Георгий Катюк - Русские — не славяне, или Тайна ордена московитов Страница 5

Например, в захваченном Самарканде было убито по приказу Чингисхана более 30 000 человек, тысячи ремесленников были угнаны в рабство. Самым смешным при этом, если, конечно, можно так выразиться в данной ситуации, выглядит то, что с оставшихся в живых монголы потребовали выкуп в 200 тыс. динаров.

Никакой логики. Почему и этих не прикончили и не взяли все сами? Или «рука бойцов колоть устала»? Если же все-таки проснулось человеколюбие в этих очерствевших душах, то почему это не произошло раньше, когда убивали остальных?

Какими силами осуществлялись оные захваты и истребление себе подобных? Так ли уж высок был военный потенциал монголов, как о том восторженно пишут некоторые современные авторы?

Рассмотрим так называемое «военное искусство» монголов. Оно сводилось к трем незамысловатым вещам: набор «хашара», т. е. толпы из пленных, используемых на осадных работах, притворное отступление, применение осадных орудий. То и дело читаешь в хрониках: «монголы притворно отступили», «заманили ложным бегством», «заманили в засаду». Складывается впечатление, что их противники были полными идиотами, всякий раз наступавшими на одни и те же грабли. К тому же все кочевники в то время владели данным «эксклюзивным» приемом. Взять хотя бы тех же половцев. Но именно их почему-то разбили монголы с его помощью в битве на Калке.

Что касается осадных орудий, то представляется невероятным, чтобы для их изготовления можно было найти достаточно древесины в пустынях Хорасана и Мазандарана. Зато ее много в забайкальской глуши.

Уж не тащили ли монголы эти орудия со своей исторической родины аж до самого Кавказа?

Использование «хашара» в первых рядах наступающих, или на осадных работах — вообще вещь невероятная. Она становится тем более невероятной, когда узнаешь о численности людей в хашаре и основном войске. Например, при осаде Ходжента по свидетельству персидского историка Рашид ад-Дина (1247–1318) было задействовано пятьдесят тысяч хашара из местного населения и всего двадцать тысяч монголов. Да при первой же возможности эта толпа разбежалась бы, перебив к тому же охрану!

Можно приурочить к этому и рассказы о «выдающихся» способностях монголов в области дипломатии. Поговаривают, особенно сведущ был в этом Субэдэй-багатур, главный полководец Чингисхана. Именно этот «гений дипломатии» разрушил антимонгольский союз аланов и кипчаков при вторжении монголов на Северный Кавказ в 1222 году. А сделал он это довольно просто, сообщив через парламентариев кипчакам, что монгол и кипчак — братья навек, что они-де одной крови, а вот аланы-то им как раз чужие, и от союза с ними следует отказаться, дабы чего не вышло и т. д., и т. п. Такая вот нехитрая дипломатия. Что интересно — кипчаки на эту «удочку» клюнули и покинули аланов. Последние, естественно, были монголами биты.

Данный «тонкий» дипломатический прием был использован монголами и в битве на Калке. Здесь они сообщили через парламентариев русским, что идут на половцев, как на своих «холопов» и «конюхов», что к русским у них претензий нет, поскольку те с ними одной веры. Вдобавок предложили вместе с ними бить половцев и грабить их добро: «товары емлите собе». Удивляет наличие у заезжих гастролеров сведений об отношениях между половцами и русскими: «Занеже слышахомъ, яко и вамъ много зла створиша». Удивляет также следующее обстоятельство. Как это местные, до боли знакомые половцы, живущие десятилетиями чуть ли не вперемежку с русскими, в одночасье стали «холопами» и «конюхами» чужестранцев, которых здесь даже не знали как называть первое время?

Впрочем, на этот раз «дипломатия» не сработала: русские и половцы все-таки выступили совместно против монголов. Спрашивается, что такого гениального было в «гении Чингисхана», позволившего его войскам в столь сжатые сроки (три года ушло на завоевание Хорезма) пользуясь убогим набором приемов захватить столь обширные территории? Операции эти были настолько однообразны и безыскусны, что ан-Насави это побудило сказать: «Если бы я рассказал об этом подробно, то ничего не пришлось бы изменять, кроме имени осаждавшего и осажденного». К тому же количественное соотношение сил при этом было явно не в пользу монголов.

Несколько слов о рейде Субэдэя и Чжебэ на запад, частным случаем которого явились отмеченные события на Кавказе и Калке. Данный поход начался с погони за хо-резмшахом Мухаммедом ибн Текешем в 1220 году из Бухары. Требовалось наказать его за ограбление монгольского купеческого каравана в Отраре и убийство послов. После ряда непрерывных боев, неизменно заканчивающихся победами монголов, последние прибыли к южному побережью Кас. проводив хорезмшаха в «последний путь», на остров Абескун, где тот скончался в декабре 1220 года. Тут бы им и назад податься — ведь задача-то выполнена, да и силушки на исходе. Пройдено ни много, ни мало— тысяча с лишним километров. Ан нет. Некогда раны зализывать. И вот уже погоня за несчастным Мухаммедом плавно выливается в завоевание Аррана, Азербайджана, Ирака и Ширвана. Как бы между прочим. Ведь в начале акции цель такая не ставилась.

Здесь возникает масса вопросов. Уже сама такая погоня— вещь невероятная. Она теряет смысл, как только преследуемый исчезает из виду. С большим трудом можно представить себе погоню на расстоянии в тысячу с лишним километров. Еще труднее вообразить покорение огромных территорий после такой скачки двумя туменами измотанного в боях войска, не насчитывающего и 20 000 сабель. Арран, Азербайджан, Ирак, Ширван и Грузия — это не предел. После покорения этих стран монголы, как двужильные, ринулись на Северный Кавказ покорять аланов и кипчаков. Тут уже в их действиях прозвучал новый мотив — месть кипчакам то ли за то, что они когда-то приютили у себя меркитов, выкравших невесту Чингисхана Борте, то ли за то, что сражались в войске хорезмшаха. Нет никакого сомнения в том, что эти мотивы «притянуты за уши», поскольку войска самих монголов большей частью состояли из кипчаков.

Исходя из всего этого, можно считать операции монголов в Хорезме верхом бессмысленности и пустой тратой сил. Полагают, что монголы даже не знали, что делать с завоеванными территориями. Пограбили и ушли, не оставив даже гарнизонов в захваченных городах. Зачем кровь проливали свою и чужую? Сказывают, поход Субэдэя и Чжебэ был разведывательным рейдом, такой себе маленькой разведкой боем. А как тогда назвать поход Наполеона на Москву, который по масштабам проигрывал данному рейду? Пограничной стычкой?

Кстати, насчет похода Наполеона. Причины провала его известны. Походы на дальние расстояния по вражеской территории всегда чреваты плачевным для захватчиков исходом. Не вышла за рамки данного правила и московская эпопея великого корсиканца. С чего бы это походам Чингисхана быть здесь исключением? Но историки, среди которых есть даже военные эксперты, твердят, что именно так и было, и летописям надо верить безоговорочно. Аргументы при этом выдвигаются железобетонные. «Тем не менее, история Чингисхана и монголов правдива, — пишет А. Балод, — и подтверждается многочисленными свидетельствами. Правдива именно в силу своей фантастичности — такое действительно невозможно придумать»[11].

Вот, оказывается, как надо оценивать достоверность исторического материала. По степени его фантастичности, нелепости. То есть, чем более он неправдив, тем более правдив. От такой логики голова кругом идет. Напрашивается сравнение со знаменитым «верую, ибо абсурдно». Как известно, автор этой фразы, Тертуллиан, был религиозным фанатиком. Не хочется сравнивать веру в незыблемость постулатов монголоведения с религиозным фанатизмом, но очень похоже. А как иначе расценивать упорное невнимание историков к обстоятельствам, ставящим под сомнение эти постулаты?

Но вернемся к этим обстоятельствам. Это, вдобавок ко всему сказанному, отсутствие связи между «ставкой верховного главнокомандующего», т. е. Чингисхана и блуждающими за тысячи километров от нее по бескрайним просторам дзии и Восточной Европы туменами Чжебэ и Субэдэя.

Представьте себе следующую картину. Чингисхан гоняется за Джелал ад-Дином, сыном хорезмшаха Текеша, в Индии и Афганистане. Надо полагать, что перемещения его по данной территории будут спонтанными и непредсказуемыми, всецело зависимыми от намерений Джелал ад-Дина. В это же самое время войска Чжебэ и Субэдэя находятся на южном берегу Каспийского моря, куда их привела погоня за хорезмшахом. Тут они получают задание от Чингисхана продолжить завоевание западных стран, невзирая на завершение основной задачи — доведение хорезмшаха до смертоубийства. Надо полагать, нойоны перед этим отправили «главному» сообщение с соответствующим текстом. Пейджеров и телеграфа в то время не было, не говоря уже о мобильниках. Остается курьерская почта. Вопрос на засыпку. Как нашел курьер ставку Чингисхана, не зная куда занесет того нелегкая? Добавим к этому, что курьерская почта на территории вражеского государства — вещь весьма ненадежная. Того и гляди на разъезд каких-нибудь курдов нарвешься, или тех же туркменов. Прирезали — и вся недолга. О расстояниях и говорить нечего. В то время Чингисхан находился в районе Балха, т. е. на расстоянии 1200 км от гавани Абескун! Да и «ям» монголы там не настроили. То есть, менять лошадей было негде.