Анатолий Манаков - Тринадцатый знак Страница 49

Может быть, я и сам все еще живу в мире иллюзий? Простым смертным, похоже, приходится сегодня мириться со многим, расставаться с иллюзиями, легендами, мифами и утопиями, но вся разница в том, что одни при этом спят спокойно, другие не могут избавиться от кошмарных наваждений.

Если уж разговор зашел об иллюзиях, то с точки зрения сегодняшнего дня не иначе как "буффонадой плаща и кинжала" не назовешь выполнение сотрудниками резидентур внешней разведки поручений международного отдела ЦК по передаче некоторым зарубежным партиям и движениям финансовой помощи. Но тогда давайте признаемся начистоту и без нового фанатизма - кто из наших политиков ставил под сомнение правомерность поддержки антиядерной кампании на Западе и всех, пытавшихся серьезно осаживать имперские амбиции Вашингтона? Или американская разведка не подпитывала свою "клиентуру" в интересующих США правительствах, партиях и движениях? Давайте признаем и то, что заколдованный круг международной конфронтации и сейчас еще вертится, подталкиваемый национальными интересами, как раньше идеологией, хотя теперь мы стараемся об этом меньше говорить.

Не мудреное это дело быть крепкими "задним умом", придумывать теперь версии на потребу новых веяний сверху, выдавать желаемое за действительное, не оставляя камня на камне от советской внешней политики. Знаю не понаслышке, как некоторые тогдашние советники ЦК пытались сдерживать авантюристические наклонности кремлевских старцев, не забывая о здравом соизмерении непомерных политических амбиций с реальными возможностями. Однако когда бывшие "ответработники" центрального партийного аппарата утверждают нынче, будто Фалин, Загладин и Арбатов "не питали никаких иллюзий относительно шансов на соперничество переживавшего "терминальный" кризис режима с развитыми индустриальными демократиями Запада", тут сразу надо бы уточнить: когда именно они отрешились от иллюзий - до того как стало нечем поддержать это соперничество или после, и что им приходилось чувствовать, когда они все еще продолжали ставить свои подписи под документами с грифом особой важности и под негласным девизом: "Авось выдюжит государство, не надорвется!" Застольные же или кулуарные беседы с их откровениями о развеявшихся иллюзиях для истории так же важны, но, при всей их значимости, не являются индульгенцией.

Для политического деятеля, желающего слыть про-фессионалом в своем деле, своевременное признание в крахе собственных иллюзий или сделанных ошибках требует от него огромного мужества. Наверное, поэтому многие либо отмалчиваются, либо под влиянием складывающейся конъюнктуры начинают охаивать все и выгораживать себя, не ведая, что тем самым они выдают сокровенную тайну о собственном двуличии.

Сегодня и военным трудно уйти из-под огня крити- ки - они тоже не безгрешны и нет у них иммунитета от самообмана и коррупции. Теперь кое-кто из высоких военных чинов решаются даже признать, что Генеральный штаб был в свое время принципиально против афганской авантюры и не занимался развалом американской армии, а также США в целом. Так, бывший командующий сухопутными войсками Валентин Варенников в своей книге "Судьба и честь" решился на это признание, правда, не упомянув о попытках наших политиков расшатать в свое время блок НАТО. Мне же остается только подтвердить и уточнить, что в НАТО мы были заинтересованы не больше, чем западные страны в Варшавском Договоре. В моей памяти еще живы эпизоды, когда наше государство и разведка пытались предотвратить дальнейшее кровопролитие во Вьетнаме и после ухода оттуда последнего американского солдата тем не менее воздерживались от желания сыпать соль на совсем еще свежие раны. В Вашингтоне же вели себя иначе, когда начался вывод советских войск из Афганистана: всячески пытались затянуть его, заставить нести еще большие экономические, политические и человеческие потери. Не говоря уж о том, что мы считали бесовской идею натравливания Калифорнии на Нью-Йорк, Японии - на США, Бельгии - на Францию, а в тогдашней политике Белого дома подобные призывы являлись и началом самих действий...

Даже сейчас, в отставке, мне далеко не безразлично, окажется ли перспективным сотрудничество между российской и американской специальными службами. Искренне хочу верить в полезность такого сотрудничества в борьбе с наркобизнесом, международным терроризмом, организованной преступностью. Во всяком случае думаю, что на нашу мафию оно должно оказать отрезвляющее действие. В то же время потенциальное партнерство служб внешней разведки обеих стран мне представляется пока смутно: не очень-то уживаются логика обеспечения безопасности источников секретной информации и немыслимое без доверия друг к другу сотрудничество. Возможно, я заблуждаюсь, но вот один лишь наглядный пример, и он не вселяет в меня большого оптимизма.

По инициативе последнего председателя КГБ В. Бакатина послу США в Москве была передана техническая документация системы негласного прослушивания в новом здании американского посольства. Высокопарные призывы бывшего секретаря обкома - "Хватит лгать, надо строить отношения взаимного доверия" - не смутили, однако, посла Ричарда Страусса, и он неожиданно предал гласности сей факт в вашингтонской печати, выразив сомнения, обладает ли сейчас американская сторона нужной информацией в полном объеме. Почувствовал ли тогда новый хозяин Лубянки, каким посмешищем себя выставил? Какие гарантии он мог дать в этом деле? Инициатива оказалась без взаимности и стала выглядеть еще смешнее, когда год спустя в своих мемуарах Бакатин усматривал ее "здравый смысл" в совсем уж удручающей аргументации система, мол, не представляла секрета для США, считалась устаревшей, неработоспособной и невосстанавливаемой. Короче, получилось по принципу: вот вам мешок с дохлой кошкой и давайте избавляться от недоверия.

Да и мой разговор сейчас на столь деликатную тему, наверное, далеко не всем покажется убедительным, хотя бы потому, что за любой разведкой традиционно тянется шлейф "активных мероприятий" по распространению направленной информации. Впрочем, тем же занимаются все государственные ведомства, дабы оправдать свое существование: идут на приписки, ложную отчетность и прочие уловки из арсенала бюрократо-творчества. Верить или не верить мне - каждый, кто читает эту книгу, решит сам, потому и не хочу клясться в своей откровенности. Не желаю, как кулик, хвалить свое "болото", цинично поплевывать в его сторону тоже не стану и всякий раз хочу быть далеким от намерения ставить под удар тех, кто с риском для себя помогает нашей стране за рубежом - слишком много пережито вместе тревог, радостей и сомнений, чтобы легко от них отмахнуться. Если кто-то из сегодняшних мемуаристов из КГБ или ГРУ поступает иначе, объективность и порядочность их не могут не вызывать у меня больших сомнений.

Даже для видавших виды профессионалов разведки многое в самом этом искусстве и ремесле остается "за кадром", независимо от их желания. Претензии же высшего руководства разведывательной службы на "знание всех фактов", включая существенные детали своих собственных операций за границей, отношу больше к иллюзиям, нежели к реальности, ибо посылать людей выполнять приказ или идти на это самому - две разные вещи.

Одно дело - руководить из надежно защищенного кабинета, и совсем другое - когда после успешной вербовочной беседы сам трясешься в полуночном вагоне нью-йоркской подземки и чувствуешь, как одинокие пассажиры избегают встречного взгляда, состав шарахается из стороны в сторону, а в голове еще свербит последний заданный тебе вопрос: "Если меня арестуют, хотя бы о дочери моей ваша служба позаботится?.." И честного ответа на него дать не можешь.

Трудно выразить словами доверие и взаимопонимание между двумя людьми в подобные моменты их жизни. А если попытаться проникнуть в таинство того явления, то здесь мне уже надо начинать целый блок новых версий.

IV

Страсти вокруг Святого Антония

Версия двенадцатая

Репутация целомудренной грешницы

Не беспокойся о том, что люди тебя не знают; беспокойся о том, что ты не знаешь людей.

Конфуций

Вот уже более семи столетий в мире ином, если таковой существует, витает над нами дух этого чудотворца христианской церкви. Родом из знатных португальских дворян, он оставил мирскую суету и принял обет монашеского ордена францисканцев. В своих проповедях, на которые обычно стекались толпы простого люда, слуга божий убеждал в благости Евангелия и одновременно возводил хулу на священников, обиравших паству, чтобы вести легкую и праздную жизнь. Прихожане благоговели перед человеком в рясе за его смелость угрожать богатым бездельникам.

Пережив возраст Иисуса Христа на три года, неистовый подвижник умер, сидя в кресле и напевая литургический гимн. Папа Римский канонизировал его в святые. Верующие и сейчас считают св. Антония покровителем влюбленных. Говорят, если на ладанке с его изображением прикрыть ладонью сидящего у святого на коленях Иисуса-младенца, можно обрести утерянное.