он по ложному обвинению в сотрудничестве с оккупантами оказался осужден 19 февраля 1946 г. Военным трибуналом войск НКВД Северо-Кавказского округа на 10 лет лагерей. После освобождения Владыка Иосиф был полностью реабилитирован, рукоположен в сан митрополита и даже в начале 1970-х гг. являлся одним из кандидатов на пост Патриарха Московского и всея Руси.

Уже выйдя из советского лагеря, Владыка Иосиф писал: «Никаких речей (клянусь!) в пользу фашистов я не говорил в храме, кроме одной и той исторически отвлеченной, в день восстановления на старое место в Таганроге памятника Петру I. Немецкие власти меня дважды сажали под арест: В Ростове — 3 суток, в Умани — 66 суток, требуя от меня, как старожила Дона, выдавать им: евреев, комсомольцев и др., чего я не мог сделать, и готов был за это в Умани смерть принять. Ей-ей, истина моих слов… Что касается евреев, то я некоторым помог спастись от фашистов, а партизанам давал белье, деньги и завтраком кормил, ибо приходили рано-рано утром, и сам своими руками мыл им голову в своем кабинете, и ноги. Клянусь,