Андрей Фурсов - Холодный восточный ветер русской весны Страница 49

Главное «орудие производства» ССД – психоисторическое оружие, т. е. совокупность идеальных (информационных, научно-образовательных и духовных) средств, посредством которых ССД направляет исторический процесс (или влияет на его направление), позитивно воздействуя на сознание, психику, духовную сферу в целом коллективов и индивидов.

Одним из серьёзнейших видов психоисторического оружия является реальная картина мира, особенно сегодня, когда эта картина сознательно дробится, фрагментируется, подменяется муляжом, когда нарастает дефицит понимания этой общей картины. Именно реальную картину мира должна обеспечить информационно-аналитическая деятельность – мониторинг информпотоков, которые отражают не только реальность, но и интересы стоящих за ней сил – «инженеров» и «конструкторов».

Сегодня на людей сознательно обрушивается мощный мутный поток третьестепенной информации, в которой топят и прячут реальное положение дел. В связи с этим необходимое условие существования ССД – наличие ударной группы интеллектуального или, если угодно, «информационноаналитического спецназа», операторов эксклюзивной информации, способных в то же время «свернуть», «сжать», «упаковать» в адекватную форму нарастающий поток информации, услышать в его шуме Музыку Истории, дать соответствующую научную интерпретацию его содержанию и определить скрывающиеся за этим шумом интересы – cui bono (кому выгодно).

А вот с этим – с наукой об обществе – у нас (да и в мире) самые серьёзные проблемы.

Для этого, в свою очередь, нужна новая наука об обществе, поскольку старая, в том виде, в каком она сформировалась в XIX – первой половине ХХ в., во-первых, обслуживает определённые интересы; во-вторых, даже и в таком «служебном» виде работает всё хуже и хуже. Это неудивительно: она всегда в основном соответствовала лишь реалиям североатлантического ядра капсистемы, нынешнему состоянию мировой системы эта наука не соответствует, а потому переживает методологический кризис, намного более серьёзный, чем античная философия в III–IV вв. н. э. или западная схоластика в XV–XVI вв. Более того, современная наука как по принципу своей конструкции, так и по вложенным в неё интересам принципиально скрывает реальные пружины, рычаги и механизмы мирового управления, т. е. выступает в качестве криптоматики. В связи с этим ССД необходимо принципиально новое рациональное знание о мире, новая наука о человеке, обществе, мире.

Показательно, что бросая вызов англосаксам и понимая, что знание – сила, СССР и Третий рейх прежде всего озаботились созданием науки об обществе, которая способна выступить альтернативой англосаксонской науке. У большевиков это был марксизм с его классовым подходом (как бы к нему ни относиться), у национал-социалистов – праворадикальные, консервативные и расово ориентированные схемы (опять же, как бы к ним не относиться). Именно это позволило и большевикам, и национал-социалистам обрести (пусть на время) то, что К. Поланьи назвал «зловещим интеллектуальным превосходством» над оппонентами. Под стать новому знанию были и новые его структуры: Институт марксизма-ленинизма в СССР и система Аненербе в Германии. Я не говорю в данном случае о качестве и цене всех исследований, речь идёт о принципе.

В связи с этим создание ССД предполагает, прежде всего, разработки принципиально новых методологий социальных исследований и создание новых социальных дисциплин, а по сути – новой сети дисциплин, выводящих социально-исторический анализ в новое измерение, а потому позволяющий с их помощью расправляться с конвенциональной наукой «оппонентов» (казус Декарта). Это метафизическое ядро должно обрасти «физикой». Как – вот в чём вопрос.

Последний по счёту, но не по значению – по значению, возможно, первый вопрос: как и откуда может появиться ССД?

Как известно, низы ССД не продуцируют; в то же время без поддержки хотя бы «ограниченного контингента» низов ССД не возникнет. Дилемма. История показывает, что практическое решение этой дилеммы требует союза части верхушки с наиболее активной частью средних и нижних слоёв общества, которым национально и стратегически ориентированная часть верхов может предложить либо перспективу, либо план спасения, либо и то и другое. Таким образом, необходимым, но недостаточным условием становления ССД является – и это опять же показывает русская история – раскол верхушки, властвующей элиты. При этом одна из расколовшихся частей, решая свои шкурные проблемы, начинает отождествлять себя, свои интересы с большей частью населения страны. И – на этом пути – вырабатывает или скорее усваивает комплекс идей, основанный на социальной справедливости, на «этике брахманов и кшатриев», противостоящей «этике» и «идеологии» денег, обретает державно-мировые, планетарные интересы вместо местечково-гешефтных, торгашеских и формирует аппарат подавления гешефтмахеров в особо крупных размерах и связанных с ними сил.

В каких условиях происходят расколы верхов? В России это, как правило, происходит тогда, когда существующая система окончательно проедает наследие предшествующей и надо делать рывок. Таких ситуаций в русской истории было две: 1) 1564 год, когда было проедено наследие ордынско-удельной эпохи вообще и славного тридцатилетия Василия III в частности; 2) 1929 г., когда было проедено наследие самодержавия, и острейшим образом встал вопрос о превращении СССР в сырьевой придаток Запада и полной десуверенизации страны в перспективе, к чему объективно вели дело гвардейцы кардиналов мировой революции Ленина и Троцкого – как левые, так и правые – формулировка «правотроцкистский блок» не досужая выдумка.

В таких ситуациях встаёт вопрос об источнике исторического рывка – за счёт низов или за счёт подавления части верхушки; для самой верхушки он звучит так: с кем вы, «мастера власти» – с народом или с «жирными котами»? Иван Грозный и Иосиф Грозный дали вполне ясный ответ на этот вопрос – и истории, и народу, и «жирным котам». Естественно, и народу тоже досталось – в истории иначе не бывает, здесь надо сравнивать русскую историю с западной и восточной, и сравнение будет в нашу пользу.

Если говорить о ХХ в., то Сталин и его команда разгромили интернационал-социалистов (левых глобалистов) и начали строить социализм не в земшарном варианте, что на самом деле означало бы сработать на определённые сегменты Фининтерна и их интересы, а в квазиимперском – «в одной отдельно взятой стране», которая должна была превратиться в «одну отдельно взятую мировую систему». Победи этот вариант на рубеже 1920-1930-х годов, 1990-е годы наступили бы уже в 1930-е с намного более тяжёлыми последствиями, нежели те, к которым привели страну горбачёвщина и ельцинщина. В том числе и потому, что в 1929 г. у СССР не было серьёзного фундамента, а в 1991 г. он был – советское, сталинское наследие, да такой, что его, включая экономику, ВПК, образование не удалось полностью распилить-угробить за два десятилетия.

В нынешнем десятилетии будет проедено советское наследие. Произойдёт это на фоне углубляющегося мирового кризиса, мировой бури небывалой силы и нового глобального передела. Всё это создаёт серьёзнейшую ситуацию, чреватую смутой сверху донизу и распадом страны. Однако здесь диалектика: буря – это угроза, но это и шанс. Только в условиях бури, ходящей ходуном палубы и скрипящих мачт, моряки могут избавиться от захвативших их судно пиратов, пошвырять их за борт, а оставшихся, когда стихнет, – вздёрнуть на рее.

Буря Столетия создаёт условия для возникновения ССД. Хотя возникновение – это лишь первый акт и первый шаг. Как говорил толкиновский Гэндальф (цитата из шекспировского «Макбета»): «If we fail we fall; if we succed we will face a not her task» («Если мы проиграем, мы погибли, если выиграем, то столкнёмся с новой задачей»). По сути это и есть наша ситуация в ожидании ССД. Появится ли он? Не знаю. Но порой мне кажется, что я слышу вдалеке тяжёлую поступь его шагов. Или это поднимается холодный восточный ветер?

Однако. 2011. № 1

Новая опричнина, или «Стрельба по-македонски» из будущего

В 1565 г. великий русский царь Иван Грозный учредил опричнину. Эта организация, как и ее создатель, были многократно оболганы в России (царской, советской, либерастической, а точнее – либер-панковской) и, естественно, за рубежом. Естественно – поскольку кому же «в европах» и «в америках» понравится демиург самодержавия, со временем ставшего конкурентом западного «треугольника» «капитал – государство – закрытые национальные структуры мирового согласования» (конспиро-, или криптоструктуры). Именно опричнина стала эмбриональной формой самодержавия, и форма эта обладала настолько мощной инерцией/энергией, что, несмотря на сильнейшее сопротивление, на временные отступления, к середине XVII в., одновременно с вестфальским миром и английской революцией в Европе, отлилась в особый субъект русского и исторического развития.