Айзек Азимов - Римская империя. Величие и падение Вечного города Страница 5

Август не чувствовал себя в силах начать большую завоевательную войну, чтобы решить эту проблему. Он вел процесс политических реформ и слишком нуждался в деньгах, чтобы начинать боевые действия, в окончательном исходе которых не был уверен. Парфия была сильным соперником, и потратить деньги на борьбу с ней означало отказаться от реформ в экономической и политической жизни государства и, вполне вероятно, в результате потерпеть сокрушительное поражение и подорвать свой престиж. Император решил оказывать на Парфию медленное, но непрекращающееся давление с целью не дать ей расширить свое влияние, максимально ослабить и потом добить одним мощным ударом.

В то время за трон Армении спорили две марионетки: парфянская и римская. Используя помощь своему ставленнику как предлог, император Август ввёл в страну римские войска под командованием своего пасынка. Римский кандидат был возведен на трон, а парфянского разбили наголову. После разгрома он был убит.

Парфия в это время тоже не могла открыто вступить в войну с Римом, поскольку ее раздирали внутренние проблемы. Когда Август продемонстрировал, что готов к мирным переговорам, обе стороны быстро пришли к соглашению, и в 20 г. до н. э. между государствами воцарился мир. Парфяне согласились вернуть знамена, захваченные тридцать три года назад. Таким образом, честь римского оружия была восстановлена, а осторожная тактика, которую избрал Август, полностью оправдала себя.

Нужно заметить, что римляне так и не смогли окончательно закрепиться в Армении. В течение тысячи лет она оставалась буферным государством, которое, подчиняясь прихотям войны, то возвращалось к Риму, то снова уходило из-под его влияния. Это не принесло ей независимости, зато сделало ареной непрекращающейся войны между двумя могущественными соседями.

Германцы

На севере европейской части владений Империи была совершенно другая ситуация. Там не было ни необжитых пустынь, ни более или менее цивилизованных земель с их коренными жителями, с которыми можно было бы заключить мир, долгий или короткий. Вместо этого там лежали дикие, непроходимые горы и леса, в которых обитали воинственные варвары. Римляне называли их «Germani», и это слово впоследствии трансформировалась в русском языке в название «германцы».

В 113 г. до н. э. произошло первое столкновение римлян с германцами. Тогда кимвры и тевтоны покинули племенные земли, расположенные где-то на побережье Северного моря и отправились на юг. С большими усилиями их разбили и на юге Галлии, и на севере Италии, но римляне поняли, что на севере появилась серьезная угроза, которая будет постоянно нарастать с течением времени.

Опасность стала немного меньше после того, как Юлий Цезарь в 51 г. до н. э. завоевал Галлию, в результате чего граница, проходящая по реке Рейн, оказалась полностью под контролем имперских войск. Поскольку римские легионы расположились вдоль западного берега Рейна, они, так же как и сама река, преградили путь варварским ордам. Эта граница оставалась практически неприступной (за исключением редких и несущественных прорывов) около четырех столетий.

Цезарь сделал даже больше. В 55-м и 53 гг. до н. э. он по разным поводам отправил две небольшие армии в поход в глубь германской территории, не с целью захватить её, но для того, чтобы германцы почувствовали мощь Рима и не смели нападать на него. Это была своего рода демонстрация военного превосходства и преимуществ организованной армии перед разрозненными силами варваров.

К востоку от Галлии граница Империи была намного слабее. Она проходила вдоль пересеченной, гористой местности, которую невозможно было полностью защитить и очень непросто удержать. Однако на расстоянии около 150 миль от этого рубежа лежала большая река Дунай, которая пересекала Европу с запада на восток. Если бы удалось продвинуться в глубь германской территории до Дуная, то можно было бы создать легко заметный, хорошо охраняемый барьер, который защитил бы Империю от нашествия северных варваров.

Во время наиболее воинственного периода своего правления Август отправил туда войска. Он не стремился захватить новые территории, а хотел только установить границу, на которой можно будет легко остановить врага или впоследствии сделать попытку расширения государства, которая при неудаче не принесет особых бед.

Римская армия продвигалась вперед, хотя медленно и с большим трудом. Для этого пришлось сперва пересечь Альпы, которые располагались в виде полукруга на северной границе Италии. Там Август в 24 г. до н. э. основал город, который назвал «Augusta Praetoria» (Претор Август). Этот город сохранился до наших дней и теперь называется Аоста.

Территории к северу и к востоку от Альп также были захвачены. Иллирик стал римским владением, а к востоку от него была основана провинция Мезия (теперь это Южная Югославия и Северная Болгария). К северу от Италии и Иллирика земли вокруг Дуная были поделены на три провинции: Рецию, Норик и Паннонию (с запада на восток). Теперь это приблизительно соответствует территориям Баварии, Австрии и Западной Венгрии.

К 9 г. до н. э. все земли вдоль течения Дуная, от его истоков и до устья, принадлежали Риму. В некоторых местах было неспокойно, но эти малосущественные восстания нетрудно было подавить. Единственной территорией в этом регионе, которой позволили сохранить некоторую самостоятельность, была Фракия (Южная Болгария). Поскольку она не располагалась непосредственно на берегу Дуная, а вожди местных племен не собирались сопротивляться Риму, страна ещё пятьдесят лет оставалась независимой. Римляне стремились привести к покорности воинственные племена, но хорошо понимали, что более мирные сами согласятся сделаться подданными Империи, если увидят, к чему приводит непокорность. В дальнейшем эта практика всегда оправдывала себя.

Для Августа было бы лучше, если бы он остановился на достигнутом и не старался захватить больше, чем смог бы удержать с имеющимися силами. Возможно, он и собирался это сделать, но развязать войну всегда легче, чем заключить мир. Остановиться на достигнутом императору помешали вполне объективные причины.

Германцы не хотели установления римского господства в Галлии, поскольку понимали, что в таком случае вскоре лишатся всех своих земель. Они не видели причин, по которым раз начавшаяся завоевательная война должна прекратиться, и опасались, что, покончив с соседями, легионеры примутся за них самих. Под давлением близкой угрозы лишиться своей независимости различные германские племена начали делать попытки к объединению, для того чтобы общими усилиями противостоять римлянам. Кроме того, они старались убедить коренное население Галлии начать освободительную войну и выгнать захватчиков со своих земель.

В обоих случаях удалось добиться определенного успеха, но лишь отчасти. Очень трудно оказалось объединить все вольнолюбивые германские племена, и некоторые отказались от сотрудничества и предпочли остаться в стороне. В основном поэтому, когда восстание в Галлии все-таки разразилось, оно окончилось провалом, ведь для того, чтобы противостоять организованной военной силе Империи, требовалась крупная армия, которую не могли собрать вожди мелких племен. Концентрация сил оказалась невозможной из-за личных амбиций, а без помощи извне галльское восстание просто задохнулось.

Римским полководцам казалось совершенно ясным, что вторжение в Германию стало неизбежно. Это было единственным способом установить спокойствие в Галлии и могло помочь предотвратить создание мощного союза германских племен в том случае, если найдется достаточно мощный лидер, который мог бы силой заставить своевольные племена объединиться, наконец, в единую силу.

Этим вопросом занялись два приемных сына Августа.

У императора никогда не было своих сыновей. В 36 г. до н. э., незадолго до прихода к власти, он влюбился в молодую женщину по имени Ливия и женился на ней. Несмотря на свой возраст (ей было всего девятнадцать лет), это была сильная и способная женщина, которая была вполне достойна стать женой императора. Когда Август (или, вернее, Октавиан, как его тогда ещё называли) встретил Ливию, она уже была замужем, но в Риме того времени это не являлось серьезным препятствием. Август заставил мужа Ливии дать ей развод. До этого у него уже было две жены, и он развелся с обеими, что было очень легко сделать. Среди высших классов римского общества в этом не было ничего необычного. В римском законодательстве было записано вполне достаточно причин, по которым супруги могут расстаться, и процедура была максимально простой.

Когда Ливия встретила Августа, у нее уже был четырехлетний сын, и она была беременна вторым. Император усыновил обоих. Они выросли и стали очень способными полководцами, так что приемный отец полагался на молодых людей так же, как если бы они были его родными сыновьями.