Виталий Чечило - Солдаты последней империи (Записки недисциплинированного офицера) Страница 5

— Апа, арак бар?

— Десять рублей, тебе много?

«Апа» из-под себя достаёт бутылку и лежит дальше. Когда вместо денег стали всучивать облигации, деньги брал сопровождающий.

Советские органы на местах выполняли функцию колониальной администрации. Одни требовали справки, другие их выдавали. Все кочевники были прописаны в посёлке Кармакчи, по улицам Абая Кунанбаева, Момыш-Улы и Шевченко. Одна из них плавно перетекала в другую. Так как мазанки были построены в шахматном порядке, не зная казахского языка разобраться было невозможно. Впервые после покорителя Туркестана Перовского, я потребовал с местных документы, чем поверг всех в изумление. Казахов после войны никто толком не ущемлял. Я даже видел пастуха с партбилетом. Подобная свобода — положить на власть — в тридцатые годы была невозможна. Даже во времена Сталина паспортов у местных не было: куда казах убежит в пустыне? Совхоз в степи — не древне-египетский ном, не административно-хозяйственная единица, а место, куда он был прописан.

Свидетельства о рождении выдавались казашатам при поступлении в школы. Там бедных детей пробовали приучить сидеть за столом, они, конечно, разбегались обратно в кочевья. Но свидетельства выдавали всем. Беспаспортных волокли в комендатуру, на гауптвахте их кормили свининой. На третий день правоверный, как миленький, ел «шашка» с перловой кашей и (невиданное!) впервые в жизни мыл полы. Если я ещё скажу, что в политмассовое время они учили текст присяги и первые шесть статей устава внутренней службы, вы мне вообще не поверите. Не удивительно, что казахи живо интересовались, не привезли ли родственнки его паспорт и ясак.

Нужно понять, что ясак — это не взятка, а ритуал с похлопываниемями и пожиманием рук. Чем больше ясак, тем выше начальник. Любимые ханы накладывали такие подати, что, случалось, оставались без подданных по вине черезмерного усердия подчинённых. Те просто вымирали.

Искусству обращения с восточными людьми меня обучил подполковник Абельгазин Карим Абельгазинович, начальник штаба полка, впоследствии военный советник президента Назарбаева. Гонял он меня немилосердно, да ещё приговаривал:

— Можешь ещё сказать «блад нерусский», но к утру чтобы было сделано.

Сейчас бы в ту среду, я бы им показал суверенитет, обложил бы такой данью — манаты бы несли мешками.

Меня боялись. На Востоке нет такого понятия, как уважение. На Востоке вообще нет ничего хорошего: долбанутая страна, долбанутые люди… Жить в песке, родиться и умереть на кошме… Вы бы смогли?

«Той» в простонародье — это повальная обжираловка для мужиков (если пускать ещё и баб, продуктов на всех не хватит).

Водку пьют пиалами, нажираются, что свиньи. Вообще, пьяный казах — это нечто. Казахская кухня меня не прельщала. Тот же бешбармак — мясо с шерстью и порезанные треугольниками куски теста. Всё это заправлено луком и сварено в котле сомнительной чистоты. Единственное, что я ел смело и с удовольствием, это баурсаки — простое тесто, зажаренное в кипящем сливочном масле. Можно есть сколько угодно и не брезгуя — мне их доставляли завёрнутыми в платок. Толпа лежит, жрёт это мясо с блюда, запивает араком. Самый крутой ритуал, когда достают баранью голову и начинают делить. Уважаемому гостю дают глаз. Прапорщик Козятинский, прежде чем заглотнуть глаз, выпил пиалу водки (это почти бутылка), потом запил его ещё двумя, чтобы не вырвать. Так как отрыгивать водкой — непозволительная роскошь, прапорщик свалился, как сноп. Когда проснулся — остались только мослы. Очень жалел, что проспал весь той.

Акыны поют, пока голос не потеряют, кто кого перепоёт. Молодёжь одета кто в фуфайку, кто в офицерские галифе, «кыз», девушки, — в исподнем. Все скачут на разномастных лошадях. Кроме скачек, культурная программа обычно состояла из козлодрания. Это мероприятие было запрещено советской властью в тридцатые годы, но потом возродилось по недосмотру. Всадники таскают освежёванного, выпотрошенного барана. Победитель получает его в награду и варит вместе с пылью и конским потом. Вымыть что-либо в пустыне — проблема, да и в голову никому не приходит.

Важнейшим фактором в деятельности колониальной администрации является использование соплеменников на определённых должностях. Даже мои зверства меркли по сравнению с поведением начальника гарнизонной гаупвахты прапорщика Жанабаева Жакпека Комбаровича, в просторечии Жоры. Прежде он служил в Чехословакии, где испортил зрение. «Там кругом деревья,» — рассказывал он в каптёрке. Прапорщик был из рода чингизидов, чем очень гордился. Бил казахов камчой и приговаривал, когда мы ехали на машине: «Дави их, чёрных». Его старший сын, очень красивый, женился на русской — дочери полковника. Всего детей у него было человек восемь. Помню, как один, классе в шестом-седьмом, носил из машины в квартиру неподъёмные ящики с тушёнкой, пока «ата» пил чай. Не надорвался только из жадности.

Роль толмача заслуживает отдельного разговора.

В казахском алфавите сорок букв, из них четыре — буквы «к» — простая, присвыстывающая, хрипящая и шипящая. К счастью, словарный запас кочевника весьма ограничен. Литературный язык существует, разве что, в городах. Казахское произношение также весьма простое и изучить язык месяца за три не составляет труда. В казахском нет понятий «тётя», «дядя», «бабушка», «дедушка», вообще родства дальше первого колена. Ровестники — «брат», «сестра»; все, кто старше тебя — «отец», «мать». У узбеков уже есть термины «дядя» или «тётя». «Саддалык-апа» — сестра матери — объяснял мне один на пальцах. В казахском, как и во всех примитивных языках, нет лиц глагола, зато очень много времён; одних настоящих не меньше шести. Например: «Я сейчас сижу в юрте». Когда сейчас? В какой юрте? Надо выражаться очень конкретно, иначе тебя не поймут. Это мы абстрагируемся от времени: «Я вчера был на свадьбе». Казаху такая фраза ни о чём не говорит. Обычно для общения с ними мне было достаточно «кет» (а в прежнее время ещё и камчой полагалось оттянуть). Но как это «кет» произнести, когда много зависит от интонации? Так же надпись «шикни пиниздер» — целая масса понятий, связанных с курением: здесь курить нельзя, курить нельзя вообще, где курить можно. Со временем я так поднаторел в тюркском, что в подлиннике понимал самые душещипательные диалоги заключительной серии фильма «Королёк — птичка певчая». И всё благодаря знанию только трёх ключевых слов: «кыз» — девушка, «бобо» — старик и «кет» — прочь.

Но горе тому администратору, которому прийдет в голову подобная блажь — изъясняться на казахском. Он будет осмеян каждым. Неудивительно, что казахские милиционеры составляют протоколы на полуграмотном русском. По-казахски можно только принять ясак или послать на хуй. Когда дают прочесть казаху, тот расписывается, понимая, что спасения нет: не откупишься — посадят (что вообще-то способствует прогрессу и цивилизации). Один на моей памяти вышел из тюрьмы, научившись прилично говорить по-русски). Но это большая редкость, так как мало кто из кочевников сидел.

Хотя Будённый и обещал научить казахов мочиться стоя, но обещания своего не сдержал. Старики всё так же делают это, припав на одно колено. Иначе на ветру задувало полы халата и брызги летели в лицо. Мочились только верхом на лошади, стоя в стременах спиной к ветру.

Я глубоко убеждён — кзыл-ордынских казахов ни к чему нельзя приучить, такую они испытывают ненависть к цивилизационным процессам. Однажды я сам, под изумлённым взглядом одного аборигена, запустил змея. Перед этим он скептически смотрел на кусок бумаги с хвостом из тряпок. Солдат отпустил нитку — змей полетел; но в пустыне много чего летает. Зато когда змей, послушный воле солдата, замер в небе… Я предложил ему подержаться за нитку, но казах так и не решился. Он неделю был в восторге. Я его так изумил, что он подарил мне две шкурки каракуля. Я забыл их на антресоли. Как-то открыл дверцу, а оттуда вылетела целая стая бабочек. Моль съела даже кожу. По прожорливости её личинки не уступали тутовому шелкопряду.

Казахами всегда правили иноверцы. Хивинцы говорили по-узбекски, хорезмийцы и бухарцы — по-таджикски, кара-киргизы — на уйгурском. Даже улемы и муллы у казахов, как правило, узбеки или татары. Ну какой прок от муллы в юрте? Чокан Валиханов, хотя владел многими языками, изъяснялся по-русски. Его примеру следовало и советское байство, обучавшее своих детей в Кзыл-Ордынском пединституте имени Гоголя, на факультете «Учитель русского языка и литературы». Там же, за ясак — спирт — обучались и престарелые майоры со средним образованием, предпочитавшие почему-то факультет «Учитель истории». Посещения института не требовалось, ясак доставляли два раза в год. В Алма-Ате по чину могли обучаться только дети районного начальства.

Смотрю как-то — моя знакомая прапорщица-казашка (к слову, очень толковая и внешне симпатичная, хорошая девка) сидит и учит старославянский.