Дмитрий Лысков - Краткий курс истории Русской революции Страница 49

Тем не менее, в критический для Временного правительства момент было принято решение о преждевременной публикации этих документов. Было подготовлено специальное обличительное сообщение для печати, которое начали распространять среди частей Петроградского гарнизона. Вечером 4 июля оно было передано в редакцию газеты «Живое слово», где и вышло утром 5-го. Процитируем его полностью:

«Ленин, Ганецкий и К° — шпионы!

При письме от 16 мая 1917 года за № 3719 начальник штаба Верховного главнокомандующего препроводил военному министру протокол допроса от 28 апреля сего года прапорщика 16-го Сибирского стрелкового полка Ермоленко. Из показаний, данных им начальнику Разведывательного отделения штаба Верховного Главнокомандующего, устанавливается следующее. Он переброшен 25 апреля сего года к нам в тыл на фронт 6-й армии для агитации в пользу скорейшего заключения сепаратного мира с Германией. Поручение это Ермоленко принял по настоянию товарищей. Офицеры Германского генерального штаба Шигицкий и Люберс ему сообщили, что такого же рода агитацию ведет в России агент Германского генерального штаба и председатель украинской секции Союза освобождения Украины А. Скоропись-Иолтуховский и Ленин. Ленину поручено стремиться всеми силами к подрыву доверия русского народа к Временному правительству. Деньги на агитацию получаются через некоего Свендсона, служащего в Стокгольме при германском посольстве. Деньги и инструкции пересылаются через доверенных лиц.

Согласно только что поступившим сведениям, такими доверенными лицами являются в Стокгольме: большевик Яков Фюрстенберг, известный более под фамилией Ганецкий, и Парвус (доктор Гельфанд). В Петрограде - большевик, присяжный поверенный М. Ю. Козловский, родственница Ганецкого - Суменсон. [Козловский является] главным получателем немецких денег, переводимых из Берлина через «Disconto Gesselschaft» в Стокгольм («Nya-Banken»), а отсюда - в Сибирский банк в Петрограде, где в настоящее время на его текущем счету имеется свыше 2 000 000 рублей. Военной цензурой установлен непрерывный обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими агентами и большевистскими лидерами» [251].

Текст сообщения до неприличия походит на обвинения в немецком шпионаже военного министра В.А.Сухомлинова и полковника С.Н.Мясоедова еще в 1915 году. Тогда процесс строился на показаниях вернувшегося в Петроград из немецкого плена подпоручика 25-го Низовского полка Я.П.Колаковского, который показал, что ему было поручено взорвать мост через Вислу за 200 тыс. руб. убить верховного главнокомандующего Николая Николаевича за 1 млн. руб. и убедить сдать крепость Новогеоргиевск ее коменданта тоже за 1 млн. руб.

На третьем допросе Колаковский «вспомнил», что отправивший его в Россию с заданием сотрудник немецкой разведки лейтенант Бауэрмейстер советовал ему обратиться в Петрограде к отставному жандармскому полковнику Мясоедову, у которого он мог бы получить много ценных сведений для немцев. На следующем допросе Колаковский заявил, что «особо германцами было подчеркнуто, что германский генеральный штаб уже более 5 лет пользуется шпионскими услугами бывшего жандармского полковника и адъютанта военного министра Мясоедова».

До сих пор совершенно неясно, для чего немецкая разведка снабжала своих перебрасываемых за линию фронта агентов, завербованных из пленных военнослужащих, столь подробными сведениями обо всей действующей в стране агентурной сети. Тут или глупость, или умысел (весьма удобный способ дискредитации политических деятелей), или вымысел.

В Петрограде, однако, публикация «разоблачений» легла на давно подготовленную почву. Ее схожесть с многочисленными аналогичными материалами царского периода лишь добавила ей «достоверности». Материал, по воспоминаниям современников, произвел шокирующее впечатление. Выступления демонстрантов захлебнулись. На следующий день толпой была разгромлена редакция газеты «Правда». Следствием были изъяты партийные документы. Многие лидеры большевиков были арестованы, Ленин был вынужден покинуть Петроград.

В печати, тем временем, нарастала антибольшевистская кампания. В «Известиях Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов» было опубликовано сообщение о том, что 7 июля правительство разослало радиотелеграмму «всем», в которой говорилось: «С несомненностью выяснилось, что беспорядки в Петрограде были организованы при участии германских правительственных агентов... Руководители и лица, запятнавшие себя братской кровью, преступлением против родины и революции, - арестуются» [252]. Далее обвинения становились чем громче, тем абсурднее. Так, опираясь на негативном имидж черносотенцев, «Петроградская газета» писала, что «Ленин, Вильгельм II и д-р Дубровин в общем союзе. Доказано: ленинцы устроили мятеж совместно с марковской и дубровинской черной сотней». [253]

Главным итогом июльского выступления для большевиков стал разгром партии, арест многих руководителей и переход от легальной политической борьбы вновь на нелегальное положение. По предложению Ленина тактика большевистской борьбы была изменена. Временно был снят лозунг "Вся власть Советам". В связи с исчерпанием возможностей мирной политической борьбы, партия взяла курс на подготовку вооруженного восстания.

Одновременно, по итогам развернутой в прессе антибольшевистской кампании, РСДРП(б) стала главным пугалом Временного правительства и всех политических сил того момента. "Большевистский заговор" стали искать (и, естественно, находить) во всех неудачах как на фронте, так и в тылу и в политике.

Запущенные в прессу утверждения о сотрудничестве большевиков с германским генштабом, несмотря на их бездоказательность, на многие годы сформировали в общественном мнении такую точку зрения. После Октябрьской революции ее основным носителем была эмигрантская публика, с 1991 года она вновь вернулась в Россию.

Для Временного правительства июльский кризис завершился созданием нового коалиционного правительства из кадетов, меньшевиков и эсеров, во главе с министром-председателем А.Ф.Керенским. Его положение выглядело крайне незавидно: наряду с угрозой контрреволюции, исходящей (как полагали "временные") от правых кругов, выступление продемонстрировало шаткость позиций революционной демократии слева. Войска Петроградского гарнизона, которые с Февраля считались опорой и защитой новой власти, открыто выступили с позиций большевиков, против Временного правительства.

Сгладить впечатление от случившегося не мог даже тот факт, что эсеро-меньшевистский Совет, "избавленный" от большевистского влияния, по итогам Июльского выступления выразил полную и безоговорочную поддержку Временному правительству.

Глава 31. Гражданская война, прелюдия. Корниловский мятеж

В обстановке анархии, в которую все более погружалась Россия, в различных кругах общества стала вызревать идея военной диктатуры. Армия видела в ней последний шанс спасти фронт и тыл от развала (впрочем, как отмечал Деникин, Корниловское выступление запоздало - спасать к августу 1917 года было уже нечего). Идея «сильной руки» пользовалась популярностью среди значительной части царских чиновников, небезосновательно связывающих с ней свое возвращение на службу. Наконец, даже умеренные революционеры Временного правительства (в основном кадеты), разочаровавшись в возможности наладить управление страной путем лозунгов и увещеваний на митингах, все более склонялись к идее диктатуры - как альтернативы нарастающему хаосу.

И если справа во Временном правительстве зрела идея «закручивания гаек», то слева перед ним маячила порядком преувеличенная на тот момент угроза восстания большевиков. По итогам Июльского выступления была предпринята попытка расформировать и вывести из Петрограда зараженные большевизмом полки. Однако эта деятельность встретила сопротивление солдатской секции Петросовета. 25 августа штаб Петроградского военного округа издал приказ об отправлении на фронт семи наиболее революционно настроенных подразделений (около 25 тысяч человек). Солдатская секция Петроградского Совета отказалась утвердить это решение [254].

Керенский очень хорошо понимал, что теряет контроль над ситуацией. Условия толкнули его искать поддержки у армии - сменивший на посту Верховного главнокомандующего «социалиста и республиканца» Брусилова Лавр Корнилов изначально занял по отношению к Временному правительству жесткую позицию. Среди его условий, ультимативно выдвинутых при назначении, значились введение смертной казни в тылу и на фронте, подчинение транспорта верховному командованию, мобилизация промышленности для нужд фронта, невмешательство политического руководства в военные дела.

Решительный генерал как нельзя лучше подходил для реализации планов по «разгрузке» Петрограда. Силами сохранивших боеспособность фронтовых частей было запланировано разоружить Петроградский гарнизон, вывести из города и рассредоточить по фронту потерявшие лояльность революционные войска. В том числе планировалась полная ликвидация Кронштадского гарнизона, как одного из главных революционных очагов. В дальнейшем город, занятый войсками с фронта, был бы объявлен на военном положении.