Виктор Савиных - ЗАПИСКИ С МЕРТВОЙ СТАНЦИИ Страница 5

Памир-2: “Понятно”.

Памир-1: “Мы здесь обосновались хорошо. Обжились уже. Хотелось бы, чтобы продумали, как бы подключить “Весну” (магнитофон)”.

Что “Весну”? - удивились наши коллеги на Земле. - “Это тоже хорошая мысль. Давайте мы посмотрим, чтобы жизнь была веселее...

Мы будем думать о “Весне” и как бы нам обогреватель подключить... Ребята, еще одна просьба. Когда вы будете в рабочем отсеке, посмотрите на счетчик резервной батареи, сохранились ли там показатели, нет ли изменений. Это первое. И ничего не включать по электронике до особых указаний. Ни одного тумблера. Договорились? В рабочем отсеке должен быть только один, второй следит”.

Памир-1: “Ну, я уже оделся. Пошел туда”.

Мы сразу поняли, что нет контроля по углекислому газу, а Земля предлагает оставаться одному. Мы должны контролировать друг друга. Это совершенно нельзя было делать, но спорить с Землей мы не стали.

В. Джанибеков: “Самый хороший анализатор это своя собственная голова ..."

Земля: “Витя, следи за Володей. Сам не ходи туда”.

В. Савиных: “Не пойду, не, пойду... Но как можно следить, находясь в другом отсеке?"

Земля: “Вот что нам рекомендуют врачи: при такой температуре человек должен работать не больше 8 часов в сутки, причем через каждые два часа делать перерыв на час”.

В. Савиных: “Мы делаем перерывы”.

Земля: “Вы, когда на темной стороне, уходите сюда?"

В. Савиных: “Да, в бытовой отсек”.

В. Джанибеков: “С фонариком невозможно работать одному... Холод здесь, конечно... Такое сравнение: “в Арктике”, “в погребе”..."

Земля: “Володя, а вот, если плюнуть, замерзнет или нет?"

В. Джанибеков: “Немедленно делаю. Плюнул. И замерзло. В течение трех секунд”.

Земля: “Это ты прямо на иллюминатор или куда?"

В. Джанибеков: “Нет, на термоплату. Вот тут резина замерзла. Она стала, как камень, твердая”.

Земля: “Это нас не воодушевляет”.

В. Джанибеков: “А нас тем более..."

Земля: “Володя, у вас на станции есть два бака: в одном много воды и маленькая воздушная подушка, в другом баке - воды мало и большая подушка. Там всего 20 литров. Если у вас с первым ничего не получится, то есть другой вариант. Но там надо долго качать, то есть много заниматься физической работой”.

В Джанибеков: “Да она сейчас как раз ничего, эта физическая работа..."

В. Савиных: “Клапан пока не открывается. Может быть отогреем”.

В. Джанибеков: “Мы поняли, что температура ниже нуля”.

Земля: “Вы можете оценить, сколько вы пьете в день воды?"

В. Савиных: “Литра по полтора. Можем перейти на соки”.

В. Джанибеков: “С водой мы потихонечку продолжаем работать”.

Земля: “Хорошо. Вам надо бы сейчас пообедать”.

В. Джанибеков: “Пока в рабочем отсеке светло и есть связь, то надо поработать еще”.

В. Савиных: “Схему “Родника” собрали. Насос подстыковали. А клапаны не открываются. Там, где “воздух”, из клапана торчит сосулька”.

Земля: “Понятно, с “Родником” временно работу прекращаем. Бежим в другую сторону. Нам надо понять, сколько “живых” блоков аккумуляторов, которые можно реанимировать... Мы готовим предложение, как от солнечной батареи станции выйти напрямую на эти блоки. В свободное время посмотрите, пожалуйста, как батареи станции ориентированы на Солнце”.

В. Джанибеков: “Хорошо, мы посмотрим”.

В. Савиных: “Они в исходном положении”.

В. Джанибеков: “Ориентированы для стыковки”.

Земля: “Как назло, все наоборот... Мы немножечко вот что не поняли: когда вчера мы смотрели на стыковку, как расположены солнечные батареи, они не так стояли, как вы сейчас сказали. Они, что, сдвинулись, что ли?"

В. Джанибеков: “Да нет, они не двигаются”.

Земля: “Тогда, почему?"

В. Джанибеков: “Одна была чуть-чуть развернута по третьей плоскости”.

Земля: “То есть сейчас вторая и четвертая плоскость от Солнца отвернуты”.

В. Джанибеков: “Я не уверен”.

В. Савиных: “Сейчас я посмотрю”.

Земля: “Вы обедали или нет?"

В. Джанибеков: “Да, было”.

В. Савиных: “Пообедали”.

Земля: “Не убедительно вы говорите”.

В. Савиных: “Очень хорошо пообедали”.

В. Джанибеков: “Как же без обеда можно работать... В общем, та панель, которая находится по правому борту, ее солнечные батареи направлены вниз. Это - четвертая плоскость”.

Земля: “А по второй плоскости?"

В. Савиных: “Сейчас скажем”.

В. Джанибеков: “И по этой плоскости - тоже вниз”.

Земля: “Значит и вторая плоскость отвернута от Солнца. Остается только одна, третья плоскость”.

В. Джанибеков: “Может быть вручную повернуть?"

Земля: “Мы посмотрим, потом может быть организуем какую-нибудь закрутку. Надо подумать”.

В. Савиных: “Может наоборот на 180 градусов развернуться?”.

Земля: “Да, на 180 градусов. Нам пока надо все подготовить для этого... У нас есть три хороших блока. Надо теперь “тащить минус” от солнечных батарей до этих блоков... Завтра утром надо поставить один блок на подзарядку. Это - генеральная линия... Мы боимся, что накапливается углекислый газ. Надо организовать вентиляцию... Мы вам к утру организуем методику. А, может быть, даже сегодня все это подключим... У нас в плане есть две работы: запитать бортовые розетки от системы энергопитания корабля, тогда вы сможете подключить и “Весну” и регенератор, то есть все, что угодно. И второе - собрать автономную схему подзарядки блоков”.

В. Джанибеков: “Понятно”.

Земля: “Есть какие-нибудь проблемы?"

В. Джанибеков: “Проблемы? Ну, как сказать? /Пауза/ Проблемы есть”.

Земля: “Какие проблемы, Володя?"

В. Джанибеков: “Это же ничем не изменить”.

Земля: “С точки зрения простудных явлений?"

В. Джанибеков: “Да, нет. Все нормально. Все у нас идет планово. Отдых, работа, принятие пищи. В общем, все нормально. Состояние организмов наше хорошее. У обоих”.

Земля: “Продолжайте принимать аскорбиновую кислоту и ноотропил”.

10 июня

Четвертый день полета. В этот день я заполнил первую страницу своего космического дневника. Сейчас, через десятилетие, переживая все вновь, вижу себя сидящим в тесном бытовом отсеке после напряженного трудового дня, записывающим короткими строчками при тусклом свете фонарика впечатления первых дней полета в космосе. Сколько информации отражено в записях переговоров с Центром управления полетом и как, к сожалению, немногословен дневник. Как эмоциональны наши сообщения на Землю и как бесстрастны строки, написанные позднее.

Наиболее важные, сложные моменты полета я постараюсь воспроизвести не по скупым записям своего дневника, а как это было на самом деле, используя всю имеющуюся информацию о полете.

Космический дневник

Только сегодня удалось начать дневник, написать несколько слов. Целый день заряжали, вначале готовили кабель к зарядке блоков. Они все оказались полностью разряжены. Два блока зарядили и ещё один поставили на зарядку, а ночью и утром - ещё два блока. Завтра может быть удастся подключить блоки к нагрузке. На станции холодно. На иллюминаторах изморозь, как на окнах зимой в деревне, иней даже на металлических частях, которые расположены близко к корпусу.

Спим в спальниках в бытовом отсеке, но всё равно холодно. Работаем в теплых комбинезонах, в пуховых шапках, которые на всякий случай прихватили из дома. Мерзнут ноги и руки, если без перчаток. Нас окружает тишина и темнота. Работаем на “ночной” стороне орбиты с фонариком.

Неполадки с энергоснабжением все больше и больше волновали Центр управления полетом. И не случайно. Из-за этого могла возникнуть угроза срыва космической программы.

В течение последующих нескольких часов мы искали выход из создавшегося положения. План действий был разработан детально: мы должны все сделать для того, чтобы заработали солнечные батареи, а для этого периодически поворачивать их в сторону небесного светила.

Земля: запись переговоров.

Земля: “Будем делать закрутку вокруг оси “У” с помощью системы управления корабля “Союз Т-13”: чтобы четвертая батарея была освещена. До следующего сеанса связи нужно, чтобы вы подключили на всех хороших блоках плюсовые разъемы, кроме четвертого, с ним мы болыше работать не будем. Потом сделаем закрутку и начнем питать первый блок”.

В. Джанибеков: “Мы это вручную делаем?"