Сергей Цветков - Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега Страница 5

Помимо личных пристрастий, заставлявших греческих писателей выпячивать те или иные черты скифских нравов, правдивому изображению скифов мешало одно, чисто объективное затруднение. Дело в том, что греки постоянно путали скифов, принадлежавших к ираноязычным народностям, с другими народами Северного Причерноморья. Так, Гиппократ в своем трактате «О воздухе, водах и местностях» под именем скифов описал каких-то монголоидов: «Скифы походят только на самих себя: цвет кожи их желтый; тело тучное и мясистое, они безбороды, что уподобляет их мужчин женщинам»[21]. Сам Геродот затруднялся сказать что-либо определенное о преобладающем в Скифии населении. «Численности скифов, — пишет он, — я не мог узнать с точностью, но слышал два разных суждения: по одному, их очень много, по другому, скифов собственно мало, а кроме них живут (в Скифии. — С. Ц.) и другие народы». Поэтому Геродот называет скифами то всех обитателей причерноморских степей, то только один народ, господствующий над всеми другими. При описании образа жизни скифов историк также вступает в противоречие сам с собой. Его характеристика скифов как бедного кочевого народа, не имеющего ни городов, ни укреплений, а живущего в повозках и питающегося продуктами скотоводства — мясом, кобыльим молоком, творогом и т. п., тут же разрушается рассказом о скифах-пахарях, торгующих хлебом.

Скифский праздник. Пластина из Сахновки (р. Рось)

Это противоречие проистекало из того, что античные писатели плохо представляли себе политическое и социальное устройство степняков. Скифское государство, представлявшее собой конфедерацию собственно скифских родов, было устроено по образцу всех прочих кочевых империй, когда одна сравнительно небольшая в численном отношении орда господствовала над чужеплеменными кочевыми ордами и оседлым населением.

Согласно Геродоту, главной скифской ордой были «царские скифы» — их самоназвание было «сколоты», которых историк называет самыми доблестными и наиболее многочисленными. Всех прочих скифов они считали подвластными себе рабами. Цари скифов-сколотое одевались с поистине варварской пышностью. На одежде одного такого владыки из так называемой Куль-Обской могилы близ Керчи было пришито 266 золотых бляшек общим весом до полутора килограммов. Кочевали сколоты в Северной Таврии. Восточнее, в соседстве с ними, жила другая орда, именуемая у Геродота скифами-кочевниками. Обе эти орды и составляли собственно скифское население Северного Причерноморья.

Скифия простиралась на север не очень далеко (днепровские пороги не были известны Геродоту), охватывая довольно узкую в то время степную полосу Северного Причерноморья. Но как любые другие степняки, скифы нередко отправлялись в военные набеги на своих близких и дальних соседей. Судя по археологическим находкам, они достигали на западе бассейна Одера и Эльбы, разоряя по пути славянские поселения. Территория лужицкой культуры подвергалась их нашествиям с конца VI в. до н. э. Археологами обнаружены характерные скифские наконечники стрел, застрявшие в валах лужицких городищ с внешней стороны. Часть городищ, относящихся к этому времени, хранит следы пожаров или разрушений, как, например, городище Вицин в Зеленогурском регионе Чехии, где помимо прочего найдены скелеты женщин и детей, погибших во время одного из скифских набегов.

Вместе с тем своеобразный и изящный звериный стиль скифского искусства находил множество поклонников среди славянских мужчин и женщин. Многочисленные скифские украшения на местах лужицких поселений свидетельствуют о постоянных торговых сношениях славян со скифским миром Северного Причерноморья.

Торговля велась, скорее всего, через посредников, так как между славянами и скифами вклинились известные Геродоту племена ализонов и «скифов-земледельцев», живших где-то по течению Буга. Вероятно, это были какие-то подчиненные скифам ираноязычные народности. Далее на север простирались земли невров, за которыми, по словам Геродота, «идет уже безлюдная пустыня». Историк сетует, что проникнуть туда невозможно из-за метелей и вьюг: «Земля и воздух там полны перьев, а это-то и мешает зрению». О самих неврах Геродот рассказывает с чужих слов и очень скупо — что обычаи у них «скифские» и сами они колдуны: «…каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик». Впрочем, Геродот добавляет, что не верит этому, и, разумеется, правильно делает. Наверное, в данном случае до него дошли в сильно искаженном виде сведения о каком-то магическом обряде или, быть может, обычае невров во время ежегодного религиозного праздника одеваться в волчьи шкуры. Высказывались предположения о славянской принадлежности невров, поскольку легенды об оборотнях-волкодлаках позднее были чрезвычайно распространены на Украине. Однако это маловероятно. В античной поэзии есть короткая строка с выразительным описанием невра: «…невр-супостат, в броню одевший коня». Согласимся, что невр, восседающий на бронированном коне, мало похож на древнего славянина, каким его рисуют античные источники и археология. Зато известно, что кельты были искусными металлургами, кузнецами и всадниками. Поэтому более естественно допустить кельтскую принадлежность геродотовских невров, связав их имя с названием кельтского племени нервиев (Nervii)[22].

Такова Скифия и прилегающие к ней земли по сообщениям Геродота. В классическую эпоху Греции, когда сложилась и оформилась античная литературная традиция, скифы были самым могущественным и, главное, наиболее известным грекам народом варварской Европы. Поэтому впоследствии имя Скифии и скифов использовалось античными и средневековыми писателями как традиционное название Северного Причерноморья и обитателей юга нашей страны, а иногда вообще всей России и русских. Об этом писал уже Нестор: славянские племена улучей и тиверцев «седяху по Днестру, по Бугу и по Днепру до самого моря; суть грады их и до сего дня; прежде эта земля звалась греками Великая Скуфь». Характерно, что византийский историк X в. Лев Диакон в своем описании болгарской войны князя Святослава назвал русов их собственным именем — 24 раза, зато скифами — 63 раза, тавроскифами — 21 раз[23]. Западноевропейцы очень долго использовали эту традицию, именуя скифами жителей Московского государства даже в XVI–XVII вв.

Славяне и кельты

Галльские воины III–I вв. до н. э.

Со стороны юго-запада славяне были открыты кельтскому влиянию.

Кельтами (keltoi) эллины называли варварские племена Европы, которые начиная с V в. до н. э. тревожили своими набегами Италию и Балканы. Римляне знали их как галлов, подразумевая под этим именем народы, обитавшие к северу и северо-западу от реки По и отделенные от германцев Рейном и Дунаем.

Кельтский этнос сформировался к VIII в. до н. э. в западном ареале культуры полей погребальных урн, на территории современной Австрии. В последующие два столетия кельты заселили Галлию, Британию и проникли в Испанию. Начиная с 500 г. до н. э. кельтские племена становятся постоянной головной болью цивилизованных народов Средиземноморья. В V в. до н. э. они разгромили венетскую Адриатику, сровняли с землей этрусские колонии в долине реки По, на месте которых основали Милан, и в 390 г. до н. э. разграбили Рим. Другая кельтская волна прокатилась вдоль Дуная и его притоков. Вскоре здесь появились мощные кельтские крепости — Виндобона (на месте венетского поселения, будущая Вена), Аррабона (Дьер), Бойодурум (Пассау), Новиодунум (Дрново), Сингидунум (Белград) и др.

III в. до н. э. в Европе стал веком кельтов. Они считались крупнейшим варварским народом после персов и скифов. Их боевые качества внушали уважение и страх. Страбон сообщает, что кельты отличались вспыльчивостью, отвагой, готовностью в любой момент вступить в схватку. Поэтому их охотно нанимали на службу. Кельтские отряды находились в составе войск сиракузского тирана Дионисия Старшего, Александра Великого, Ганнибала.

Но эти воинственные люди, как свидетельствует тот же Страбон, вовсе не были неотесанными дикарями. Археология подтверждает его слова. Памятники кельтской культуры резко выделяются из современных ей европейских «варварских» культур высокой техникой обработки железа. Можно без преувеличения сказать, что кельтские кузнецы и металлурги заложили основы европейской металлургии. Они оставили после себя сыродутные железоделательные горны, технику науглероживания, закаливания и сварки железа и стали, более семидесяти видов кузнечного и слесарного инструмента, изобретенные ими дверные замки и ключи, ножницы и кочергу. Правда, сравняться со средиземноморскими металлургами кельтским мастерам все же не удалось. По словам Плутарха, «плохо выкованные, тонкие железные мечи галлов легко гнулись и ломались…». В искусстве кельты творчески переработали этрусские и греческие мотивы и создали свой неповторимый стиль.